Террористическая война против империи. Из архивов царского правительства

«Планы господства над большею частью Азии, планы взять в свои руки судьбы 450 миллионов людей, создать мощные армии и дать отпор Европе – волнуют массу японцев»[115 - Глушков В. В., Черевко К. Е. Русско-японская война 1904–1905 гг. в документах внешнеполитического ведомства России: факты и комментарии. М.: ИДЭЛ, 2006. С. 43.], – писал в 1902 году генерал-адъютант Куропаткин главе российского МИД Ламздорфу.

Последующая реальная история подтвердила написанное Куропаткиным. В начале 30-х годов XX века Япония захватила значительную часть Китая, создав государство-фикцию Маньчжоу-го, и вплотную подошла к границам СССР. Японские войска вторгаются во Вьетнам, Индонезию, затем следует знаменитая атака Перл-Харбора, японцы занимают Таиланд, Филиппины, Бирму, Тимор, укрепляются в Новой Гвинее, угрожают Австралии и Цейлону.

С учетом того, какой была Япония в первой половине XX века, намерение Российской империи крепко обосноваться в Маньчжурии и распространить свое влияние на Корею отнюдь не назовешь безответственным поступком. Понимали, с кем имеют дело, и корейский лес здесь ни при чем.

Планы Петербурга столкнулись с жесткой позицией Токио, и две державы вступили в долгие и трудные переговоры. Япония в числе прочего потребовала от России признать преобладающие интересы Японии в Корее, а со своей стороны соглашалась признать интересы России в Маньчжурии, но только в том, что касается железнодорожных предприятий. Понятно, что эти предложения имели неравный характер. Петербург, уступая в корейском вопросе, выдвинул требование взять взаимные обязательства не пользоваться никакой частью корейской территории для стратегических целей и считать часть территории Кореи, лежащую к северу от 39-й параллели, нейтральной полосой, на которую ни одна из договаривающихся сторон не должна вводить войск.

Эти пункты и стали камнем преткновения, потому что по остальным вопросам принципиальных расхождений не имелось. Но согласитесь, ничего особенного в предложениях Петербурга не было. Если Япония не собирается превращать Корею в базу для дальнейшей антироссийской агрессии, то почему же отказывается от идеи нейтральной зоны?

По ходу переговоров тон японской стороны становился все более дерзким и постепенно принял почти ультимативный характер. Стало ясно, что в Токио взяли курс на развязывание войны и только ищут предлога. В конце концов, Япония прервала переговоры и без объявления войны атаковала русскую эскадру у Порт-Артура.

С тех пор прошло более века, но даже сейчас не Японию, а Россию обвиняют в агрессивных действиях, безответственности, авантюризме и т. п. В чем же причина столь странной ситуации? Чтобы ответить на этот вопрос, надо вспомнить, что в начале XX века целый ряд организаций делали все возможное для подрыва и свержения государственной власти. Для лидеров оппозиции каждое лыко было в строку, и каждый шаг руководства страны трактовался как ошибочный, нелепый, бездарный и непрофессиональный. Русофобия доходит до совершенно невменяемого уровня. Почитайте, что, например, писал Ленин:

«Генералы и полководцы оказались бездарностями и ничтожествами. …Офицерство оказалось необразованным, неразвитым, неподготовленным, лишенным тесной связи с солдатами и не пользующимся их доверием… Темнота, невежество, безграмотность, забитость крестьянской массы выступили с ужасающей откровенностью при столкновении с прогрессивным народом в современной войне…»[116 - Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 9, статья «Падение Порт-Артура». М.: Изд-во политической литературы, 1967. С. 155.]

Но если бы дело ограничивалось лишь пропагандистской трескотней, это было бы еще ничего. Началась террористическая война, названная революцией 1905 года. Каждый школьник «знает», что поражения на фронте Русско-японской войны подточили и без того «прогнивший царизм», соответственно, придав ускорение набиравшему обороты процессу «народного возмущения». Однако революция началась в январе 1905 года, то есть за четыре месяца до Цусимы и за семь месяцев до подписания мирного договора.

До конца войны было еще очень далеко, ее исход неясен, ни о каком поражении речи пока не идет, но тем не менее по всей стране начинаются забастовки, затем разворачивается настоящая террористическая война. Боевики преследуют градоначальников, офицеров, крупных фабрикантов, даже городовых. Под ударом оказываются и люди, известные всей России. Так, 4 февраля 1905 года террористом убит сын Александра II – великий князь Сергей Александрович, а 28 июня застрелен видный государственный деятель граф Шувалов. Незадолго до этого произошел бунт матросов броненосца «Потемкин», чуть раньше вспыхнуло восстание в польском городе Лодзь. В этой связи интересно посмотреть, откуда у революционеров взялось оружие.

Итак, начнем с известной истории про пароход «Джон Графтон»[117 - Павлов Д. Б. Русско-японская война 1904–1905 гг. Секретные операции на суше и на море. М.: Материк, 2004. С. 245.]. В Лондоне для доставки оружия революционерам был куплен пароход (оцените масштаб). На него погрузили несколько тысяч единиц стрелкового оружия (в частности, швейцарские винтовки «Веттерли»), патроны и взрывчатку. Пароход прибыл сначала в Копенгаген, потом в Стокгольм (туда из России в начале войны переехало японское посольство), а дальше поплыл к берегам Финляндии, где сел на мель. Команда выгрузила оружие на соседние островки, но большая его часть до адресата не дошла. Тем не менее во время одного из ключевых эпизодов революции 1905 года – декабрьского восстания в Москве – полиция зафиксировала, что некоторые его участники были вооружены именно винтовками «Веттерли».

Кто был организатором и непосредственным участником этой операции? Штаб находился в Лондоне. А вот и список людей, фигурировавших в деле: Вильсон – председатель британского профсоюза моряков, член британского парламента; Акаси – японский военный атташе в Стокгольме; Страутман – капитан парохода, член лондонской группы латышской СДРП; Вагнер (работал на стеклянном заводе в Вулвиче); Минк (жил много лет среди эмигрантов в Лондоне на Commercial Road); Штраус (весной 1906-го уехал в Либаву с транспортом оружия для прибалтийского края, был арестован и повешен); Кристап (впоследствии служил в разведуправлении РККА); Циллиакус (один из лидеров финской Партии активного сопротивления); Лехтинен (впоследствии член ВКП(б)); эсеры Чайковский, Теплов, Волховский, Черкезишвили, Рутенберг; большевики Литвинов и Буренин. Что и говорить, дело борьбы с российской государственностью объединило совершенно разнородные силы.

Вот вторая громкая история о поставках оружия революционерам.

«Провал экспедиции “Джона Графтона” заставил предпринять новую попытку такого же рода, ориентированную, правда, уже не на северо-запад России, а на юг. Собственно, речь шла о том, чтобы вернуться к плану, осуществление которого было начато еще весной-летом 1905 г.»[118 - Павлов Д. Б. Русско-японская война 1904–1905 гг. Секретные операции на суше и на море. М.: Материк, 2004. С. 256.].

Покупается еще один пароход, «Сириус», его тоже загружают оружием – винтовками и патронами. Корабль поплыл из Амстердама к берегам в районе города Поти. «Сириус» прибыл на место, где его содержимое перегрузили на четыре баркаса, и они разошлись по разным направлениям. Кое-что наши пограничники перехватили, но часть оружия все же дошла адресату.

Между прочим, существует расхожее мнение, будто большевики до того, как пришли к власти, сторонились террора и даже его осуждали. Однако собственный терроризм они просто называли иначе, используя для камуфляжа слово «революция».

Вот что писал Ленин в 1905 году в «Задачах революционной армии»:

1. Самостоятельные военные действия.

2. Руководство толпой.

Отряды могли бы быть всяких размеров, начиная от двух-трех человек. Отряды должны вооружаться сами, кто чем может (ружье, револьвер, бомба, нож, кастет, палка, тряпка с керосином для поджога, веревка или веревочная лестница, лопата для стройки баррикад, пироксилиновая шашка, колючая проволока, гвозди (против кавалерии) и пр. и т. д.)…

Даже и без оружия отряды могут сыграть серьезнейшую роль: 1) руководя толпой; 2) нападая при удобном случае на городового, случайно отбившегося казака (случай в Москве) и т. д. и отнимая оружие…

Практически работы, повторяем, должны быть начаты немедленно. Они распадаются на подготовительные и военные операции. К подготовительным относится раздобывание всякого оружия и всяких снарядов, подыскание удобно расположенных квартир для уличной битвы (удобных для борьбы сверху, для складов бомб или камней и т. д. или кислот для обливания полицейских…)[119 - Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 11. М.: Государственное изд-во политической литературы, 1960. С. 339.].

Неверно думать, будто бы Ленин и ряд его ближайших соратников практиковали методы, аналогичные террористическим и прямо бандитским только в 1905 году.

В 1906 году в Стокгольме состоялся съезд РСДРП. Де-юре партия оставалась единой, существовал Центральный комитет (ЦК), но внутри нее действовали две конкурирующие фракции – меньшевики и большевики. Причем последние создали свой собственный руководящий орган, наличие которого держали в тайне. Ключевую роль в этой организации играли Ленин, Богданов и Красин. Именно они держали в своих руках нити финансирования деятельности большевиков, и не случайно, что эту тройку называли «финансовой группой».

Разумеется, ее функции не ограничивались финансовыми вопросами. Красин курировал работу типографий и подпольных мастерских, изготовлявших оружие. И здесь мы выходим на весьма важный факт – кооперацию большевиков с представителями иных, казалось бы, совершенно чуждых им политических организаций. Так, например, участники ограбления в Фонарном переулке эсеры-максималисты были вооружены «снарядами» из красинских «лабораторий». Подрыв дачи Столыпина, произведенный эсерами в том же году, опять-таки осуществлялся большевистскими бомбами[120 - Николаевский Б. И. Тайные страницы истории. М.: Изд-во гуманитарной литературы, 1995. С. 13.].

Зачастую большевики доставали деньги, прибегая к методам, сходным с террористическими. То, что поступало в партийные кассы на местах, было сравнительно немного, однако существовали каналы финансирования, которые большевики скрывали от ЦК РСДРП. Они замыкались на параллельный руководящий орган – Большевистский центр, выросший из уже упомянутой неформальной организации, которая появилась во время Стокгольмского съезда.

Новый «центр», как и его предшественник, сложился в ходе работы очередного съезда и, как водится, за рубежом, только на этот раз не в Стокгольме, а в Лондоне. Большевистский центр состоял из пятнадцати человек, и в его составе мы опять находим «финансовую группу», то есть Ленина, Богданова и Красина. Эта тройка и контролировала кассу Большевистского центра (БЦ), а туда поступали довольно крупные суммы.

Средства «добывали» грабежами, как их тогда называли, «эксами» (экспроприациями), но не только; были ведь еще и пожертвования, или вымогательства, замаскированные под добровольные взносы. Хорошо известный случай такого рода связан с наследством Николая Павловича Шмита. Сын фабриканта Шмит передал РСДРП около 280 тысяч рублей, и эти деньги попали в распоряжение БЦ. Причем меньшевик Лев Мартов утверждал, что в вопросе о «наследстве Шмита» член БЦ Таратута применил «недопустимые угрозы»[121 - Там же. С. 23.].

Хотя Ленин категорически отвергал данное обвинение, впоследствии пленум ЦК РСДРП принял резолюцию, осуждающую поведение большевиков. Более того, согласно воспоминаниям социал-демократа Шестернина, во время встречи брата Шмита с представителями Большевистского центра Таратута сказал: «Кто будет задерживать деньги, того мы устраним»[122 - Там же. С. 24.], и вскоре брат отказался от своих прав на наследство. Эти права отошли двум сестрам Шмита. На старшей был женат большевик Андриканис, на младшей – Таратута. Вот таким путем деньги в конце концов осели в закромах Большевистского центра.