Бугорландские Хроники

– Скажите любезнейший, ласково обратился царь к пожилому аборигену. – Как нам пройти в… к… на… Горох задумался, не зная как закончить свой вопрос. Честно говоря, царь и сам не знал, куда ему собственно нужно было идти. Старик же, не дождавшись покуда его высочество соизволит закончить свою мысль, вдруг как заорет визгливым голосом на царя:

– Да идите вы все…, после чего, резко развернувшись, абориген в мгновение ока скрылся в близлежащем кустарнике, – только его и видели. При всем при этом, он так и не сказал, куда конкретно следовало было идти бедным завоевателям.

– Вспугнул скотина! – заорал, в свою очередь, взбешенный царь на режиссера. – Лезешь везде со своей камерой, куда не просят. Вот, поди, – найди теперь его в лесу.

– Нервный какой-то абориген пппопался, проворчал в ответ Факс, выключая кинокамеру. – Ну, ничего – найдем другого пппервого аборигена, более сссговорчивого.

Градус, наблюдавший всю эту сцену со стороны, тоже остался недоволен поведением местного жителя. «Если здесь все такие нервные, недовольно подумал он, – то мне такой страны и даром не нужно. Ушлепки мне и дома надоели».

Глава 5. Первый блин комом.

2.5.1.

Обескураженные таким неласковым приемом горе – вояки пошли, тем временем, дальше. Искать аборигенов, им впрочем, даже понравилось. Местные жители оказались совсем не страшными, и едва завидев клоунов, тут же старались убежать от них куда подальше. И теперь каждый из горе – вояк старался найти еще одного нестрашного аборигена. Это занятие чем-то напоминало им поиск грибов, только было еще интереснее и увлекательнее.

Но вот вдалеке, на самом краю горизонта, показались очертания древнего величественного замка. Такого древнего и такого величественного, что едва увидев его, завоеватели остановились, как вкопанные, пораженные открывшимся перед ними видом. Такие замки они видели до этого только на картинках в заграничных журналах. Гороху замок тоже понравился и он приказал войску готовиться к сражению.

И если клоунам приготовится к сражению оказалось плевым делом, они только перекурили, то с Баронами вышла маленькая заминка. Поскольку рыцарские доспехи у них были одни на двоих. Достались они Шампиньону от его дедушки Бульона, который получил их в свою очередь от своего дедушки Патиссона, а тот соответственно получил их от своего предка, фамилию которого Шампиньон уже и не помнил. Этим латам было, наверное, лет пятьсот, из которых лет триста ими уж точно ни кто не пользовался по их прямому назначению. Один только раз за все это время дедушка Бульон одел их на свою свадьбу с бабушкой Марией- Маргаритой. Да еще сам Шампиньон надевал их как-то раз на школьный маскарад.

Батон давно уже присматривался к отцовским доспехам, всячески намекая тому, что, дескать, пора бы, давно пора бы уже передать их сыну, как того требует древняя традиция их рода. Но Шампиньон отдавать доспехи сыну не спешил, резонно полагая, что время для этого еще не настало. И лишь теперь, перед самым боем, первым боем в их жизни, Шампиньон разрешил, наконец, сыну облачиться в рыцарские доспехи.

– Этот заморыш, (так за глаза Шампиньон называл Факса) опять собирается, что-то снимать. Так, что, если будешь хорошо драться, может и в историю попадешь. Только не мни их сильно, строго – настрого наказал он сыну, – они мне еще самому пригодятся.

Заметив, что Батон при этих словах сразу же как-то сник, Шампиньон добавил, что если с ним (в смысле Шампиньоном), что-нибудь случиться во время битвы, тогда он (Батон) может оставить доспехи себе насовсем. И видя, что такое уточнение ничуть не улучшило настроение Батона, Шампиньон весело добавил:

– Не стоит грустить, сын, в такой момент. Может быть, у нас с тобой это последние минуты в этой жизни, так, давай проживем их весело и красиво.

Сам Шампиньон уже успел облачиться легкую стальную кольчугу, и сейчас размышлял над тем, какое оружие оставить себе, а что отдать сыну. После недолгих раздумий он вручил Батону двуручный и ужасно тяжелый фамильный меч Болинброк. Себе же барон оставил топор с широким лезвием для рубки мяса. Этот топор при определенных обстоятельствах, (таких как сейчас, например) вполне мог бы сойти за боевую секиру. На его рукоятке, Шампиньон нацарапал гвоздем свой родовой герб – обглоданный скелет рыбы. Герб этот означал, что от жизни бароны берут все, оставляя другим только кости. Таким вот образом, точнее сказать – таким вот гербом, бароны метили все свои личные вещи, начиная с оружия и кончая носовым платком, который был у баронов, как и доспехи – один на двоих.

Между тем остальные завоеватели, очень осторожно (во избежание несчастного случая) зарядили свои кремневые пистолеты и мушкеты самодельным порохом. Порох этот они заблаговременно добыли из китайских петард, а вместо пуль решили использовать косточки от вишен, по размеру как раз для этого подходившие. Пороху едва хватило на то, чтобы зарядить все мушкеты и пушку. Узнав, что пороха у них только на один залп, царь Горох несколько самонадеянно заявил, что больше им и не потребуется. Война будет быстрой и скоротечной, и возможно даже победоносной. Но при этом он все же строго-настрого предупредил всех, чтобы из пушки ни кто не стрелял, до его особого на то указания. В общем, не прошло и часа, как всё было готово к бою.

2.5.2.

Войско свое Горох выстроил в две шеренги, как и подобает по всем правилам военной науки. Причем если правый фланг его войска занимали гордые бароны (один – верхом на свинье, другой – пусть и пешком, зато в блестящих рыцарских доспехах), то на левом фланге разместилась артиллерия и обоз. В центре же топталась в нетерпении пехота, во главе с Гран – Градусом. С это момента мы будем называть его только так, и ни как иначе. Он это заслужил.

– Хорошо стоим, удовлетворенно хмыкнул царь. – Вот как стоим, так и пойдем, перешел на шепот Горох. – Тихо- тихо пойдем, – попробуем застать неприятеля врасплох.

Таким вот макаром завоеватели и пошли на первый в своей жизни штурм средневекового замка. При этом они хоть и старались идти как можно тише, только ни чего из этого у них не получилось. Особенно много шуму было от баронов с их металлическими доспехами, созданными, казалось, специально для того, чтобы заранее предупреждать неприятеля о своем появлении. Наконец, кое-как, и с горем – пополам, завоеватели добрались до ворот вражеской крепости.

Но тут их постигло первое разочарование. Огромные, окованные медными листами ворота крепости оказались закрытыми, и запертыми на замок. Вокруг стояла мертвая тишина. Удостоверившись, что ворота замка крепко накрепко закрыты, и открыть их снаружи нет ни какой возможности, завоеватели благоразумно отступили от стен замка на безопасное расстояние.

– Молодцы, похвалил невидимого противника Горох. – Эти парни свою службу знают. Их на мякине не проведешь. И врасплох не застанешь.

Поэтому Царь решил кардинально изменить свои тактические действия.

– Трубите в рог, господин барон, обратился он к Шампиньону, – хватит нам прятаться как школярам. Отныне мы всегда и везде будем идти напролом. Как это и положено настоящим завоевателям.

– Что-то мне не хочется сегодня дудеть, буркнул в ответ на это Шампиньон, изрядно уставший от всех этих шатаний туда и обратно. И барон протянул свой рог стоявшему рядом с ним Морозу:

– На-ка, потруби, маленько.

Мороз от такого предложения отказываться, конечно же, не стал, и с радостью загудел на всю округу. Завоеватели, которые к этому времени позволили себе немножко расслабиться, вновь выстроились в полный боевой порядок. На этот раз на построение у них ушло гораздо меньше времени, что-то около получаса.

Факс, в это время, без дела тоже не сидел. Для начала он заснял крупным планом Мороза, гордо трубившего в боевой баронский рог. (Шампиньон в этот момент сильно пожалел о том, что отказался дудеть в эту чертову дудку. Попасть в какую-нибудь кинохронику была его давней тайной мечтой.) Оставалась еще возможность попасть в кадр во время съемки штурма замка, но и тут барону не повезло. Неожиданно для всех солнце зашло за тучи, и режиссер тут же выключил кинокамеру.

– Сссвета мало, с досадой заявил он, усаживаясь поудобнее в тени ракитового куста. – Со штурмом замка пппридется обождать, пока солнце вновь не вввыйдет.

Горох призадумался, ему было крайне важно, чтобы штурм замка был зафиксирован на кинопленке. Для того чтобы в дальнейшем ни у кого не возникало даже тени сомнения, что замок был захвачен не по правилам. Но в тоже время царь не мог позволить, чтобы штурм его первого замка проходил под диктовку какого-то там наглеца режиссера.

В конце концов, царь остановился на компромиссном варианте. Он решил штурм пока не начинать, а послать в осажденную крепость гонца с требованием о немедленной и безоговорочной капитуляции. Только быть гонцом ни кто не захотел. Незваных гонцов, как известно, могут запросто и повесить, если те приходят не вовремя или с дурной вестью.

– А ты, чего не идешь? – простодушно спросил Керя у Яшки-писаря. – Тебе все равно через месяц помирать.

– Вот через месяц и пойду, буркнул Яшка, и злобно двинул Керю локтем.

2.5.3.

Видя, что добровольно ни кто гонцом быть не желает, царь Горох приказал тогда всем тянуть жребий на спичках. Слепой жребий выбрал Керю, вытянувшему короткую спичку. Делать было нечего, и Керя, хмыкая носом, отправился на первые в своей жизни официальные переговоры. Которые, впрочем, вполне могли стать для него и последними.

Подойдя вплотную к воротам замка, бедняжка парламентер замер в нерешительности. Очень уж ему не хотелось встречаться с незнакомыми и, наверняка, крайне разозленными аборигенами. Тут его внимание привлекла резная мраморная табличка, прибитая с правой стороны от ворот и не замеченная ранее завоевателями. На этой табличке золотыми готическими буквами было начертано всего одно только иностранное слово, – «Museumus». Внизу, под иностранным словом стояли цифры: 10-00 : 19-00.

– Смотри-ка, ты, удивился Керя. – Шифр какой-то! Но так как больше ни каких мыслей по этому поводу у него не возникло, он просто взял и еле слышно постучал.

Ему ни кто не ответил.

Тогда Керя постучал сильнее. Сердце его колотилось так сильно, что казалось вот – вот выскочит из груди.

Но ему опять не ответили.

Расхрабрившись, новоиспеченный парламентер принялся изо всех сил тарабанить в закрытые ворота замка. Вдоволь настучавшись и напинавшись ногой в молчаливые ворота, Керя с чувством выполненного долга не спеша побрел к своим. На душе у него было легко и весело. Он сделал то, о чем не смел даже и мечтать, – и задание выполнил, и жив остался.

– Разрешите доложить, Ваш Велиство, звонко отчеканил новоиспеченный парламентер, стоя навытяжку перед царем. – Там у них на стене слово одно не по-нашему написано. Только я забыл, как оно называется.

– Вам бы только похабные слова читать на заборах, отмахнулся Горох. – Докладывай, что там, в замке творится.

– В замке, Ваше Велиство, все тихо и спокойно.

– В каком смысле тихо? – не понял Горох.

– Тихо … – И… и все.

– Ну, и, что они говорят?

– Кто?

– Конь в пальто – вот кто! Защитники замка, что говорят?

– Молчат, Ваше Величество, будто их и нет вовсе.