Легенды Сэнгоку. Золотой остров

–А-а!– Коику погрозил пальцем, но не угрожающе, а даже, наоборот, с одобрением.– Хоть что-то, ты да усвоил. Пойдём в мою скромную обитель, чаю попьём.– пригласил монах.

– С превеликим удовольствием!– согласился Нагао.

Через некоторое время, Кагетора и настоятель Ринсэдзи, сидели в маленьком домике. Монах приготовил чай, да такой вкусный, какого князь не пил ни разу в жизни.

– Как у вас это получается?– восхищённо вопросил Кагетора.– У меня есть много вассалов, увлекающихся чайной церемонией, но ни у кого из них не выходит так, как у вас!

– Всё потому, что они увлекаются, а не готовят.– не глядя на даймё, ответил монах, наливая ещё по одной чашке.– Все чайные мастера ищут что-то новое, какие то рецепты и способы приготовления, но дело в том, что их нет. Чай остаётся чаем, что бы ты с ним не делал. Мне не нужны никакие способы, я просто его готовлю. Это, как медитация.

– Вы снова говорите загадками.– Кагетора улыбнулся краешком рта, вспоминая, как настоятель наставлял его своими замысловатыми фразами.

–А ты не ищи загадок.– хмыкнул Коику.– Всё естественно и однозначно. Ты вот, тоже, легко можешь приготовить чай, если перестанешь думать, как его приготовить.

Кагетора промолчал. Настоятель действительно не изменился и, как бы он сказал,-« Постарела только моя бренная оболочка».

– Так, что тебя привело?– после недолгого молчания, спросил Коику.

– Я пришёл вас по проведывать.– быстро ответил Кагетора.

– Снова врёшь!– монах уставился на князя своими маленькими глазками.– Когда же ты научишься говорить сам, а не то, что советует тебе твой мозг! Хотя,– Тэншицу отвёл взгляд и сделал маленький глоток.-если бы ты научился, тебя бы здесь не было.

– Меня насторожили предсказания моего советника.– Нагао потупил взор. – Да и сам я запутался. Мне кажется, что мне чего-то не хватает.

–Убереги меня Будда от всякой человеческой глупости!– взмолился монах.– Насторожили, запутался, кажется!– повторил он слова даймё. – Ты как новорожденный ребёнок! Хотя, нет! Ты ещё хуже! Разве можно говорить такие слова, после того чему ты научился?! Убирайся! Пошёл прочь!

–Настоятель Коику!– обескураженно воскликнул Кагетора.– Вы чего?

– Ладно, стой.– монах улыбнулся.– Я пошутил.

–Ну и шутки у вас! Вы же просветлённый человек!

– И что, я не имею права шутить? Хорошо. Дам тебе один совет, но после этого, больше не обращайся ко мне с подобными глупостями. Понял?!

– Да настоятель!

– Так вот, ты глупец, раз идёшь в поводу своих желаний. Твой вассал не мог заставить тебя насторожится, ровно так же, как и ничего не могло тебя запутать. Всё это ты себе выдумал и теперь мучаешься. Ведь ты и сам всё прекрасно знаешь и всё равно ищешь чужого совета. Запомни,– ты великий мудрец! Твоё естество бесконечно и всеобъемлюще! Тебе подвластны любые решения, и ты можешь абсолютно всё! Перестань уже, наконец, думать. Понял?

–Нет.

–Вот и славно!– снова заулыбался монах.– Нечего размышлять над словами старого безумца.

Оба расхохотались. Допили чай и Кагетора начал собираться в обратный путь. Тэншицу проводил его до больших ворот.

–Кстати, настоятель Коику.– вдруг вспомнил Нагао.– А где малыш Сачико?

–Ах, этот. Ну, да. Ну, да.– сам себе повторил монах.– Он убежал ещё в начале весны.

–Почему?

–Не захотел обрить голову, а решил заняться самодурством,– стать самураем.

–Ясно.– кивнул Кагетора.– Надеюсь, он додумается прийти ко мне. Я бы взял его на службу.

– Да сохранит его будда, если он явится к тебе! Современное общество затуманило твоё сознание, неужели ты желаешь ему того же?– Коику хотел было уйти, но спросил напоследок.– Я бы тебе тоже посоветовал обрить голову и стать монахом, а ещё лучше,– пожить вдали от людей. Таким заблудшим это помогает.

–Тогда, почему вы живёте в монастыре, да ещё и рядом с городом?– с интересом спросил Кагетора.

–Мне не нужно отшельничество, я и так всё прекрасно вижу.

Тэншицу развернулся и пошёл обратно в святилище. Кагетора лишь качнул головой:

– Ни капли не изменился.

После полудня молодой князь вернулся в замок. Валил крупный снег. В главном дворе творилось что-то непонятное. Женщины, жёны самураев, включая Сэйган и Оген, «умирали» от смеха, в то время как их мужья кувыркались в снегу.

–Что здесь происходит?– спросил Кагетора, подойдя к материю.

–Сын мой, ты только взгляни!– монахиня указала в сторону дурачившихся вассалов.– Взрослые мужи, воины, а ведут себя как дети!

Самураи играли в «снежки». Катали небольшие шары из мокрого снега и кидались друг в дружку. Больше всех доставалось Ятаро. Из-за его комплекции, он был, довольно, лёгкой мишенью. Зато Амакасу, с его средним ростом и необычайной ловкостью, не получил ещё не одного попадания.

–Господин!– завидев князя, прокричал Какидзаки.– Присоединяйтесь! Это отличная тренировка для мышц рук и меткости глаз!

–Да Кагетора-сама!– поддержал Кагемочи.– Представьте, что снежки– это стрелы и от них нужно уворачиваться или отбивать!

–А мне нравится!– весело согласился Кагетора. Скинув с себя лишнюю одежду, он ринулся к своим воинам. Слепил комок, увернулся от броска Китадзё и тут же отправил свой снежный шар в лицо Амакасу. Глаза Кагемочи залепило снегом, и он гневно закричал:

–Господин Кагетора, так нечестно! В меня ещё ни разу не попадали!

–Вы только посмотрите,– смеясь, произнесла Оген, стоявшая рядом с Сэйган.– И князь туда же!

– Такие они – мужчины!– заметила монахиня, не сводя глаз с сына.– Сколько бы битв не прошли, сколько бы подвигов не свершили, а всё им веселья да игры!

Примечания.

Кандзи – «ханьские буквы», китайские иероглифы, используемые в японской письменности.

Книга перемен – древний китайский философский текст, состоящий из 64 гексаграмм и предназначавшийся для гадания.

Глава 3

Долг отца.

Месяц Яёй , 17-го года Тэнмон ( апрель 1548)

Этиго, Касугаяма.

Касугаяма бурлила жизнью. Зима не выдалась слишком суровой и жители Этиго избежали обильных снегопадов, а соответственно и больших заносов на дорогах. В северную провинцию стали стекаться всё больше торговцев, путешественников и паломников. Наоэ Кагецуна, доверенный вассал князя Нагао, неустанно трудился на своём поприще по возведению городских построек и доков на побережье Нихонкай. Хотя порт ещё не был закончен и всё же, здесь уже появились первые торговые лавки, и даже причалило несколько кораблей из других провинций. Суда, в основном, были торговые, везли рис, шёлк, оружие и ещё всякую всячину. Люди хотели торговать и богатеть за счёт этого. Как то в порту, даже появился боевой корабль, на парусе, как и на знамёнах самураев, красовался герб-мон,– три разрезанных дыни. Кому-то, может это не о чём и не говорит, но знающие люди сразу узнали представителей клана Асакура. Прибыли они не просто так, а договориться о морской торговле Этиго с провинцией Этидзэн, где и хозяйничал данный самурайский клан. Сухопутную торговлю вести было ни как нельзя, потому, что дорогу в Этидзэн перекрывали злополучные Дзинбо из Эттю и икко-икки из Каги. Кагетора согласился на предложения Асакура, послал гонца с документом в Нагаоку, к достопочтенному сюго Уэсуги, дабы тот знал о всех делах, творившихся в провинции. Губернатор соглашение одобрил и теперь Этиго и Этидзэн могли спокойно торговать, но кроме этого, каждая сторона обязывалась охранять торговый морской путь от пиратов-вако, иначе, ничего хорошего из этого не выйдет.