Яндекс.Книга

Конец цитаты.

Как уйти с чужого праздника?

Поиск по блогам «Яндекса», как и многие другие сервисы, появился благодаря очередной строчке в «списке Сегаловича». Это был 2004 год, и блоги в то время были основной формой выражения мнения в интернете. Facebook, «ВКонтакте» и других социальных медиа еще не было. Сервис, помогающий искать по всему массиву мнений, был действительно востребован, а появившийся позже рейтинг поначалу объективно отражал то, что обсуждают в русской блогосфере.

– А потом пришла эпоха соцсетей, блоги перестали быть главной площадкой, где люди обмениваются мнениями. А значит, рейтинг записей в блогах перестал быть релевантным, – считает Митя Иванов. – Одновременно этим сервисом научились манипулировать пиарщики и политтехнологи, вывод в «Топ Яндекса» стал отдельной платной услугой. В результате сервис стал чем угодно, только не зеркалом общественного мнения. Скорее его можно было назвать «Топ бюджетов на продвижение в интернете тех или иных тем». И тогда мы задались вопросом: с какой стати мы предоставляем площадку для какого-то чужого праздника? Получилось, что мы не могли гарантировать пользователям качественный сервис из-за проплаченных тем. Во многих других сервисах, где есть массовая аудитория, мы успешно противостоим накруткам и спаму статистическими методами. А в рейтинге записей блогов аудитория была маленькая, статистические методы работали плохо. В итоге получался плохой сервис для пользователей. Не придумав, как сделать его хорошим, мы решили прекратить его поддержку.

– Закрытие рейтинга записей не было связано ни с каким давлением, это решение принято на основе базовых, конституционных вещей для компании, – утверждает Аркадий Волож. – Мы не СМИ, мы должны лишь прозрачно предоставлять доступ к информации, не искажая ее, у нас не может быть собственной позиции. Этот рейтинг можно было либо начать модерировать руками, либо закрыть. Мы выбрали последнее.

Может ли «Яндекс» «подавлять поиск»?

Разумеется, основная масса блогеров в такое объяснение не поверила. Призыв Максима Свириденкова назло «Яндексу» валить в Google (который, кстати, так и не создал аналог рейтингу блогов) еще долго бродил по Рунету и пугал людей. Российскому поисковику напомнили недавние «шашни с Кремлем», появились версии, что убийство рейтинга было одним из условий, который власти выдвинули в обмен на согласие принять схему с «золотой акцией». Целая армия добровольцев ринулась искать в «Яндексе» признаки «подавления поиска» и политически мотивированную выдачу на политически мотивированные запросы. И, так как конспирология не требует доказательств, признаки «подавления» добровольцы находили. Впрочем, на людей, которые действительно разбираются в том, как устроены поисковые системы, такие разоблачения не очень-то действовали. Ведущие эксперты по IT, даже такой оппозиционный, как Антон Носик, отнеслись к решению «Яндекса» закрыть рейтинг блогов спокойно. А вот как отвечает на вопрос «Можно ли манипулировать поиском?» бывший глава «Рамблер Интернет Холдинг» Денис Калинин.

– Нас в «Рамблере» тоже постоянно пытались обвинить в том, что мы какие-то документы перетаскиваем наверх или вниз. Но это отдельная, очень дорогая и трудоемкая задача. Естественным образом документы выходят согласно формуле релевантности. Вручную что-то отслеживать непросто, особенно если это что-то уже получило большую популярность и повторено в сотнях, тысячах отражений. Ради чего это все творить? Зачем?

– Нет, технически, конечно, осуществимо все, – считает Елена Колмановская. – Можно, например, посадить армию, которая будет руками что-то вычеркивать. Просто смысла в этом нет. Ну, а если кого-то все-таки терзают смутные сомнения, он всегда может в один клик получить ответ на свой запрос в других поисковиках. «Яндекс» – единственная в мире поисковая машина, которая в конце страницы выдачи дает ссылки на конкурентов: не нашли у нас – пожалуйста, вот вам Google, Mail, Bing. Это тоже, кстати, Илюша когда-то придумал: пусть лучше человек с нашей помощью найдет ответ на свой запрос у конкурента, чем он плюнет, закроет нас навсегда.

Когда наступит конец света?

На самом деле эта глава – не просто о том, как «Яндексу» удалось выкарабкаться еще из одной передряги. Это еще и начало очень серьезного разговора о контурах будущего. Недавние романтические стартапы, став крупнейшими мировыми IT-компаниями, неумолимо превращаются в железобетонную инфраструктуру нового мира. Каким будет этот мир? Уютно ли нам всем в нем станет жить? Ведь методами прикладного гуманизма можно построить не только счастливое будущее, но и очередной тоталитарный проект. Исторической науке такие примеры слишком хорошо известны.

– Я в этом смысле чувствую себя пессимистом, – историк Женя Ломизе под конец нашего разговора вдруг резко меняется в лице.

– Пессимистом?!

– Главная угроза современности – это возрастающий контроль государства над гражданами, и мы, конечно, невольно участвуем в этом процессе. С развитием IT-технологий люди становятся все тщательнее помечены и посчитаны. Это невероятно опасная история. Не примите меня за религиозного маньяка, но давайте вспомним Апокалипсис. В этой главе Священного Писания сказано, что конец света наступит тогда, когда всех пометят клеймом, без которого нельзя будет ни покупать, ни продавать. И мы уже очень близки к этому. Я не говорю, что наступит конец света, я просто хочу обратить внимание на то, как глазами людей не очень еще поздней римской эпохи гениальным образом было увидено, что растущий государственный контроль крайне опасен для человека. Я, конечно, понимаю, что это исторический процесс такого масштаба, который не остановить усилиями одной личности или даже целой компании. Но в каком-то смысле, работая на этот процесс, я работаю против совести.

Яндекс. Люди

Дмитрий Мариничев, основатель и генеральный директор компании Radius Group:

«Интернет на планете можно вырубить в любой момент»

Дмитрий – это человек, благодаря которому компьютер с собственным процессором очень скоро будет выглядеть таким же анахронизмом, как патефон. Интернет вместе со всеми системными решениями мы будем получать, как ток из розетки – а точнее, из пронизанного беспроводными проводами воздуха. В офисах и квартирах останутся только мониторы и клавиатуры, да и тех не будет в привычном нам виде. Все остальное будут производить дата-центры, огромные заводы по обработке данных, количество которых уже сейчас растет и в России, и в мире бешеными темпами.

На этот раз мы не будем ворошить биографию героя – хватит уже для этой книги историй успеха. Есть более интересная тема для разговора. Дмитрий известен как человек, питающий слабость к футурологии. Он уже примерно представляет себе будущее человечества и то положение, которое займут в нем люди его профессии. Будущее это, по версии Дмитрия, настолько прекрасно, что он даже не боится снимать под свой офис аристократический особняк в Колпачном переулке, в котором когда-то работал Михаил Ходорковский. Но если вы сами не имеете счастья трудиться на благо и процветание IT-отрасли, советую перед чтением помазать гелем волосы на голове – чтобы не слишком шевелились.

– Знаете, как делается стартап? Это как шарик в детстве надувать. Берете шарик, плотный. Зубами туда вцепились, в руку взяли и так: ф-ф-ф-ф-ф-ф… Ни фига не идет. Губы болят, рука дрожит. И потом вдруг в какой-то момент он – фу-у-у, и все, и пошел. Помните такую вещь?

– Дмитрий, вот я сколько работаю над этой книгой, не могу понять одну вещь. Жизнь айтишника – она вроде нервная. У вас нет ни нефти, ни газа, ни власти. Никакой стабильности, среда высококонкурентная, все время надо что-то изобретать – иначе утонешь. Все предпосылки для психологического истощения и затяжной депрессии. И несмотря на это, все, с кем я успел пообщаться, люди позитивные и спокойные, как слоны. Одно из двух – либо вы все какие-то таблетки пьете, либо обладаете каким-то тайным знанием.

– На самом деле стабильности-то у нас как раз побольше будет, чем в нефти и газе. Месторождение можно отдать другому, и вообще сырьевой бизнес от смены собственника особо не пострадает. А у нас что отнимешь? Голову открутишь? Бесполезно отбирать бизнес, который весь построен на интеллекте и высокой организации человеческих усилий. В чужих руках он просто рассыплется. А что касается тайного знания, то оно заключается в том, что IT на нынешний момент является той самой средой, которая начинает управлять людьми. Я вообще исповедую очень простую философию: развитие общества связано с технологиями, которые общество осваивает. Это идет шаг за шагом. Освоили первобытные люди каменный топор – началась череда перемен. Освоили железо – еще череда перемен. Придумали колесо – снова перемены. Двигатель внутреннего сгорания, железные дороги, электричество, атом – перемены, перемены, перемены. Соответственно, с освоением технологий изменяется государственное устройство, которое есть не что иное, как система взаимодействия человека с человеком. Почему сейчас айтишники на позитиве? Потому что они четко понимают, что технология, которую осваивает общество – и непременно освоит, – эта технология поработит своих создателей и все население. А они – те самые люди, которые этой технологией умеют управлять.

– Это как женская сила. Мужик может сколько угодно бить себя кулаком в грудь и кричать, что он в доме хозяин, но реально управляет домом тот, кто знает, где что лежит.

– Вот это вы здорово отметили! В точку. Информация сделала из обезьяны человека! Странно. Не правда ли? Но именно в этом ключ! Я искренне считаю, что эволюционный скачок от обезьяны к человеку произошел ровно в тот момент, когда самки в стае обезьян начали доживать до своих внуков. И… и тем самым смогли передавать знание. Коллективное бессознательное знание стаи. Другими словами, мы в лице древних обезьян начали понимать мир таким, каким нам его начали описывать наши древние бабушки. То есть бабушки смогли не только удержать информацию о мире, но и запрограммировать нас должным образом. Судите сами. Мозги мужчины и женщины сильно отличаются. Да и в целом мужчина и женщина не особо похожи. Эволюционно мужчина развивался как охотник, а женщина – как хранительница очага. Мужчина ушел на охоту. Естественно, не один. В группе товарищей. И как вы прикажете ему, то бишь группе товарищей, охотиться на свирепое животное? Правильно. Организованной группой. Именно первичная организация способна привести группу к синергетическому эффекту. Когда один плюс один равно три. А три явно больше, чем один мамонт. Но любая организация требует управления. И мы получаем систему, требующую явно выраженного лидера. От действий которого, равно как и от слаженности действий группы под предводительством этого лидера, зависит выживаемость не только группы охотников, но и всего племени. Пожалуйста. Мы имеем строго подчиненную систему. Выходит, эволюционно мужчина способен находиться всего лишь в двух состояниях: либо подчиняет, либо подчинен. Что может быть проще? Напрашивается ироничный вопрос: откуда взялась демократия, которую мы так яростно исповедуем, если мужчины, которые, бесспорно, до сих пор превалируют во власти, на генном уровне требуют единоначалия? Ответ снова очевиден. Женщины. Вот кто по сути и по природе абсолютно демократичные существа. Ни больше ни меньше. А почему? Да все та же природа. Женщины должны были оставаться в «лагере». Следить за очагом. Готовить. Воспитывать детей. С учетом того, что мужчина мог всегда и часто умереть, женщины были обязаны следить за популяцией своей группы. Заботиться о детях. Мужчинах. Да и вообще о том мире, куда мужчинам приятно возвращаться. Ведь что-то их должно тянуть с добытым мамонтом обратно в лагерь за много-много километров? В этом и есть пресловутая женская сила: знать, где что лежит, обрабатывать и удовлетворять запросы общества. А «Яндекс» что делает? Обрабатывает запросы и потребности своих клиентов, выдает им желаемый результат. А что такое государство? Идеальное государство тоже обрабатывает потребности населения и выдает им желаемый результат. Айтишник воспринимает ситуацию так: государство – это сервер. «Сервер» по-английски «слуга». То есть это власть должна обслуживать население, а не наоборот. IT-отрасль сегодня кардинально меняет взаимодействие человека с человеком и как следствие – человека с государством. Причем происходит это незаметно для нынешней политической элиты, которая не поспевает с осознанием этих перемен. Но перемены неизбежны, и очень скоро во главе угла встанут айтишники, они это осознают как-то, и поэтому у них позитив.

– То есть айтишники – это такое нарождающееся новое системообразующее сословие?

– Я думаю, да. Рекомендую перечитать «Капитал» Карла Маркса. Я это недавно сделал. Вы заметите, что все, что написано в «Капитале», касается индустриального общества – дальше он додуматься не смог. Постиндустриальное, информационное общество – то, в которое мы сейчас переходим, – айтишники его чувствуют буквально фибрами души. Примерно так же, как это чувствовал пролетариат, когда он зарождался и начинал спинным мозгом осознавать свою гегемонию, хотя и не мог еще ею толком воспользоваться. Здесь ровно то же самое. Отсюда – некий позитив «хозяев будущей жизни».

– Что-то они мне уже не кажутся такими милыми, как в начале нашего разговора.

– Все сегодняшние айтишники во всем мире, включая меня, они все пока, слава богу, одинаковы. Это такой орден, который имеет доступ к тайному знанию и тащится от этого. Эти люди придумывают что-то новое, реализовывают его, получают результат, в очередной раз убеждаются в своем величии и от этого еще больше тащатся. Все остальные догонят это знание лет через 10–15, когда произойдет смена парадигмы, когда вступит в силу то поколение, которое вообще никогда не жило без интернет-технологий, для которого они – как для нас электричество. Вы можете прожить без электричества? Вон в Америке свет отключили – и все, кирдык, локальная война началась. У этого поколения будет уже совсем другой взгляд на все, включая государство. И возникнет конфликт интересов с теми, кто привык видеть в государстве аппарат подавления, а не систему обслуживания. Но я не думаю, что эта революционная смена парадигмы произойдет кровавым методом. Хотя, конечно, и такое тоже возможно. Скорее всего, она будет меняться постепенно, во многих точках соприкосновения общества и технологий, как череда микрореволюций. Собственно, этот процесс уже происходит. Вот, например, Стив Джобс совершил революцию. Он ведь продал нам не устройство. Он нам продал возможность простого использования новой технологии – ключевой для общества. Но еще никто до конца не понимает одну важную вещь: то, что сделал Apple, отберут. То, что сделал Facebook, отберут. Этого у частных компаний не будет.

– В смысле? Кто отберет?

– Сейчас я расскажу вам, как устроен мир с точки зрения айтишника. В чем заключается философия государства? Посчитать каждого гражданина и управлять взаимодействием внутри общества. На сегодняшний день технологии на это уже способны, но общество еще не созрело. Чтобы идентифицировать гражданина, не нужен никакой паспорт – ни бумажный, ни электронный. Не нужно вообще ничего, что является имитацией офлайнового, привычного для человека процесса. Возьмем, к примеру, электронную почту. Что это? Это имитация процесса написания письма в офлайне: пишем, запечатываем в конверт, указываем адресата, отправляем. Общество еще цепляется за прежние инструменты. Общество пока не перешло на информационный язык. Оно пока не додумалось до нуля информации внутри себя.

– Что такое ноль информации? Новая точка отсчета?

– Вот смотрите. Однажды индусы додумались до нуля. Они стали писать цифры: 0, 1, 2, 3, 4, 5. Чтобы записать 10, вы после единички пишете ноль. Чтобы записать дробь, вы ставите ноль с запятой перед цифрой. А Римская империя до этого не додумалась, у них не было цифры 0. У них все числа были знаками, и десятки они тоже обозначали знаками, и сотни, и тысячи, у них фактически не было дробности. А миллионы им были не нужны. Они такими числами не оперировали. Они не могли додуматься до многих вещей, зато их жизнь была умиротворена и правильна, все города перпендикулярно строгие, все кратно одной единице измерения и во всем абсолютно симметрия. Римская империя существовала много-много лет – до тех пор, пока цифры из Индии не проникли в Аравию, из Аравии – в Рим и не принесли с собой хаос. Потому что раньше в большинстве своем не считали, а находили ответ на счетных досках, а теперь какой-то ухарь на песке мог в столбик сложить, вычесть и посчитать все то же самое, что раньше мог посчитать только человек, которому империя доверяла и выдавала эту доску для счета. Понимаете мысль? У нас сейчас происходит примерно то же самое: современный мир существует как Римская империя – кондово, надежно, классно. Мы даем кому-то паспорт или какой-нибудь другой уполномочивающий документ, и только с этим документом человек обретает статус, права, обязанности. Отобрали – все, кирдык, доску разбили. А ведь человеку на самом деле не нужен паспорт, ему нужен только смысл, который несет в себе этот паспорт. Значит, нужно передавать смысл записи, а не запись. Это возможно? Уже возможно. Но копнем дальше: а смысл важен для человека? Скорее всего, тоже нет. Скорее всего, важно только то решение, которое принимается на основании смысла записи, и тот факт, что это решение можно куда-либо передать. Другими словами, мы спускаемся до ноля информации, до необходимости формирования государственной информационной системы, которая оперирует решениями, больше ничего. То есть мы начинаем управлять информацией, которая хранится в информационных системах, – это и становится государством.

– Для этого надо как минимум загнать всех в интернет. А если человек не желает? Объявлять его классовым врагом?

– Вы не будете входить в интернет, как сейчас, это не будет называться интернетом, вы будете постоянно находиться в информационном облаке. Вычислительных мощностей скоро будет хватать, чтобы описать каждый шаг человека. Государственность как силовой аппарат будет исчезать. Государственностью станет система взаимодействия людей. Я даже не уверен, что останутся какие-то охраняемые здания как элементы проявления власти. Не будет смысла. Как Троцкий делал революцию? Троцкий придумал простую и банальную вещь – он внедряет агентов в главпочтамт, на телефонные узлы и так далее. В результате захват власти происходит безболезненно, изнутри и мгновенно, потому что тот, кто втыкает штепсель, не втыкает больше штепселей ни для кого, кроме Троцкого. А силы полиции и юнкера сами впускают инфицированных Троцким сотрудников внутрь телефонного узла и стоят насмерть, охраняя здание от захвата. Но захватчики-то уже давно внутри! И даже если поймут это и прибегут юнкера с винтовками – они не знают, куда этот штепсель втыкать и как он вообще втыкается. Наличие возможности управлять государством – это каналы связи, это система передачи информации, передачи своих распоряжений и контроль их исполнения. Сейчас происходит ровно то же самое – влияние на структуру взаимодействия людей ведет нас к плавной революции, изменению органов власти. Мы все еще пытаемся защищать государство как построенное здание. Но на самом деле инфицированные сотрудники давно уже внутри и находятся на положенных им рабочих местах.

– То есть со временем государство примет форму этакого глобального или локального фейсбука, а держатели прежней структуры власти просто обнаружат, что у них в руках – пустышка, в ней просто нет больше людей.

– Нынешний фейсбук – это прототип, простой, сырой, но направление правильное. Что нужно сделать государству? Зафиксировать факт вашего рождения и отслеживать жизненный цикл, управляя процессами в жизни человека до момента ее окончания. Я посчитан, ты посчитан. Мы оформляем сделку купли-продажи на объект – объект посчитан, он тоже в информационной системе. Для этого достаточно изменить только свойства собственника этой квартиры. Документооборот какой-нибудь нужен? Нет, ничего не нужно. Я живу как в деревне какого-то лохматого века, где просто все друг друга знают, вот это Ваня, а это Вася, у Вани вон тот дом, а у Васи – вот этот. Почему? Да просто потому, что об этом всем известно. То есть все в обществе знают друг друга. Собственно говоря, по-другому человечество стало жить совсем недавно – последние лет 200. Мы просто возвращаемся в деревенскую, социально-клановую, абсолютно нормальную событийную жизнь. С единственной разницей, что в деревне твоей не только люди, живущие физически по соседству рядом, а также и живущие по соседству в информационном пространстве. Стоит этого пугаться или нет? Наверное, не стоит. Мы так жили много-много лет, а то, как мы жили последние два века, – это исключение из правил.

– Вы воспринимаете все эти процессы как положительные?

– Я не рассматриваю их в категориях «плохо» или «хорошо». Это никак. Когда железные дороги прокладывались и жизнь менялась – это было хорошо или плохо? Когда машины стали вытеснять лошадей, хорошо это или плохо? С одной стороны, плохо. А с другой – хорошо, потому что теперь можно быстро перемещаться, а бегать своими ногами – только для здоровья. Но вообще говоря, по мере усиления всех этих процессов люди должны потихоньку тупеть. Для этой системы умные, ищущие люди не нужны. Они будут угрозой для общества и одновременно его надеждой. Именно по этой причине сейчас прогрессивные государства должны начать тотальный поиск креативных людей по всему миру и всеми доступными средствами вовлекать их в орбиту собственных интересов. Фактически сейчас начинается период первичного накопления креативного класса и сумасшедшая конкуренция на уровне государств за каждого конкретного человека.

– А есть на свете такая кнопка, на которую можно нажать, и сеть просто вырубится? И если есть, то не слишком ли уязвимое у нас получается светлое будущее?

– Все можно отключить и подключить. Это как с теми же поездами. С точки зрения обывателя, их невозможно остановить – они же сами по себе ездят по всей стране, как ты их остановишь? Но технический специалист знает, что это не так. Поезда не ездят без диспетчера. То же и с информационной сетью. Политическая сила внутри нашей страны может закрыть страну. И политическая сила на планете может отключить интернет. Тот, кто скажет, что это невозможно, что интернет – это сбалансированная, распределенная система, тот честно лукавит. Отключить можно все и всегда.

– И кто может отключить интернет?

– Я вам расскажу одну историю. В 2000 году у меня был большой контракт с нашей железной дорогой на поставку компьютеров одной очень известной фирмы. Мы выполнили все условия контракта, поставили около 7000 машин. Проходит пара-тройка месяцев, меня приглашают поговорить и начинают конкретно грузить, что я иностранный шпион, наводнил какими-то жучками всю нашу необъятную Родину. Не буду рассказывать, как это все дальше происходило, перейду сразу к финалу. В чем смысл? Смысл в том, что, оказывается, в некоторых из этих ПК спутниковые антенны были обнаружены внутри корпуса, а в программном обеспечении в обязательном порядке лежат закладки на отключение и передачу через спутник всей информации с этого ПК. То есть все эти компьютеры, которые будут участвовать в управлении поездами страны, они под контролем. А в то время война в Чечне шла. И вот, снимая информацию с этих компьютеров, можно с точностью до солдата знать, сколько переброшено войск, сколько бронетехники, а можно вообще заблокировать работу компьютера. Теперь представьте масштабы бедствия. И вот вы спрашиваете, есть или нет возможность вырубить интернет? Да, есть, – отвечаю я. И с уверенностью об этом говорю, поскольку имею опыт. В некотором роде опыт отрицательный, но в каком-то смысле и положительный. Потому что наши спецслужбы тоже работают, там неглупые люди сидят, вовремя отслеживают все это.

– Ладно, не будем пока отключать интернет. Скажите, каким он станет в обозримом будущем?

– Следующий интернет – это интернет не людей, а вещей. Ваш холодильник будет всегда в курсе, какие продукты в нем лежат, где они сделаны, когда произведены, сколько они будут храниться, какова скорость вашего потребления, когда нужно что докупить – вы вообще не будете ходить в магазин, это абсолютно бессмысленное занятие. Технологии уже сегодня позволяют это сделать, их проникновение в жизнь – лишь вопрос времени. Следующий шаг, который осваивает человечество, – это искусственный интеллект, централизованная система управления, перераспределения и по большому счету отсутствие денег. Денежные средства как инструмент обмена и меры перестанут существовать. Это будет совершенно новое общество, этакий айти-коммунизм.

– Ну вот, приплыли… Кажется, история уже доказала, что коммунизм не работает.

– Хорошо, давайте не будем называть это коммунизмом. Давайте придумаем какое-нибудь другое название системе, которая точно знает, что вам нужна вот именно эта чашка, и в любой момент может предоставить необходимый ресурс, чтобы изготовить или, скажем, распечатать вам эту чашку на 3D-принтере.

– А за что я получу эту чашку? Если не будет денег, как будет оцениваться количество усилий, затраченных человеком, его вклад в общество?

– Если мы знаем, что и как нужно сделать, чтобы произвести определенное количество того или иного продукта, то мы можем посчитать и количество затрат, которые необходимо понести для того, чтобы создать этот продукт. Если мы можем просчитать и понять интеллектуальные и прочие возможности каждого человека, то мы можем понять и какие ему дать инструменты для того, чтобы их реализовать. Единственное, что может отличать людей при такой системе, – это скорость получения благ. Потому что все сразу все блага получить не могут. Ну, разве что базовые, те, которые на нижнем уровне пирамиды Маслоу, – физиологические потребности, безопасность. Сейчас они в обществе не удовлетворены, но рано или поздно мы их, конечно же, удовлетворим, и человечество перейдет на новый виток развития. На бытовом уровне от людей вообще мало что будет зависеть: заплатить за квартиру, отправить посылку, купить продукты, иметь минимальный набор благ – это все будет как воздух. Воздух ведь бесплатный. А людям останется делать то, что им и положено делать, – творить, работать, думать, принимать решения.

– Зачем творить, если твоя собственная жизнь в результате ни на грамм не изменится?

– Еще как изменится. Только инструментом этих изменений будут не деньги. Если все общество поднялось до такого уровня, где естественные потребности уже удовлетворены, то единственное, что движет людьми, – это выстраивание вертикальных отношений, продвижение по иерархии знания вверх, получение новых возможностей для реализации новых идей. Модель примерно такая же, как в Советском Союзе. Там ведь, по сути, не было денег. Все и так знали, куда идти и что делать. Но чем выше человек поднимался, тем больше привилегий он получал, но не столько в смысле личного потребления, сколько в принятии решений и возможностей для создания новых благ. Деньги ему уже были не нужны. Деньги и сейчас человеку не нужны, если этот человек поднимается выше определенного уровня благосостояния. Если у человека больше миллиарда, он уже деньгами не живет, потому что он перестает понимать, какую потребность еще он может удовлетворить. Один мой товарищ однажды сказал мне: я очень рад тому, что достиг жизненного уровня, когда, приходя в магазин, я не смотрю на ценники. Я просто понимаю, нравится или не нравится мне продукт, нужен или не нужен он мне, и если да, то просто кладу его в свою корзину. Так вот, подумайте, каким будет общество, где так может поступать каждый.