Из жизни Димы Карандеева

– Девчонки, сегодня вечером в баньке попаримся, – провозгласила Бубликова.

– Не только девчонки, – сказал Презя, – но и пацаны, все вместе.

Последним на участок зашел Сандрик. Когда ребята уже разложили свою поклажу на крыльце и Вася перебирал большую вязанку ключей в поисках нужного, Сандрик умудрился, ступив за сосну, начать ее орошать.

– Э! – крикнул Презя. – Ты мне панковский беспредел брось. В туалете это надо!.. А здесь я буду каждое утро делать зарядку. Не хочу, чтобы отовсюду пасло панковской мочой.

– Сандрик совсем сдурел, – четко и внятно произнесла Фобейко. – Зачем взяли?!

– Готово! – провозгласил Вася Телкин, открыв скрипучий замок. – Прошу пожаловать в дом!

Глава 2. Дом

Из дома пахнуло чем всегда пахнет из помещений, простоявших долго запертыми, – лежалостью, сыростью, но запах этот показался приятным.

– Надо было сначала запустить петуха или Сандрика, – сказал Презя. – Его бы ведьма, если что, и съела. А так первая зашла Бублетта, и теперь бабушка доберется до нее.

– Чур я не лягу на этой веранде, – сказала Бубликова, пропустившая мимо ушей Презину реплику. – Здесь все в стеклянных окошках, их выбить – раз плюнуть.

– Да кому ты, Бублетта, нужна? – продолжил Презя. – Кто к тебе в окно полезет? Ты ему скажешь: «Давайте договоримся на завтра», а сама не придешь. – Презя откуда-то тоже знал подобную черту Светиного характера, но Вася в тот момент почему-то не обратил на это внимания.

За верандой шла вторая комната, за ней третья маленькая. Из второй можно было двинуться в большую комнату слева или, повернувшись к ней спиной, увидеть длинный коридор.

– Да это целый замок Дракулы! – Василию определенно нравилось обретенное семейное гнездо. – Мы еще до середины дома не дошли, а ведь еще второй этаж!

– Да, Васька везунчик! За тебя теперь любая пойдет. Можешь смело жениться на Громовой. Разведешься, оставишь ей полдома, женишься на Бубликовой, потом ей полдома. И так в конце до всех, кого хотел, доберешься, и после всех разделов останется у тебя еще комнатка-другая, чтобы жениться на Фобейке…

Фобейко неприятно искривила лицо от Презиных шуток.

Презя продолжал.

– А Сандрика усыновите, он в саду у вас как истинный панк анашу посадит! – Презя сам громче всех закатился от своей шутки.

Мебель в доме присутствовала исключительно старая, не скажешь даже, каких годов. Однако видно было, что ей очень много лет. На ручках кресел, на диванах, на шкафах – океан пыли. Доски пола поскрипывали.

– Убираться заставим девочек. А когда они будут нагибаться с веником и совком в руках, будем за ними наблюдать, – предложил Тузиков. Презя с радостью поддержал товарища.

Когда убрали деревянный щит от окна одной из комнат, выходящей на другую сторону двора, стало видно второе каменное крыльцо.

– Вот здорово, целых три лестницы, – хозяину Васе это очень понравилось. – Когда человек идет с утра писать в туалет, он никого не будит шагами и шумом дверей.

– Ага… – сказала молчавшая долгое время Оля Елагина. – Но также ты не услышишь, если кто-то с той лестницы зайдет в дом.

Второй этаж оказался менее ухоженным. Казалось, что пыли здесь в два раза больше, чем на первом. Те же старые кресла. Складывалось впечатление, что потолок тут ниже и давит.

Со стороны фасада находился просторный балкон.

– У-у-у! Сколько всего видно! Всю округу. Эге-ге-ге-гей! На соседнем участке никого, и окна заколочены. Вот люди! Майские праздники, а они в Москве сидят! – Презя наблюдал окрестности. – О! У них там что-то вроде бассейна. Вот бы туда девицы приехали и плескались. Отсюда бы их было хорошо видно!

– У нас вон своих девиц немало. Надо скорее проводить тут легкие работы по обустройству и садиться пировать, – сказал Тузиков.

В той же комнате, в которой был балкон, находилось еще и окно, выходящее на крышу. Вид из него был не менее обширен. Можно было наблюдать калитку, дорожку от нее до дома и даже какие-то фрагменты из окружающих участков, правда, частично заслоненных деревьями.

Туалет находился за домом в дальнем конце участка. Был он деревянный и стоял рядом с сараем, который в свою очередь пристроился к небольшой каменной постройке – по-видимому, кухне.

– Родственница твоя, Василий, жила практически в усадьбе. Культурному человеку, даже если он иногда и любит выпить, сразу вспоминается бабка из «Бронзовой птицы». Помнишь такой фильм? – сказал в общем не двоечник Презя.

Вася прекрасно помнил это кино и даже когда-то читал книжку. В детстве он этот сюжет просто обожал и сейчас представил себе страшную, горбоносую старуху, которая заведовала усадьбой графа Карагаева. Старуху-то он помнил, а вот свою дальнюю родственницу никогда не видел.

Ребята бродили по большому дому по двое, по трое. Иногда перекликались или сталкивались в дверях проходных комнат.

– А ты знаешь, Вася, что у тебя там целая портретная галерея, – сказала Хотел, пришедшая с другой стороны второго этажа. – Может, у тебя тут и склеп фамильный есть?

И правда, в следующих трех комнатах, через которые прошла молодежь, на глаза им попались висящие на стенах фотопортреты двух женщин и мужчины.

Похоже, что на портретах женщина была одна и та же, только в разном возрасте.

– Смотри-ка, – сказал Презя, – а бабуська-то у тебя ничего была.

Женщина на портрете смотрела прямо и решительно. Темные волосы были собраны сзади в пучок. Никакого крючкообразного носа не было, нос, наоборот, совершенно прямой. На другом снимке тетка выглядела моложе и даже улыбалась. На ней красовалась шляпка, прядь волос, выбившихся с одной стороны, доходила до подбородка.

Мужчина на снимке был совсем седой и тоже смотрел довольно решительно. На нем красовался строгий черный костюм.

– Наверное, партработник, – сказала Хотел. – Скорее всего, ему такую домину в награду за что-нибудь отвалили.

В предпоследней комнате на втором этаже находилось что-то вроде чулана. Вася открыл его. Тут же на него вывалилась гора рухляди: старые тряпки, книжки, перевязанные тесемкой, журналы, альбомы. «Надо потом разобраться», – думал Вася, кое-как заталкивая все это обратно.

В доме присутствовала ванна. Немного ржавая, но все же в ней можно было при желании помыться.

– Ну, буржуи! Ну, буржуи! – Презя смотрелся в продолговатое мутное зеркало рядом с ванной. – Ей Богу, я уверен, что если тут поискать получше, то можно найти и полный бар.

На первом этаже на большой веранде решили устроить обед.

Коллектив расселся на стареньком диване, креслах и скрипучих стульях. С улицы позвали Сандрика. Он вошел, как будто обнюхиваясь, и сел рядом со входом.

– Ну что, Сандрик, очагов анархизма на участке не найдено? – Презя поднялся над столом, потирая руки. – Тогда подай-ка мне вон из того рюкзака бутылочку!

Когда желание президента «Заповедных ершей» исполнилось, и, несколько мгновений спустя, в руке его сверкнул складной стаканчик, в котором что-то плескалось, Презя решил произнести тост.

– Господа студенты, – сказал он, приковав к себе взгляды всей честной компании. – Я хочу поднять свой бокал за то, что мы все вместе собрались в этом гостеприимном доме у хорошо вам известного хозяина, – он показал стаканом на Васю Телкина, – известного на нашем курсе своими подвигами на женском фронте. У которого оказалась симпатичная и богатая бабушка-колдунья. И пусть нас тут съедят все вурдалаки на свете, если мы за эти праздники хорошенько не повеселимся.

– Молодец, Презя! Хорошо говорит, – вставила Света Бубликова.

– Да… – продолжал Презя, – ведь с нами такие девчонки! Девчонки, я очень надеюсь на то, что вы не дадите скучать вашему доброму старому президенту и будете благосклонны не только к миллионеру Ваське, но и к вашему покорному слуге.

Молодежь, в особенности женский коллектив, загудели в ответном порыве.

– Не боись, Презик, – сказала Хотел, – женщины тебя не покинут.