Некрополис

– Лазарь Четырехдневный не играет в бирюльки.

– Я так и знал. – Данилов сник и понурился.

Чайка смягчилась и сочувственно улыбнулась:

– Вы все сделали правильно.

– Неужели? – Данилов недоверчиво и с отчаянной надеждой посмотрел на Чайку.

Чайка кивнула. Поддакивая, мяукнула кошка.

– Я бы поступила точно так же. – Налив из кулера в бумажный стакан воды, Чайка подошла к Данилову. – Подождите немного. И все образуется.

И как такое доброе открытое лицо могло еще минуту назад быть холодным и строгим?

– Немного это сколько?

– Несколько дней.

– Так скоро?! – Он схватил стакан и стал судорожно пить. Зубы застучали, словно клавиши клавиатуры.

– Не волнуйтесь. Она будет как новенькая… То есть… Ну, вы поняли

– Правда?

– Какой она была, такой она и вернется. – Заверила Чайка и забрала пустой стакан.

13

Данилов с урчащей кошкой скучал перед телевизором. По всем каналам шли «Спокойной ночи, взрослые». Страшилки с живыми покойниками нагоняли тоску и сонливость, привычно успокаивали и убаюкивали.

Задев за живое, встряхнула и испугала романтическая комедия. Фильм «Кейт и Лео» обожала шляпница, часто пересматривала его. Илья Петрович недоумевал, что она в нем нашла, чем он так зацепил ее.

– Ведь это пошлый бред! – Вырвалось у него однажды.

Оторвавшись от экрана, шляпница с укоризненным вызовом посмотрела на него:

– И что с того?

– И что с того, – сказал сам себе Илья Петрович и погладил кошку, которая свернулась калачиком у него на коленях. Мэг Райн напоминала шляпницу.

Уже прошло четыре дня. Телевизор и радио все так же тщетно пытались заменить собой шляпницу. Позвонить «Лазарю Четырехдневному» не хватало духа. «Лазарь одурачил меня, развел на деньги. Вот и все», – подумал Данилов с легким разочарованием… и глубоким облегчением. Данилова обжег стыд, и стала грызть вина. Неужели он не хочет, чтобы все было как прежде?

Между тем герцог Леопольд в расшитом золотом камзоле раскапывал голыми руками могилу. Оттуда высунулась рука Тео. Лео схватил руку и рванул на себя, пытаясь вытащить Тео и вернуть все на круги своя. Тотчас напомнил о себе артрит: заныло плечо. Грянул звонок в дверь. Всхрапнув, Илья Петрович очнулся.

На экране моросили титры. Кошка метнулась в прихожую и заголосила… Илья Петрович отпер входную дверь и помертвел.

14

– Все руки оттянула. – Вздохнув, шляпница протянула пакеты «Магнита». На ней было темное платье с широким белым отложным воротником. Данилов машинально схватил тяжелые пакеты. Громко мяукая и урча, выгнув спину и, подняв торчком хвост, кошка принялась тереться о ногу шляпницы. – Ну? Что с тобой? Тебя пыльным мешком огрели?

– Вроде того. – Сорвавшись с места, Илья Петрович поспешил на кухню и поставил пакеты на стол. Выкатившись из пакета, на пол упала картофелина.

В ванной комнате зашумела вода.

– А что с Оксаной с восьмого? – Спросили оттуда.

– С кем? – Данилов положил клубень в раковину рядом с горкой из грязной посуды

– Да с кошатницей.

– А что?

– Поздоровалась с ней. Она от меня шарахнулась. Как от призрака. – Данилов схватился за голову и заметался по кухне. – Так что с ней такое?

– Понятия не имею.

– А со мной что? – Зайдя на кухню, шляпница вгляделась в растерянное лицо Данилова.

– Да о чем ты? – Дрожащие губы растянулись в натужной кривой улыбке.

– Я в порядке?

– А разве нет?

– Хватит строить из себя еврея, отвечать вопросом на вопрос. Ты под мухой что ли? – Приблизившись к Данилову, принюхалась. Он невольно отстранился. Шляпница обдала запахом дешевого пластика. – Да нет вроде бы. Какая муха тебя укусила? А?

– Да просто я неважно…

– Ладно. Не важно. – Шляпница отмахнулась от него, как от мухи. – Свекольные котлеты и чечевичная похлебка через полчаса… Буся соскучилась. Проголодалась. – Схватив кошку, шляпница поцеловала ее в мордочку. – Сейчас мамочка накормит свою девочку.

Вернувшись в комнату, Данилов закружился по ней, тщетно пытаясь прийти в себя. Он бросил взгляд на экран телевизора. Там началась «Ночь живых мертвецов». Данилов передернулся.

– А посуды-то! Не мог вымыть что ли? – Вырвалось из кухни

Данилов схватился за голову. Он дрожал и не находил себе места. На кухне позвякивала утварь, шумела вода, и недоумевал Игорь Саруханов: «Зачем, зачем вернулась ты из той холодной темноты».

– Бойтесь исполнения своих желаний. – Как бы ответил ему Данилов.

Надо срочно выпить. В баре было пусто. Он вспомнил про початую бутылку Каберне в тумбе под кухонной раковиной.

На кухне шляпница застыла у окна. Обернувшись, она тихо улыбнулась Данилову:

– Я странно себя чувствую.

«И я тоже», – чуть было не признался Данилов.

– Как будто я не на своем месте… что ли. И все это уже было.