Перекрёстки, духи и руны

Перекрёстки, духи и руны
Дмитрий Венгер

В тугой узел магии и причинно-следственных связей стягиваются судьбы: Юлии молодой и одинокой девушки тоскующей по своим умершим близким, маньяка Марка решившего стать "настоящим мужчиной" пройдя путём жестоких убийств, Семёна осознанного сновидца путешествующего тропами своих и чужих снов и Ирины тщетно пытающийся побороть "родовое проклятие". И хотя у каждого из них свой жизненный путь, пройдя сквозь " магический узел" никто из них не останется прежним…

От автора.

Здравствуй мой Уважаемый читатель. Не знаю прочёл ли ты уже, эту книгу? Будешь ли читать?

Но так или иначе, мне бы хотелось немного рассказать тебе о ней, и для чего я её писал.

Многие из моих читателей сочтут и вероятно справедливо, что эта книга местами не этична, местами скандальна или кошмарна. И я с ними соглашусь. В этой книге много такого, чего обычно не пишут. Так если я согласен с Вами, зачем тогда писал? – спросите Вы.

Во-первых, мне хотелось, чтобы эта книга Вам мой Уважаемый читатель запомнилась, чтобы Вы прониклись ею, судьбой персонажей, поворотами сюжета, событиями, что здесь описаны.

Кстати, о событиях, они вымышлены, но это не мешает им быть правдой. Мне бы хотелось, чтобы эта книга не потонула среди других, а оставила свой след. Ведь нет книги хуже, той которая забывается читателем и когда у того спрашивают: – А вы читали её? Тот отвечает: – Простите, но о чём она? Ах об этом! Нет не читал!

Во-вторых, я бы хотел показать мир непознанного, что он рядом, он у нас под кожей, он тесно переплетается с нашей жизнью и событиями истории, в том числе истории нашей страны.

Что не мало важно, я хотел снять саван фэнтезийности, нереальности происходящего с такого понятия как магия. Всё реально, магия реальна, и она рядом!

Я буду рад если эта книга заставит Вас где-то задуматься, где-то ужаснуться, где-то расплакаться, сделать какие-то выводы о своей жизни или жизни ваших близких, пересмотреть некоторые ценности.

Сейчас я вероятно скажу банальную вещь, но книга если она написана в определённом жанре, должна нести в себе вкус и аромат этого жанра, его цвет. Эта книга написана в жанре Мистики, Драмы, Ужасов – и, если она вызовет у Вас соответствующее послевкусие и запомнится Вам, значит будем считать, что она удалась.

Дмитрий Венгер

Пролог.

Не всегда можно удержаться, чтобы не обидеть человека несправедливо, но всегда можно попросить прощения. Для этого нужно главное: не ставить себя выше людей.

Николай Амосов

Любят не тех, кто полезен, не тех, кто хорош. Любят тех, кого любят. Любят за что угодно и ни за что. Любят за то, что любят. Никакая привлекательность к любви отношения не имеет, никакой успех, никакая сила и красота, никакой интеллект. Ничего общего с благодарностью; если это благодарность, то лишь за жизнь, но не свою. Любовь не может быть заслужена, любовь только дарится и – принимается или не принимается. Любовь – сплошная несправедливость.

Владимир Леви "Цвет судьбы"

В классе было не очень шумно, так бывает на последних уроках, к началу которых большая часть школьников слынивает под любым предлогом. Группа девочек тихо перешёптывались, обсуждая как обычно в таких случаях мальчиков.

–А как тебе Марк? – шутя, несерьёзно, словно дразня свою подругу спросила одна из них другую.

Та, обернувшись, оценивающе посмотрела на него будто взаправду выбрала бы его и именно этот последний оценивающий взгляд должен был решить всё. Внимательно посмотрев на него, она поморщилась на её правильном симметричном лице появилось выражение неудовлетворённости от увиденного.

–Так у него же вот, – сказала она, показав на половину своего мизинца. Девушки расхохотались.

Марк с непониманием и затравленностью во взгляде посмотрел на свою маленькую руку, большой, указательный, безымянный, средний, мизинец – пальцы как пальцы, подумал он, с обидой глядя на сидящих на партах девочек. С ещё большей обидой он посмотрел на Наташу, девушку в которую он не смотря на все её издевательства был безнадёжно влюблён, она была его первой любовью, его наваждением от образа которого приснившегося ему во сне у него случилась поллюция, он ходил за ней везде незримой тенью, становясь в её присутствии частью мебели чтобы просто быть рядом и тихо вздыхал ей вслед, он наблюдал как она общается с подругами, с другими мальчишками из их класса, видел как те лапают её, а она больше для вида, чем со зла раздаёт им за это тумаки.

Картина прошлого треснула как брошенная в костёр фотография в рамке, он замотал головой избавляясь от неё, сейчас она мешала ему эти воспоминания такие болезненные, колючие жгли ему глаза. Рядом поскуливая, сидел Мик, он уже сделал свои собачьи дела и теперь ждал вечерней порции корма.

– Вот она! – просиял его хозяин, показывая ему псу своему почти единственному другу девушку, подходящую к дому. Мик облизнулся.

–Она сделает меня настоящим мужчиной, поможет мне с моим перевоплощением! – продолжил Марк, не мигая глядя на приближающуюся фигуру.

Мик почувствовал желание хозяина, который видимо тоже хотел вечерней порции мяса, и облизнувшись проскулил что-то, переминаясь с лапы на лапу от нетерпения.

Девушка шла, не о чем не подозревая, её тёмные волосы спадали ниже плеч, подчёркивая женственность её фигуры, на голове была белая вязанная шапочка, на шее такой же купленный в комплекте с ней шарф, внизу куртка тоже белая, ярко белая. Наташа шла домой, нерегулярные порывы ветра гнали впереди неё фантик от съеденного кем-то сникерса, дорога была грязного чёрного, а по обочине там, где ещё был жив снег темно серого цвета.

–Привет! – сказал ей кто-то, голоса она не узнала и обернувшись никого не увидела. Привет! – услышала она снова. Опуская взгляд вниз, она искала человека, который к ней обратился, она была высокого роста почти два метра и подобный конфуз с ней иногда случался. Перед ней стоял маленький паренёк, лицо которого казалось ей смутно знакомым.

–Привет – снова поздоровался маленький человек, сделал он это не уверенно видимо, сильно волнуясь. Я Марк! Мы учились вместе!

Девушка снисходительно-презрительно улыбнулась.

–Да я тебя помню!

Выбор, подавление, вселение.

О, никогда под бледною луной. Так пышен не был тот уют лесной, где, женщина о демоне рыдала.

Самюэль Тейлор Кольридж «Кубла Хан, или Видение во сне»

Ночь тёмная и беззвучная, как утро в день похорон, поглотила все в свои объятья и лишь тусклый свет фонаря освещал, запорошённую снегом подворотню. Он любил такие ночи, ночи охоты, в этом оживлённом мире, где каждый выживал как мог, приходилось приспосабливаться, чтобы выжить. А чтобы существовать хорошо, необходимо проявлять изобретательность и очень осторожно взвешивать каждый шаг, дабы сохранить с большим трудом скопленную энергию. Он много думал о мире обо всех его мрачных и несправедливых особенностях, отчего людям, столь бездарно тратящим свою энергию, людям не способным в полной сладостной безудержной истоме наслаждаться жизнью отмерено её так много. Он поморщился как от зубной боли при этих мыслях, но внезапно взгляд его оживился. –«Захрустел снег», – подумал он, уже готовясь к оценке того, по силам ли ему эта жертва. Тёмная фигура, повернув из-за угла шла в сторону подворотни к тому фонарю, возле которого притаился Бес. И хотя свет не играл для его зрения никакой роли, ему нравилось сидеть именно здесь, люди любят свет и освещённые дороги, следовательно, и охотиться нужно возле таких мест, полагал он, стараясь рационально распределить свои силы, чтобы не бегать по дворам в поисках пищи.

Изучая приближающегося человека, он уже получил часть истории его жизни, и ликованию его не было предела. Женщина, одинокая, радостно думал он и внутренним чутьём стал обнюхивать её ауру, чёрные вкрапления, трещины, проблемы в жизни, с мужчинами. Разумеется, ему не дано видеть все, как другим, более развитым существам до могущества которых он грезил добраться, но то, что ему открылось было достаточно.

Девушка, ощутив непонятное волнение и даже страх за озиралась по сторонам, но вокруг было тихо. – Что это со мной? – подумала она, чувствуя, как сильно бьётся сердце.

Бес выжидал, -Есть ли у неё защитник? В этом сумбурном глупом мире у такой серой мышки с пробитой аурой мог оказаться защитник, этакий дух покойной бабушки, мелкий ангелочек с розовым задом и белыми куриными крыльями. -Нет не похоже, – оскалившись в предвкушении, подумал он. Точно нет. И сорвавшись с ветки полетел к жертве.

Неутомимое волнение и чувство опасности, страха не давало ей покоя, как в то утро, когда умер дедушка, вдруг вспомнила она это болезненное для себя воспоминание, где-то гаркнул ворон и с ветки посыпался снег и это резко выдернуло её из печальных грёз прошлого, – Странно, – подумала она, ветра же нет, да и птиц тоже. Отчего так холодно? Ноги уже замёрзли, надо новую обувь, только вот где взять деньги на эту обувь. С тоской подумав о своём одиночестве и смерти дедушки, она едва не разрыдалась. -Да, что же это со мной не хватало ещё на холоде расплакаться. -Надо домой, – и шмыгнув носом, она поспешила к дому, к любимому с детства скверу, где все было знакомо и жили воспоминания о детстве маме, папе и дедушки, никого из них уже нет, только сквер и воспоминания о нём и чужой снеговик возле подъезда. Едва сдерживая подступившие слезы, она залетела домой, на автомате открыв дверь домофона, и лишь поднявшись по лестнице и зайдя в квартиру разрыдалась.

Преодолеть первую границу ауры, было не трудно за века, он научился справляться с этим мастерски, вторая граница – скорлупа, тоже не представляет для него особой сложности, надо лишь немного поддеть, впрыснуть туда тёмную и вязкую жидкость словно гарпун и человек сам начнёт накручивать себя, тем самым всосёт его, впустит в свои покои и вот здесь уже можно обживаться. Радуясь теплу жизни, Бес осклабился -Эта дурёха накручивает себя так лихо, что у меня с непривычки может случиться несварение и запор, – в сердцах подумал он, забавляя себя. Добраться бы хотя бы до первой струны души[1 - Струны души – шкала эмоциональных тонов, которую разработали сайентологи, различаются несколько тонов 1. Энтузиазм, 2. Интерес, 3. Безразличие, 4. Скука, 5. Раздражение, 6. Гнев, 7. Жалость, 8. Страх. Каждому из этих соответствует своя температура, цвет, звук.]! -Хотя ладно, это я тороплюсь, сначала надо поесть, и обустроить тут все, – закончил свои рассуждения Бес.

Ей снился сон. Она сидела на остановке в безуспешной попытке уснуть, но слишком короткий плед, закрывающий лишь половину тела, лишал её этой возможности, а жёсткие деревянные сиденья врезались в бок, заставляя менять положение тела. В бесконечных попытках устроиться она в итоге продрогла. Холодный ветер, какой бывает в конце октября забирал тепло отовсюду, готовя землю к долгому летаргическому сну, сжимая, стягивая реальность окружающего мира в черно-белые тиски уныния и скорби по безвозвратно потерянному солнцу.

Ощутив, что рядом кто-то есть, она напряглась, за озиралась по сторонам, но вокруг был только холодный ветер и печаль. Вдруг она ощутила, что мимо неё кто-то прошёл, стало жутко, пустая остановка и вокруг никого, только острое понимание чьего-то присутствия. Встав и завернувшись в плед, который мало спасал её от холода, она решила обойти остановку заглядывая за каждый осиротевший без зелени куст. Подойдя к витрине, где красовались, привлекая её внимание различные товары, которые теперь продавались на каждой остановке от стирального порошка до консервированного зеленного горошка, она просто стояла, вслушиваясь в тишину. Мир вокруг застыл в каком-то садистском оцепенении, словно все самое худшее уже произошло. Ещё раз осмотрев витрину, она вернулась на скамейку укутавшись с ногами в плед. И снова это ощущение ужаса сковавшее её лицо гримасой невыразимого страха, рядом кто-то сел, кто-то невидимый, кто-то желающий ей зла. Вскочив, она упёрлась спиной в витрину, тараща глаза на пустую продуваемую ветром остановку, пока чувство угрозы не переместилось ей за спину, отпрянув от холодного стекла. Она вдруг подумала, может там кто-то есть? Присев она стала всматриваться в полумрак ветхости и замшелости полок позади кассового стола, пока не увидела глаза, только глаза без остального лица, её глаза в отражении витрины, очень злые глаза.

Реальность поплыла, и она оказалась в своей квартире в прихожей перед зеркалом, бешено колотилось сердце из зеркала на неё смотрело её лицо, но страх собственного отражения не отпускал. Услышав шорохи в гостиной, она улыбнулась, с чувством облегчения выдохнула. Это дедушка! Надо ему обо всем рассказать, – подумала она, радостно поспешив в комнату. Но почти оказавшись на пороге, она столкнулась с кем-то, с кем-то невидимым. Отброшенная неизвестной силой к стене она прижалась к ней в необъятном ужасе осознав, что дедушка умер, также, как и мать и отец, а в её квартире кто-то есть. Дёрнувшись, она побежала в спальню, судорожно вцепившись ногтями в древесину двери, защёлкнула шпингалет с какой-то фанатичной уверенностью, что он способен её спасти. Укрывшись одеялом, покрывалом в тщетных попытках унять озноб и страх от которых тряслись её руки, зубы и всё тело. Прижав к себе ледяные ноги, она обхватила их руками вместе с подушкой. В полумраке комнаты тикали часы, а из гостиной доносились шорохи и шаги.

Проснувшись, она подскочила на кровати, вся покрытая липким холодным потом и гусиной кожей от ужаса и реальности сна, а страх выйти из спальни был ощущаем физически.

Красное на сером.

О одиночество, как твой характер крут!

Посверкивая циркулем железным,

Как холодно ты замыкаешь круг,

Не внемля увереньям бесполезным.