Ашаршылык: история Великого голода

Советский марксизм так и не смог решить эти проблемы. В 1970-е годы, накануне Саурской революции в Афганистане также разрабатывалась политэкономическая теория афганского общества, от которой зависела разработка политического и экономического курса НДПА, который, как хорошо известно, формировался при активнейшем участии советских советников. Там были допущены те же самые ошибки. Советники сделали вывод о том, что в сельском хозяйстве Афганистана господствуют помещики, а общественный строй с феодальными и даже дофеодальными пережитками. Как видим, тут был тот же самый политэкономический «?ойыртпа?», как и в Казахстане в 1920-х годах, противоречащий элементарным положениям марксистской формационной теории. Фактические данные, собранные выдающимся знатоком афганской деревни А. Д. Давыдовым, эти утверждения опровергали. Он сделал в 1993 году вывод: «Это страна крестьянская, а не помещичья, или в основе не помещичья, не феодальная, а тем более не дофеодальная».[141 - Давыдов А. Д. Афганистан: войны могло не быть. Крестьянство и реформы. М., «Наука» – «Восточная литература», 1993, с. 36] Крестьянам принадлежало 68,3 % обрабатываемой земли. Зато в афганской деревне господствовал и свирепствовал торгово-ростовщический капитал, который к началу 1970-х годов привел к огромной задолженности хозяйств, их массовому разорению, обезземеливанию к 1978 году 36 % хозяйств, и был главной причиной аграрного кризиса в стране.

Точно также, как и казахских партийных экономистов, у советников афганских коммунистов не было сколько-нибудь надежных данных о состоянии сельского хозяйства и его социальной структуре. А. Д. Давыдов заключает: «Трудно понять, как можно было, делать столь ответственный вывод, затрагивающий коренные перемены в судьбах страны, базируясь на совершенно ненадежных статистических данных».[142 - Давыдов А. Д. Афганистан: войны могло не быть. Крестьянство и реформы. М., «Наука» – «Восточная литература», 1993, с. 89]

НДПА, взяв власть, последовала советам, и начала масштабную аграрную реформу. Были отменены долги и административными мерами из деревни изгнан торгово-ростовщический капитал, а крестьянам не было предложено другого источниками кредитных ресурсов. Была проведена решительная борьба с «феодальным землевладением», в ходе которой конфискациям подверглась большая часть хозяйств. Закрепленная в Декрете № 8 норма землевладения составляла примерно треть от того, что необходимо было для прожиточного минимума (6 гектаров поливной двухурожайной земли против 20 гектаров прожиточного минимума), при этом была запрещена продажа и аренда земли.[143 - Давыдов А. Д. Афганистан: войны могло не быть. Крестьянство и реформы. М., «Наука» – «Восточная литература», 1993, с. 112] Была проведена водная реформа, разрушившая традиционную систему водопользования и орошения. Наконец, были отменены шариатские купчие. Крестьяне остались на чрезмерно маленьких наделах, без воды, гарантий прав собственности и кредитных ресурсов. Афганские крестьяне проголосовали против такой политики ногами, и с 1980 года Афганистан покинуло более 5 млн. человек, создав мощную базу пополнения для отрядов вооруженной оппозиции.

Конечный итог этих «преобразований» таков: Афганистан оказался ввергнутым в 25-ти летнюю гражданскую войну, испытал колоссальную разруху, понес огромные жертвы среди населения. Афганцы составили самую многочисленную и широко распространенную диаспору в мире. Только в последние годы Афганистан получил возможность восстановления и развития.

Есть в послужном списке у советской политэкономии два «выдающихся достижения»: голод в Казахстане в 1932 году и гражданская война в Афганистане в 1978–2003 годах. В обоих случаях причинами экономических и социальных кризисов грандиозных масштабов были ошибочные и несостоятельные политэкономические теории, на основе которых принимались важнейшие и судьбоносные решения.

«Более того, наш исторический опыт озаряет путь, по которому так или иначе пойдет развитие всего человечества», – провозгласила в 1963 году «История государства и права Советского Казахстана».[144 - История государства и права Советского Казахстана. Т. II (1926–1937 годы). Алма-Ата, «Издательство АН КазССР», 1963, с. 4] Нет уж, спасибо, избавьте нас от этого. Казахи и афганцы сполна вкусили всю горечь этого исторического опыта.

Глава третья***Советизация аула

В конце 1925 года Филипп Голощекин провозгласил в Казахстане политику советизации аула. До начала коллективизации это было главное направление политики Казкрайкома, которое рассматривалось в значительной степени в качестве подготовительного этапа коллективизации.

Выдвижение такой цели в 1925 году может вызвать недоумение. Ведь Советскую власть в Казахстане установили в конце 1917 – начале 1918 года. Раньше всего Советскую власть установили в Оренбурге, в котором Военно-революционный комитет провозгласил ее 14 (27) ноября 1917 года, через три недели после событий в Петрограде. 5 (12) декабря 1917 года – в Букеевской Орде, 16 (26) декабря 1917 года – в Омске и вскоре в Кокчетаве и Акмолинске.[145 - История государства и права Советского Казахстана. Т. 1 (1917–1925 годы). Алма-Ата, «Издательство АН КазССР», 1961, с. 10–12] Уже в 1919 году Советская власть в Казахстане значительно укрепилась, и 10 июля 1919 года Совнарком РСФСР создал Ревком по управлению Киргизским краем. 26 августа 1920 года Ревком был упразднен и создана Киргизская (Казахская) АССР.[146 - История государства и права Советского Казахстана. Т. 1 (1917–1925 годы). Алма-Ата, «Издательство АН КазССР», 1961, с. 143]

Казалось бы, какая еще советизация аула через семь лет после установления Советской власти в Казахстане? Однако, как мы увидим позднее, определенные причины для провозглашения такого лозунга все же имели место быть.

Облик Советской власти в ауле

Что собой представляла Советская власть в низовом уровне Советов, в особенности в кочевых районах? Советская власть на уровне деревень и аулов была введена декретом ВЦИК 27 марта 1920 года, который одновременно упразднял ревкомы. Самой низовой административной единицей был административный аул, который объединял 20–30 хозяйственных аулов, в каждом из которых находилось 8–10 хозяйств, в радиусе от 20 до 120 км, иногда же радиус доходил до 200 км. Средняя площадь административного аула в Семиреченской губернии достигала 70 тысяч кв. км, в отдельных волостях 200–400 кв. км.[147 - История государства и права Советского Казахстана. Т. 1 (1917–1925 годы). Алма-Ата, «Издательство АН КазССР», 1961, с. 29] В 1926/27 году в Казахстане насчитывалось 68,8 тысяч аулов-кстау.[148 - Родиевич Б. От колониального вырождения к социалистическому расцвету. М., «Власть Советов», 1931, с. 18]

Вышестоящая структура складывалась из волостных Советов, уездных Советов, губернских Советов, а также в районах проживания казахского кочевого населения был уполномоченный КазЦИК.

Главным врагом Советской власти в Казахстане были огромные расстояния. Даже самые компактные по территории административные аулы требовали дня пути, чтобы добраться от Совета до самого отдаленного хозаула. В больших же административных Советов требовалось ехать неделю и больше. Огромные расстояния отделяли административные аулы от вышестоящих Советов, а также от центра. Известно, что участники V-й Всеказахской партконференции, которая состоялась в ноябре 1925 года, вернулись в свои аулы во второй половине декабря 1925 года.

Вторым злейшим врагом Советской власти был крайний недостаток транспорта, которым в то время были лошади. Журналист-коммунист Габбас Тогжанов в своей брошюре «О казакском ауле» оставил любопытные заметки о том, с какими трудностями сталкивались советские работники в выполнении возложенных на них функций. Обычно, по распространенной в то время практике, для каждого низового административного органа выделялась лошадь. Для русских районов с компактным расположением деревень, одной лошади хватало, тем более, что во многих местах территорию Совета можно было обойти пешком или проехать на попутных телегах. Положение в казахских административных аулах резко отличалось: «А в казахском ауле не так, там каждый работник должен иметь при себе лошадь».[149 - Тогжанов Г. О казакском ауле. Кзыл-Орда, 1928, с. 40] Разумеется, что выделить лошадей на 5–7 советских работников в административных аулах тогда было крайне затруднительно. Это приводило к многочисленным побочным последствиям: «Вот они вынуждены искать лощадь у других – у «знакомых», обращаться с просьбой к тем казакам, у которых имеются лошади, обычно – мы проверили на опыте, – они берут лошадей в большей части у баев и у тех, которые в чем-нибудь обвиняются, – совершили проступок перед Советской властью».[150 - Тогжанов Г. О казакском ауле. Кзыл-Орда, 1928, с. 40]

Нетрудно догадаться, что подобные отношения ставили советских работников в сильнейшую зависимость от аульных баев. Но это было еще не все. В силу разбросанности хозаулов по территории административного аула, собрать всех членов Совета было редкой удачей и редким событием. Народ вышел из этого положения с непринужденной легкостью – все полномочия вручались председателю Совета, который единолично принимал все решения. «В аулах, аулсовет представляет только его председателя. Пока что в глазах масс председатель – аулсовет».[151 - Тогжанов Г. О казакском ауле. Кзыл-Орда, 1928, с. 50] Регистрации заседаний, как правило не велось, решений тоже, как правило, не записывалось.

Такое положение дел открывало широчайшие возможности для манипуляции советскими органами со стороны баев. Председателю время от времени требовалась лошадь для поездок и постой в хозаулах на ночевку. Баи все это охотно предоставляли председателю аулсовета в обмен на лояльность, чтобы в нужный момент председатель аулсовета «замолвил словечко». Рано или поздно, скорее рано, председателя со всех сторон окружали баи и зажиточные хозяева, от которых совработник полностью зависел, и был вынужден считаться с их мнением и советами. Аулсовет, изначально задуманный как орган власти бедноты, оказывался изолированным от этой самой бедноты.

В казахских аулах было еще одно существенное отличие от русских или украинских деревень в Казахстане. В последних еще на заре установления Советской власти были в массе своей созданы сельсоветы. В деревнях, в которых было по 20–30 дворов, от избы до сельсовета можно было дойти пешком, и потому крестьяне имели возможность обращаться в сельсовет по тем или иным вопросам. В казахских хозаулах никаких советов не создавалось за малочисленностью населения, а Совет административного аула находился в лучшем случае в 20–30 км. Кроме того, весной казахи снимались и уходили на летние пастбища за десятки и сотни километров от своего аулсовета. Поэтому в казахских хозаулах население могло годами не видеть председателя совета, и жило изолированно от Советской власти. Все вопросы решали зажиточные хозяева, которые при необходимости могли съездить к председателю аулсовета и договориться с ним по-свойски.

Вследствие огромных расстояний, отсутствия транспорта и общей бедности республики, накануне коллективизации никакой связи центра с аулами просто не существовало. В ауле не было ни телефона, ни радиточек, ни почтового сообщения. Даже в 1932 году колхозы не имели телефонной связи, телефон имели 10,2 % сельсоветов, 23,1 % совхозов.[152 - Чуланов Г. У., Ишмухамедов Б. М., Чечелова Т. В., Жубанов З. Г. Очерки истории народного хозяйства Казахской ССР. Т. II (1928- июнь 1941 года). Алма-Ата, «Издательство АН КазССР», 1962, с. 226]

По сути своей, накануне коллективизации Советская власть в ауле существовала в большей степени на бумаге, чем на деле. Это открыто признавалось в Казкрайкоме. Филипп Голощекин говорил в своем докладе на 2-м Пленуме Казкрайкома в апреле 1926 года: «В казакском ауле нет Советской власти».[153 - Очередные задачи ВКП(б) в Казакстане. Доклад т. Голощекина второму пленуму Казакского краевого комитета 30 апреля 1926 года. Кзыл-Орда, 1926, с. 52] Даже сельсоветы и аулсоветы, которые все же существовали и как-то работали, тем не менее были совершенно неуправляемы по причине отсутствия с ними связи. Распоряжения центральных органов попросту не доходили до мест, и в столице Казахстана не было возможности узнать, как эти распоряжения выполняются на деле.