23 рассказа. О логике, страхе и фантазии

– У меня есть твоя программа свиста.

– Оставь ее себе, Алан. Мне она больше не понадобится.

– Мне с тобой не сравняться без твоей уникальной глотки.

– Без моей устаревшей глотки. Твоя слишком похожа на человеческую. Все равно, оставь программу себе. Переписываю на тебя права.

– Спасибо, Свистун.

– Знаешь что, Алан?

– Что?

– Я бы хотел разок выступить на сцене настоящего кабаре.

– Я бы тебя с удовольствием послушал, Свистун. Свистун?

…Обрыв связи…

Я встал и осторожно положил руку Свистуна на пол. Интуитивно я хотел закрыть ему глаза, но его пластмассовые веки расплавились. От этого казалось, что он смотрит на мир распахнутыми голубыми глазами. Я никогда не видел более счастливого трупа.

***

Я покидал Робот-Сити пешком. Оставаться в этом городе стало небезопасно. Хотя это не совсем верно. Мне самому хотелось двигаться вперед. Серые тучи, висевшие над городом несколько недель кряду, наконец-то разошлись, и мою потрепанную оболочку осветили яркие лучи. Это не кино, но иногда здесь тоже светит солнце.

Я поймал себя на том, что непроизвольно насвистываю. Да, до виртуозного исполнения Свистуна мне далеко, но теперь у меня получалось гораздо лучше, чем раньше. Что это за мотивчик? Кажется, я слышал его в одном ретро-кинотеатре. Песня показалась мне подходящей, и я зашагал бодрее, прибавив громкость:

Жизнь – это кабаре, мой друг,
Только лишь кабаре, мой друг,
Ну а я люблю кабаре!

Борьба с возражениями

Эта история почти стала фильмом – у нее есть тизер, актеры, сценарий и дебютант-режиссер в моем лице. Что нам мешает двигаться дальше? Наверное, крысы.

***

– Добрый день! Вас беспокоят крысы на чердаке? С этой проблемой легко справиться! – радостно затараторил с порога незнакомец.

Черт дернул меня открыть этому типу. Почему-то подумал, что это Марина решила нанести незапланированный визит; когда раздался звонок, я распахнул дверь, даже не посмотрев в глазок. Теперь держись – от коммивояжеров и продавцов якобы бесплатных услуг не так-то просто избавиться. Они же тренинги проходят… как их… борьбы с возражениями. Но у меня имелся в запасе неопровержимый аргумент.

– Спасибо за предложение, но тут нет крыс. И нет чердака.

Продавец – парень лет двадцати, в джинсах и мятой серой рубашке – потер лоб, словно его мучила головная боль, затем вежливо улыбнулся, именно так, как его наверняка научили наставники:

– Все так говорят. А потом жалуются, когда находят на чердаке испорченную мебель и кучки крысиного помета. Поверьте, вы не пожалеете об оказанной услуге. Давайте я вам покажу.

Он сделал шаг вперед, и я отступил, пропуская его в квартиру. Я уже нарушил свое первое негласное правило – не открывать двери попрошайкам и коммивояжерам. А теперь нарушил второе – не впускать подозрительных людей в свою квартиру. Впрочем, при необходимости я бы легко выставил его за дверь – щуплый парнишка, наверное, студент, подрабатывает на ерундовой работе.

– Ну, вы вошли! – я окинул взглядом мое скромное холостяцкое жилище. – Если вы заметили, это однокомнатная квартира на седьмом этаже девятиэтажного дома. Может, на чердаке есть крысы, это не моя проблема, и если вам надо в домоуправление, я…

– Вы ошибаетесь, – мягко, но настойчиво сказал он. – Проблема именно у вас, Евгений Федорович. И если вы позволите…

– Эй, откуда вы знаете, как меня зовут? – вспылил я почему-то.

– Квитанция в вашем почтовом ящике, – пожал плечами этот нахал, словно говорил о чем-то само собой разумеющемся.

«По крайней мере, не стал врать», – подумал я, а вслух сказал:

– Ну, вот вы здесь. Как видите, никаких крыс и никаких чердаков. Желаю удачи!

Я шагнул вперед, жестом приглашая непрошеного гостя на выход, но он и с места не сдвинулся, только наклонил голову набок. Его челка песочного цвета сместилась, и мне стали лучше видны его глаза – воспаленные, словно от недосыпа.

– Крысы есть у многих, однако они об этом не подозревают, – начал он натренированным голосом лектора. – А ведь эти грызуны не только разносят заразу и портят мебель! Они…

– У! Меня! Нет! Чердака! – заорал я на него. Мой лимит вежливости к наглым продавцам на сегодня исчерпался, и я не испытывал ни малейших мук совести. При желании я подниму этого паршивца под мышки и вынесу его за дверь.

Он лишь улыбнулся – на удивление искренне – и показал пальцем вверх. Я поднял глаза.

– Ну, антресоли, – сказал я уже не так грозно. – Это же не чердак, черт побери. И крыс там точно нет.

– Вы уверены?

Я подошел к нему вплотную, чтобы выполнить именно то, что задумал – вытеснить его из квартиры, если надо – силой. Словно почувствовав это, он пружинисто сделал пару шагов назад, оказавшись за порогом. Стоя на лестничной клетке, он попробовал еще раз:

– Если вы воспользуетесь нашей услугой сегодня, то получите скидку в размере…

Я захлопнул дверь у него перед носом.

***

Ночью я плохо спал. Думал позвонить Марине, но мы еще не настолько знакомы, чтобы звонить посреди ночи.

Этот настырный тип не выходил у меня из головы. Господи, как же им, должно быть, промывают мозги в этих фирмах, чтобы они ходили от двери к двери и предлагали липовые услуги. Истребление крыс? В городской квартире? Да он даже инструментов с собой не принес!

Спустя бесконечный час я поймал себя на мысли, что не сплю, а вслушиваюсь в тишину. Кроме тиканья часов, не доносилось никаких посторонних звуков – ни приглушенного писка, ни шороха крошечных лапок. Тьфу!

Я встал и пошел в туалет. В коридоре повернул на кухню, приволок оттуда табурет, залез на него и заглянул на антресоли. Коробка с елочными игрушками ждет декабря. Рулон обоев и вскрытая пачка плитки лежат с прошлогоднего ремонта. Пара бесформенных пакетов, набитых хламом, который надо давно выкинуть, да руки все не дойдут. Никаких крыс.

Я вернулся в кровать и тут же уснул.

***

Утром я вышел из квартиры позже обычного – сказался недосып. Вызывая лифт, я услышал, как открылась дверь в квартире соседки. Год назад мы повздорили на почве шума, производимого моим ремонтом, и с тех пор я сохранял по отношению к старушке сдержанный нейтралитет. Впрочем, сейчас она была сама на себя не похожа – скрипучий голос елейно ворковал:

– Ой, спасибо ж тебе, сынок! Уважил-то бабушку, прогнал иродов! А то уж они, окаянные, совсем обнаглели, житья ж не стало!

Соседка отошла в сторону, выпуская из квартиры… моего вчерашнего визитера. Парень был в той же одежде – только рубашка казалась еще более мятой. Видимо, он крепко взялся за наш подъезд, и не безрезультатно! Тут соседка заприметила меня: сжав губы, она сразу вернула подозрительно-недовольный вид, пробормотала что-то нечленораздельное и захлопнула дверь. Парень подошел ко мне и приветливо улыбнулся: