Кировская весна 1936-1937

– А на столяра можно?

– Можно. А ты на кого думаешь учиться? – спросил меня Никита.

– Тоже на столяра, – ответил я. – У меня отец был столяр…

– Можно и на столяра, если хочешь, – согласился Никита. – А хочешь, учись на слесаря, на токаря, электрика… Выбирай, что по душе.

– А что делают на заводе?

– Как что? Работают.

– А чего работают-то?

– Авиационные двигатели выпускаем, – пояснил Никита.

В тихих коридорах послышался топот ног, смех, возня и хлопанье дверей. В комнату ввалился Иван Маслов, косолапый увалень с оттопыренными ушами и большими мягкими губами. Он степенно поздоровался с нами за руку и не спеша стал раздеваться.

Следом за ним влетев девушка в расстегнутом пальто; в одной руке она держала желтый портфельчик, в другой – красный берет. По озорному блеску зеленоватых глаз было видно, что она хотела сообщить Никите какую-то новость, но, увидев нас, замолчала. Потом остановила на мне взгляд и сказала насмешливо: «Новенькие? Эх, какой! С хохолком!» – и метнулась обратно. Я успел заметить ее тугие косы, крупное родимое пятнышко на шее и капельки дождя на волосах.

Никита пояснил:

– Лена Стогова, командир наш, староста.

Некоторое время мы все молчали.

– А Сергей Петрович кто? – спросил я.

– Секретарь партийного комитета.

–И еще физкультурник он, лыжник и охотник – добавил Иван.

– Ну, – похвалил Никита, поднимаясь из-за стола. – Спать, что ли, будете? С дороги ведь устали…

– Постой, посидим еще, поговорим, – остановил его Егорушка.

{19}

28.08.36 ГУАП. Учебные самолеты

29 августа 1936 года состоялось совместное Совещание УВВС и Главного Управления авиационной промышленности (ГУАП) с участием Заместителя начальника ГУАП А.Н. Туполева:

О самолетах Кодрон:

1. Принять как тренировочную машину Кодрон 720 с Рено 140 л.с. и немедленно приступить к подготовке ее производства. Количество машин по заявлению УВВС на 1937 требуется 300 шт. и на 1938 требуется 500-600 шт. В связи с этим, в первую очередь, всю документацию принять от фирмы Кодрон по 720 с Рено 140 л.с. без нагнетателя. Машину пустить в производство по образцу французского самолета без каких-либо изменений, за исключением сидения пилота и приборной доски.

2. Тренировочная машины, которая потребуется для УВВС в наибольшем количестве, это двухместный самолет под Рено 220 л.с. с нагнетателем до высоты 2000 м. Ввиду отсутствия такого типа у фирмы, включить машину в план опытного строительства ГУАП.

3. Как переходный тренировочный самолет к многомоторным машинам может быть принят к постройке Кодрон 670 с двумя Рено 220 л.с. с нагнетателем до 2000 м.

С целью получения образца для серийного производства трехместного тренировочного самолета переоборудовать под наше вооружение и оборудование один из образцов этого самолета, закупленных за границей, и представить на испытание в НИИ ВВС. По прохождении испытания и разработки чертежей машину пустить в серийное производство…

4. Обязать т. МАРЬЯМОВА (Завод № 24) проработать вопрос об изменении в моторе и дать соответствующее указание в Париж для приспособления моторов РЕНО под винт типа ГАМИЛЬТОН.

5. Принять к сведению заявление УВВС о той, что потребность в тренировочных самолетах для УВВС распределяется следующим образом:

1) одномоторных одноместных тренировочных самолетов – 20% от общего количества требуемых машин;

2) двухместных одномоторных – 60%;

3) трехместных двухмоторных – 20%.

{36}

30.08.36 Георгий Жуков

В преддверии маневров 1936 года в Белорусском Военном округе было организован ряд предманевренных учений, одно из которых было проведено в районе города Слуцка под руководством командующего войсками округа С. К. Тимошенко.

Тема учения была «Встречный бой стрелковой дивизии с кавалерийской дивизией».

Если в 1927 году при штатной численности 12 800 человек стрелковая дивизия имела 54 орудия, 189 станковых и 81 ручной пулемет и была совсем без танков и зенитных средств, то стрелковая дивизия 1935 года примерно при той же численности имела уже 57 танков, до сотни орудий, 180 станковых, более 350 ручных и 18 зенитных пулеметов.

Учение началось ранним сентябрьским утром. Стояла хорошая погода. Осенняя свежесть бодрила бойцов, все были в приподнятом настроении. С тактическим заданием личный состав ознакомился еще с вечера, а в течение ночи части дивизии готовились к выступлению. На первом этапе предстояло захватить и преодолеть узкое дефиле.

Этот маневр имел важное значение, особенно для передовых частей, так как за болотистым массивом находился тактически важный рубеж высот, с которых открывался хороший обзор местности. Сама местность обеспечивала рассредоточение дивизии на широком фронте, что всегда немаловажно в условиях встречных сражений. В качестве передового отряда кавдивизии нами было решено назначить часть сил 4-го механизированного полка, состоявшую из легких танков, бронемашин, моторизованной пехоты и артиллерии. Благодаря своей подвижности такой отряд обеспечивал быстрый захват и преодоление дефиле и последовательный выход на важнейшие рубежи, не говоря уже о том, что нам было необходимо быстрее войти в соприкосновение с «противником».

По кратчайшим расстояниям, в стороны от направления движения, там, где был плохой обзор местности, выехали кавалерийские отдельные разъезды. Как только получили радиосигнал от передового отряда о прохождении дефиле и выходе передовых подразделений на первый рубеж, мы дали радиосигналы главным силам: немедленно начать поэшелонное передвижение через дефиле с целью выхода в исходные районы для захвата основного рубежа.

Через два часа все главные силы, преодолев болотистое пространство, вышли на свои направления. Штаб дивизии и командование к этому времени находились в центре этих сил. Из донесений передового отряда и его разведорганов стало известно, что навстречу нашей дивизии двинулась по основному направлению колонна в составе двух полков с артиллерией, отдельной колонной один стрелковый полк, усиленный артиллерией. Разведывательные органы «противника» находятся впереди авангардов на удалении 6-8 километров. А судя по тому, что и разведывательная авиация не летала, мы были уверены: «противник» пока еще не обнаружил нашу группировку на марше.

Как всегда неожиданно, к штабу подъехал С. К. Тимошенко.

– Что вам известно о «противнике»? Где части вверенной вам дивизии? – спросил он.

Я показал на своей карте, где части «противника», где и в какой группировке находится вверенная мне дивизия, а также доложил свое решение. С. К. Тимошенко попросил показать и отметить на его карте район, где я думаю атаковать «противника», и направление ударов полков.

– Это предварительное решение, если, конечно, не будет серьезных изменений обстановки, – сказал я.

По улыбке С. К. Тимошенко понял, что попал в точку. Это придало мне больше уверенности.

– Как будете доводить свой приказ до полков и где будете сами в период сближения и завязки боя? – спросил он.

Я ответил:

– В правую колонну 20-го кавполка, который имеет задачу сковать «противника», в составе стрелкового полка поедет начальник оперативного отдела Архипов, 19-й кавполк, усиленный дивизионом артиллерии и эскадроном танков, будет действовать против главных сил «противника» с фронта. Туда приказ передаст мой заместитель комбриг Дрейер. Главным силам дивизии, которые должны обойти с фланга группировку «противника» и атаковать ее с тыла, приказ передам сам. Там же буду находиться до конца боя. Сейчас одновременно с выездом в части моих делегатов будут переданы короткие приказы по радио.

– Желаю успеха, – сказал С. К. Тимошенко в машину, уехал в сторону «противника».

Как мы и рассчитывали, 19-й и 20-й кавполки завязали с фронта жаркий бой с подошедшим «противником», что облегчило нашим главным силам ориентирование в обстановке.