Ашаршылык: история Великого голода
Дмитрий Николаевич Верхотуров
Ашаршылык – казахское слово, обозначающее голод. Но оно также стало названием одной из крупнейших хозяйственных катастроф, когда-либо постигших Казахстан за всю его историю. Голод 1932-1933 годов нанес Казакской АССР (тогда еще автономной, в составе РСФСР) колоссальный ущерб, прошедшийся не только по хозяйству, но и культуре и быту казахов.
В книге подробно разбирается административная и хозяйственная подоплека этой хозяйственной катастрофы, и показывается, как сочетание тех или иных решений, условий и методов реализации может привести к массовому и гибельному голоду.
Дмитрий Верхотуров
Ашаршылык: история Великого голода
Введение
Ашаршылы? – по-казахски означает «голод». Это простое слово превратилось в обозначение страшной трагедии и катастрофы для казахского народа – великого голода 1932–1933 годов, когда погибло около половины казахов, а сотни тысяч вынуждены были бежать далеко за пределы Казахстана в поисках спасения от смерти.
Эта страшная трагедия оставила резкий, рубленный отпечаток на казахском народе, на его мировоззрении и культуре. Огромные раны народа до сих пор не вполне затянулись, и даже нынешняя молодежь остро воспринимает мученическую гибель своих предков. Эта чудовищная трагедия никого не может оставить равнодушным и отстраненным.
До голода Казахстан был свободной страной, в которой царили вольные нравы кочевников-скотоводов, в которой практически не было тюрем просто из-за невозможности содержать их в условиях кочевого быта. Почти все проступки наказывались штрафами: айыпом или тогузом, в зависимости от тяжести проступка. Но после голода, когда целые волости опустели, Казахстан превратился в страну невольников, пригнанных на стройки и добычу руды, в край огромных лагерей за колючей проволокой и место ссылки. Голод стал прологом ко всем остальным бедствиям, которые обрушились на Казахстан, включая ядерные испытания на Семипалатинском полигоне, испытания бактериологического оружия на острове Вознесения на Аральском море, переселения в Казахстан представителей многочисленных репрессированных народов, освоения целины и связанной с ней экологической катастрофой. Это стало возможно только потому, что после опустошительного голода у руководства Советского Союза прочно и надолго закрепился образ Казахстана как «пустой страны», в которой можно делать все, что угодно.
В этом смысле голод был трагедией не только казахов, но и всех остальных народов, которые жили до этого или оказались против своей воли в Казахстане.
Конечно, если бы не было этого опустошительного голода, то история Казахстана пошла бы совершенно другой дорогой.
Голод в Казахстане никогда не был и не станет оружием политической борьбы, чем стал голод 1932–1933 годов на Украине. Голод занимает другое место. Во-первых, это память, тяжелая и болезненная память о страданиях и мученической смерти сотен тысяч людей. Не делать на голоде политического капитала – это нравственный долг ныне живущих перед умершими.
С другой стороны, это светлая память о тех праведниках, которые в страшные годы прилагали все усилия для спасения своих близких или даже совсем случайных людей, делились с ними куском хлеба и горсткой муки, брали детей, помогали поселяться и устраиваться на работу. Это пример для всех нас, как даже среди разгула смерти оставаться людьми и сострадать мучениям других. Да пребудет с ними милость Всевышнего!
Наконец, это жгучая память о тех убийцах, которые ввергли целый народ в пучину страшных бедствий.
Во-вторых, это намерение не допустить повторения таких ужасных катастроф в будущем, не только в Казахстане, но и вообще где бы то ни было в мире. К сожалению, голод в Эфиопии, в Сомали и в других местах показывает, что от этого пока никто не застрахован, и предаваться благодушию еще рано. В мире около 800 млн. человек недоедают и находятся на грани голода, нуждаются в помощи.
Настоящая книга в первую очередь ставит перед собой цель разобраться в экономических причинах голода в Казахстане и выявить те условия и решения, которые привели к такой небывалой для Казахстана хозяйственной катастрофе, затмившей все наиболее крупные бедствия в истории казахского народа, даже А?таба? Шыбуры?ды, или «Годы великого бедствия» в 1723–1724 годах, когда казахи потерпели тяжелое поражение от джунгар. Ни один джут, даже самый тяжелый, не вызывал такого страшного голода.
Это исследование необходимо сразу по нескольким причинам. Во-первых, географические и климатические условия Казахстана с тех пор изменились в сторону роста пустынь и процесса опустынивания, и составляют очень сложные условия для сельского хозяйства, как растениеводства, так и животноводства. Изучение экономических причин голода позволяет понять, что нельзя делать ни при каких условиях, чтобы не вызвать еще одну такую хозяйственную катастрофу.
Во-вторых, материалы истории великого голода позволяют понять, как диагностировать подобные хозяйственные катастрофы на ранних стадиях, и предотвращать их, пока они не превратились в разрушительное бедствие.
В-третьих, это опыт борьбы с голодом, который имеет большую актуальность как в региональном плане (поскольку в Таджикистане и Афганистане и в других странах люди еще, к сожалению, продолжают голодать), а также в мировом плане, для предотвращения катастрофического голода в других странах, и корректировки политики международных гуманитарных организаций.
Этот опыт нуждается в тщательном и всестороннем изучении не только потому, что он очень значим, но и потому, что за него заплачено чрезвычайно дорогой ценой. Память об умерших взывает, чтобы такое бедствие никогда не было допущено впредь.
Автор
Глава первая***Пролог трагедии
12 сентября 1925 года из поезда на вокзале Кзыл-Орды (бывший Перовск) вышел человек, которому предстояло сыграть центральную роль в трагедии колоссальных масштабов, самой крупной из тех, которые когда-либо охватывали Казахстан. Звали человека Филипп Исаевич Голощекин, он был старым революционером, до этого занимал несколько должностей в Самарской губернии, где был председателем губернского Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, председателем губисполкома и входил в губком РКП(б). Теперь ему предстояло стать первым секретарем Казкрайкома РКП(б).
Формальности, связанные с избранием нового секретаря, были улажены очень быстро, и уже 18 сентября 1925 года газета «Советская степь» поместила биографическую статью о тов. Голощекине по случаю его прибытия в Кзыл-Орду. Эта же статья называет и дату, с которой началась великая трагедия.[1 - Михайлов В. Хроника великого джута. Алматы, «Жалын», 1996, с. 16–19]
Не особенно скрывалось, что выдвижение Филиппа Голощекина на пост первого секретаря Казкрайкома было именно назначением, а не выбором большевиков Казахстана. Оргбюро ЦК РКП(б) под руководством Лазаря Кагановича, при полной поддержке со стороны секретаря ЦК РКП(б) Иосифа Сталина, в то время проводило интенсивную кадровую политику, делая назначения на самые различные посты. На самом верху, в Политбюро ЦК РКП(б) в тот момент шла ожесточенная политическая борьба, и Сталин, захвативший руководство Оргбюро, создавал основу своей власти, назначая преданных ему людей. Очевидно, Филипп Голощекин был включен Сталиным и Кагановичем в это число, и получил назначение на достаточно высокий пост, гораздо более высокий, чем всем посты, которые после революции занимал Голощекин. До этого он последовательно занимал посты секретаря Пермского, Екатеринбургского губкомов и Уральского обкомов партии, а потом был переведен на советскую работу и занимал посты председателя губисполкомов Советов в Костромской и Самарской губерниях. Новое назначение предусматривало куда более широкий фронт работы, поскольку Казахстан был гораздо больше любой губернии, а также было более высоким, поскольку Казахстан был в то время Казакской Автономной Советской Социалистической Республикой (КазАССР), входившей в состав РСФСР, имеющий собственное правительство и собственные независимые наркоматы.
По уже установившейся к тому времени практике секретарь крайкома фактически руководил всеми органами власти, и это назначение для Голощекина было фактически назначением главой целой автономной республики.
Его предыдущая биография вместе с наличными условиями, которые сложились в Казахстане, позволяет понять логику этого назначения. Казахстан в годы Гражданской войны был ареной боев, многие его районы подверглись сильному разорению К тому же, в Казахстане уже было две волны голода. Первая – в 1918–1919 годах, вторая – в 1921–1922 годах, после которых хозяйство КазАССР восстанавливалось с большим трудом, и в республике царила нищета. Поскольку после революции Голощекин занимал, преимущественно хозяйственные посты, то он, должно быть, в Оргбюро ЦК РКП(б) считался специалистом по хозяйству, и направлялся с целью помощи восстановления хозяйства республики. Также, по мнению товарищей из Оргбюро, Голощекин был знаком с местными условиями, поскольку в 1919 году был членом Реввоенсовета Туркреспублики, а в октябре 1919 – мае 1920 года был членом Турккомиссии ВЦИК и СНК РСФСР. Не исключено, что его кандидатуру предложил именно Каганович, который в 1922 году был делегатом XI съезда РКП(б) от Туркестана, и сразу после этого получил от Сталина назначение в Оргинструкторский отдел при Секретариате ЦК РКП(б).[2 - Верхотуров Д. Н. Экономическая революция Сталина. М., «Олма-Пресс», 2006, с. 129]
На хозяйственное предназначение его назначения на пост секретаря Казкрайкома РКП(б) указывает также и то, что Голощекин в 1921 году некоторое время был председателем Главруды (главк, контролирующий добычу руд), а Казахстан тогда воспринимался как важнейшая база цветной металлургии и источник медных и свинцовых руд, а также в Самарской губернии активно занимался хозяйственными вопросами. В частности, там он возглавлял Губпоследгол, то есть Губернский комитет по борьбе с последствиями голода, и сумел добиться некоторых успехов. Все эти обстоятельства его биографии, очевидно, и заставили Кагановича и Сталина остановится именно на его кандидатуре.
С точки зрения этих фактов, в 1925 году его назначение в Казахстан казалось оправданным и целесообразным. До этого Голощекин достаточно хорошо себя проявил на партийных, военных, советских и хозяйственных постах, был старым большевиком и революционером, был хорошо знаком с Лениным и Сталиным, и со всех точек зрения воспринимался, скорее всего, как надежный и исполнительный товарищ, твердый большевик. Это обстоятельство подчеркивалось активным участием Голощекина в организации расстрела семьи Николая II в Екатеринбурге в 1918 году. Об этом в Политбюро и Оргбюро, конечно, хорошо знали. Признаков того, чем Голощекин займется в Казахстане позднее, в 1925 году не просматривалось. Это мнение о Голощекине, как твердом большевике и хорошем хозяйственнике, видно, довольно долго держалось в ЦК, и оказало влияние на ситуацию, поскольку там к решению о снятии Голощекина шли нелегко, и решились только после того, как хозяйственная катастрофа стала очевидной. Филипп Голощекин определенно пользовался большим доверием.
В те годы назначения на руководящие посты в гораздо большей степени определялись политической позицией того или иного члена партии, его отношения к партийным лидерам, чем реальными управленческими и хозяйственными навыками. Иногда такие назначения были очень удачными, как, например, назначение Феликса Дзержинского на пост сначала наркома путей сообщения, а потом и председателя ВСНХ. Дзержинский провяил свои таланты администратора, и сумел добиться выхода железных дорог из затяжного послевоенного кризиса, а потом сумел дать первоначальный импульс индустриализации.[3 - Верхотуров Д. Н. Экономическая революция Сталина. М., «Олма-Пресс», 2006; Хромов С. С. Ф. Э. Дзержинский на хозяйственном фронет 1921–1926 гг. М., «Мысль», 1977] Многие руководители, сами не разбиравшиеся в технических и экономических вопросах, руководили с помощью старых специалистов. Но в то время было много руководителей, которые не умели ничего делать сами, и ни на кого не опирались. Их терпели на руководящих постах только по политическим причинам. Так что назначение Филиппа Голощекина в 1925 году было вполне оправданным, с точки зрения сложившейся сразу после Гражданской войны практики.
Конечно, очевидцы прибытия Голощекина в Кзыл-Орду вряд ли могли предполагать, что этот человек принесет страшное бедствие в республику. На фоне еще не остывшей памяти о Гражданской войне, боях, голодовках и нищете, вряд ли его приезд воспринимался как угроза. Напротив, не исключено, что с его назначением многие тогда связывали самые радужные надежды на скорое восстановление Казахстана и строительство коммунизма.
Мы столь подробно остановились на прибытии Голощекина в Кзыл-Орду и его биографии для того, чтобы показать, что его назначение было явно не случайным, но в то же время изначально не несло в себе явно выраженных признаков какого-либо злого умысла, который мог бы родиться в ЦК РКП(б) или среди окружения Сталина. Его переводили в Казахстан с явной надеждой, что Голощекин сумеет поднять хозяйство республики. Эти факты позволяют понять ту степень доверия, которым он пользовался вплоть до своей отставки в 1933 году, и степень его личного вклада в катастрофическое развитие ситуации.
Похоже, что его личный вклад в хозяйственную катастрофу оказался определяющим фактором. Многие исследователи, в частности Валерий Михайлов, неоднократно подчеркивали, что Голощекин, бывший старым революционером с большим стажем, с заслугами перед революцией, видимо, не получил той власти и славы, на которую рассчитывал в 1917 году. Теперь же ему вручалась власть над целой автономной республикой, и он воспринял это как возможность воплотить в жизнь все свои неудовлетворенные революционные амбиции. Но к этой теме мы еще вернемся.
Теперь стоит рассмотреть, в каком состоянии находился в то время Казахстан, и каким было его хозяйство. Политика Голощекина разворачивалась на фоне состояния экономики КазАССР, которое можно определить как затяжной кризис.
Обычно экономическое состояние Казакской АССР в советской литературе оценивалось весьма оптимистично: «К тому времени Казахстан чуть-чуть оправился от разрушительных последствий гражданской войны и голода 1921–1922 годов. Валовый сбор зерна в 1925 году составил 92 миллиона пудов и приблизился к довоенному уровню, восстанавливалось подорванное лихолетьем животноводство…».[4 - Михайлов В. Хроника великого джута. Алматы, «Жалын», 1996, с. 80]
Но с такой оптимистической оценкой хозяйства Казахстана сразу после Гражданской войны вряд ли можно согласиться. Положение было очень тяжелым, в особенности после двух волн голода.
Две волны голода
Драматические события Гражданской войны вызвали свои экономические последствия и самым явным образом отразились на хозяйственном положении. Наиболее ярким и зримым последствием Гражданской войны в хозяйстве был сильный голод, охвативший многие районы Казахстана.
Голод в Казахстане сразу после Гражданской войны весьма мало известен и практически не упоминался в литературе. Большое внимание привлекал страшный голод 1921 года в Поволжье и на Украине, на борьбу с которым бросались все силы РСФСР и международная помощь, для борьбы с которым создавался «Помгол». Но вот о голоде в Казахстане практически ничего существенного не сообщалось. Если голод 1932 года можно было исследовать по воспоминаниям очевидцев или их детей, то вот очевидцы более раннего голода умерли задолго до того, как появились исследователи, желающие разобраться в этом вопросе.
Из всех многочисленных публикаций по экономической истории Казахстана, сколько-нибудь подробные сведения о голоде 1921–1922 годов дает только одна публикация – сборник документов «Социалистическое строительство в Казахстане в восстановительный период (1921–1925 гг.)», в который был включен весьма широкий список документов, в том числе и несколько подробных отчетов по продовольственному положению и борьбе с голодом. Отдельные сведения имеются и в других публикациях.
Валерий Михайлов правильно отмечает: «Почему-то когда мы говорим про голод в степи, то сразу подразумевается голод 30-х годов. А ведь в Казахстане это был второй голод. Первый был в 1919–1922 годах. Поэтому когда исследователи будут заниматься этой проблемой, должны ее разделить на первый и второй периоды».[5 - Михайлов В. Хроника великого джута. Алматы, «Жалын», 1996, с.] Действительно, первые две волны голода тоже стали одной из причин возникновения голода 1932 года, и были существенным хозяйственным фактором, с которым Голощекин должен был считаться. Потому необходимо уделить внимания этому вопросу.
Трудности в сельском хозяйстве Казахстана начались сразу с началом Гражданской войны. В 1917 году в земледельческих районах наблюдался неурожай, а зимой 1917/1918 годов наступил джут.[6 - Чуланов Г. И., Ишмухамедов Б., Антонов П. И., Розманов М. М. Очерки истории народного хозяйства Казахской ССР (1917–1928 годы) т. 1. Алма-Ата, «Издательство АН КазССР», 1959, с. 25] При этом джут отмечался в 1916/1917 году.[7 - Нейштадт С. А. Социалистические преобразования экономики Казахской СССР в 1917–1937 годах (от докапиталистических отношений к социализму, минуя капитализм). Алма-Ата, «Казахское государственное издательство», 1957, с. 26] Надо отметить, что по наблюдениям казахов, большие джуты бывали обычно связаны с годом ?оян (зайца) традиционного 12-ти летнего мушеля. Некоторые джуты даже получили свои названия. Джут в 1867/68 году – жалпа? ?оян ж?ты, в 1879/1880 году – ?лы ?оян, в 1891/1892 году – кiшi ?оян, а в 1915/1916 году – та?ыр ?оян.[8 - Хозяйство казахов на рубеже XIX–XX веков. Материалы к историко-этнографическому атласу. Алма-Ата, «Наука», 1980, с. 80]
Недостаток продовольствия сразу стал ощутим, и уже в апреле 1918 года вопрос о посевах на всех свободных землях встал перед Верненской парторганизацией, то есть нехватка продовольствия ощущалась и в одном из наиболее урожайных районов – Семиречье. В 1919 году уже практиковались государственные посевы, весь урожай с которых шел в распоряжение продорганов.
Гражданская война, сопровождающие ее партизанские действия и бандитизм также весьма сильно подорвали возможности сельского хозяйства в Казахстане. Боевые действия, в основном, велись на территории основных зерновых районов, располагавшихся в Северном Казахстане.
Определенный вклад в ухудшение положения в аграрном производстве внесла продразверстка, заготавливающая значительные количества зерна, мяса, шерсти, кож и другой продукцию. Введенная декретом СНК от 11 января 1919 года, продразверстка предусматривала сдачу всех продуктов сельского хозяйства свыше законодательно установленной потребительской нормы для нужд организации снабжения армии и населения в РСФСР. В конце 1919 – начале 1920 года, когда белогвардейцы в Казахстане были разгромлены, продразверстка была введена и в Кирреспублике.
По продразверстке в 1920/1921 годах было заготовлено:
Хлеба – 700,8 тысяч пудов,
Проса – 411,9 тысяч пудов,
Мяса – 280 тысяч пудов,
Шерсти – 24,6 тысяч пудов,