Светлые дни и ночи

– Не по душе мне твоя точка зрения, – задумчиво произносит Роман. – Наверное, быть умным – это чертовски скучно…

– Опять ты прав. Именно чертовски! – покорно соглашается Юрий.

– Так что ж, ты теперь сидишь и ждёшь, когда станешь импотентом?

– Ну! Зачем так уж сгущать краски! – бородач внезапно оживляется и озорно подмигивает. – Ведь на свете существует ещё и свободная любовь!

– А это что такое? – спрашивает окончательно озадаченный Роман.

– Это когда посылаешь к едрене фене всё то, о чём я тебе твержу, и крутишь любовь со всем, что движется.

– Ха! Ну, ты и хитёр, старина!

Мужчины дают волю здоровому смеху и, заметно порозовевшие, принимают решение расходиться. Юрий прячет в кейс свою потрёпанную старенькую «Ямаху DX7», Роман любезно сматывает провода. Защёлкнув замки, бородач озаряется заговорщицкой улыбкой и, придвинувшись к приятелю, тихо произносит:

– Если ты действительно готов пораздражаться и рад испытать настоящее приключение, заходи завтра ко мне домой часиков в пять вечера.

– Так уж и настоящее?

– Рядом с ним шашни с Кариной покажутся тебе потерянным временем.

– Заинтриговал! Обязательно приду. А, кстати, куда?

– Ну да, ты ведь ни разу ещё у меня не был!

– Мы с тобой с тех пор как у Геворка познакомились, только здесь и общаемся.

– Запомни: улица Шаумяна, двенадцать. Это за переговорным пунктом. Если забудешь номер дома, спроси любого, тебе подскажут.

– Да я и так запомню.

– Ну, бывай!

– Пока. До завтра.

2

В шесть минут одиннадцатого к воротам пансионата «Горный приют» подруливает вполне приличный ещё коралловый «гольф» второго, квадратного поколения на питерских номерах. Распахивается водительская дверца, и острый каблучок изысканной ножки касается выгоревшего растрескавшегося асфальта, местами пробитого насквозь южной флорой. Лера проходит во внутренний дворик пансионата и замечает порхающую навстречу Инку.

– Здравствуйте! Я догадалась, что это вы. Автомобили редко сюда доезжают.

– Да, дорога не из лучших…

– Где же Клим?

– Сказал, что приготовит нам сюрприз. Но, скорее всего, просто отсыпается! Он – любитель спать до второго завтрака, – смеётся Лера. – Ведь на второй завтрак подают персики и апельсиновый сок. В то время, как на основном завтраке приходится лопать кашу.

– Не знаю почему, но я рада, что приехали именно вы.

– Спасибо. Возможно, вам здесь не хватает подруги?

– Думаю, что мне вообще её не хватает. По жизни, – не задумываясь ни на секунду, откровенничает Инка.

Лера внимательно разглядывает собеседницу и дотрагивается до кончиков её темно-каштановых волос.

– Ладно. Ещё есть время сплавать до буйков и съесть по порции мороженого. Ты готова?

– Всё, что мне сегодня может понадобиться – в этом пакете, – Инка приподнимает объемный целлофановый кулёк с рекламой Филипс.

– Тогда по ко?ням!

Кулёк пристраивается на заднее сиденье. Инка с интересом осматривается на новом месте, а Лера, коротко скрежетнув стартером, втыкает автомат в положение «драйв». Впереди развёртывается серпантин горной дороги, увитой буйной кавказской растительностью.

– Инка, как тебя угораздило забраться в это странное место?

– Почему странное?

– Вне города. Море далеко. Захочешь – не доедешь! Да мало ли ещё, почему странное? Вокруг чащи.. Лешие, наверное, бродят…

– Всё это так, но я горы люблю. Правда больше смотреть на них… А вообще, у меня двоюродная тётка работает здесь в библиотеке, и я с детства тут бываю.

– Почему же ты не у неё живешь?

– На квартире? Это исключено. Я не лажу с её вторым мужем. Старику шестьдесят два, язва та ещё. Не пойму, зачем он ей?

– А сколько твоей тёте?

– Пятьдесят шесть.

Лера задумчиво прописывает поворот и медленно произносит:

– Милая девочка! Не дай бог, чтобы тебе в таком возрасте пришлось решать личные проблемы…

Тема иссякает.

Дорога спускается в живописную долину пересохшей по случаю начала августа речушки, и вскоре попадаются первые частные домики. «Гольф» минует автостанцию, пересекает центральную площадь, углубляется в жилые кварталы пятиэтажек, потом долго едет вдоль железной дороги. Автостоянка загородного пляжа, как всегда в этот час, переполнена. Приходится бросать машину на дороге, в обществе авто, чьи хозяева предпочитают по утрам отсыпаться.

Инка забегает в кабинку для переодевания и появляется оттуда в экономичном бикини желто-зелёной расцветки. Лера скидывает светло-серый дорожный костюмчик без рукавов, в котором вела машину, и остается в белом, со стальным отливом, спортивном монокини «Арена» с ромбиками вдоль изгиба тела.

Море лениво плещется о золотистую гальку. Вода прозрачна и бодряща. Лера, по-молодецки, не задерживаясь на мелководье, погружается с головой и выныривает не ранее, чем через полминуты. Инка, перехватывает восхищённые взгляды купальщиков и гордо рисуется в ореоле славы своей новой знакомой. Тем не менее сама не решается последовать Лериному примеру, заходит в воду боязливо. Догоняет её только у самого буйка. Здесь вода кристально чиста и видно дно, колеблющееся под мармеладом солёной воды на неизвестной глубине. Инка медленно дрейфует, держась руками за канат с поплавками. Лера, запрокинув голову навстречу солнечному свету, лениво колышется на воде крестиком, поддерживая себя на плаву без единого движения. Её соломенные волосы веером рассыпаются вокруг головы. Спустя несколько минут она грациозно переворачивается и, гибко уйдя под воду, всплывает точно рядом с Инкой. Теперь они обе держатся за тяжёлый неповоротливый стальной буй.

– Расскажи мне, Инка, откуда ты, чем занимаешься?

– Я из Москвы. Перешла на второй курс архитектурного. Вот собственно и всё. Лучше вы, Лера, расскажите мне что-нибудь про вас с Климом.

– В следующий раз обращайся ко мне на «ты». Обожаю фамильярничать.

– Хорошо.