– Они становятся королевами, – собираю головкой ее смазку и утыкаюсь чувствительной плотью в ее попку. – Кричи, моя королева.
Толкаюсь в нее туго и не жалея. Сам стону уже громко, концентрируясь на мурашках, бегущих по телу от ее близости.
Вскрикивает громко, хрипло, выгибается и скребет ногтями мою шею. Пытается принять меня глубже.
Дергаю ее за одну руку, завожу ей за спину так, чтобы Ника на нее легла, делаю так же со второй и зажимаю оба запястья под ней, заставляя ее выгнуть спину.
– Сильнее, – выкрикивает, сверлит меня взглядом, кусает в кровь собственные губы. – Разорви меня на кусочки… Сделай своей.
Вновь чуть сдавливаю ее горло, чувствую всю ее жизнь в своих руках, выхожу почти полностью и толкаюсь снова, по самые яйца. И отключаюсь. Ни хера больше нет. Только ее крики и мои толчки. И возбуждение, которое все растет и растет, вытесняя все из головы.
Она подмахивает мне бедрами, дрожит и пульсирует вокруг моего члена, плотно сжимает его мышцами. Ее красивое лицо искажается судорогой, глаза подкатываются.
Хочу, чтобы она кончала еще, хочу, чтобы билась в своих ощущениях, отключалась. Отпускаю горло, вставляю пальцы в ее дырочку, нащупываю на передней стенке едва ощутимый бугорок, давлю на него быстро, подстраиваю под эти движения свои толчки. Большим пальцем давлю на клитор в пульсовом темпе.
Ее тело становится туго натянутой струной, и я считываю каждое ее бешеное вздрагивание, каждый мышечный спазм. Она кричит так громко, что стекла вновь запотевают.
Сам почти уже на финише, выхожу из нее быстро и со всей силы вталкиваюсь в другую дырочку.
– Люблю тебя, Ника, – закрываю глаза. – Просто пиздец как. Не вывожу всю хуйню без тебя.
– Люблю, – выкрикивает. Зажимает мои бока коленями. – Мы все вместе вывезем, любимый.
Почти на краю выскальзываю снова, подгребаю ее практически под себя и вталкиваюсь в ее рот, следующим движением – прямо в горло, начинаю пульсировать там, чувствую свой член в ее горле своей рукой и вожу вверх-вниз ладонью. Сжимаюсь и дрожу, затапливаю ее спермой, стону так, как будто бы не трахался вечность.
Выскальзываю, когда начинаю хоть как-то себя ощущать. Снова, как куклу, дергаю ее вверх и впиваюсь поцелуем в ее губы, все еще пропитанные моим вкусом.
Тяжело дышит, почти задыхается, но обхватывает дрожащими пальцами мою шею, шире открывает рот, позволяя вылизать себя, постанывает, виснет на мне.
– Прости, что грубо, – целую ее щеки.
– Мне так нравится, – выдыхает со счастливой улыбкой на губах. – Мы никогда об этом не говорили. Но я так часто вспоминаю то, что было в том офисе.
– Когда я, чтобы тебя трахнуть, сказал, что по мальчикам? – смеюсь я.
– Ага, – смеется вместе со мной. – Правда, эту часть я предпочитаю перематывать. Обидно было просто до слез.
– Ты была слишком шикарна, чтобы тебя не трахнуть, и слишком печальна, чтобы ты далась мне без боя. Пришлось брать хитростью. А про обиду… Как бы это ни звучало, но я рад, что ушел тогда. Все должно быть вовремя. Тогда мне не нужно было ничего, не получилось бы у нас семьи, и любви б не получилось, – поглаживаю ее щеки. – Прости, что обидел, но тогда я до тебя еще не дорос.
– Знаешь, боя бы не было, я потекла от одного твоего взгляда, – прижимается ко мне. – И ты, наверное, прав, да. Но я жила тобой все это время, а потом, когда увидела в клубе, да еще не одного, подумала, что сошла с ума. Может, все же сошла. Не пойму.
Воспоминание про “не одного” неприятно режет. Это я тоже никогда ей не говорил:
– Эта девочка… Она была моей жертвой, – говорю вслух. Отвратительные вещи. Тошнотворные. – Мне жаль, что… Что она попалась в то время.
– У нее был ты, – не смотрит на меня.
– Не было, малыш, – поворачиваю к себе ее лицо. – Ничего у нее не было. Ни меня, ни себя.
– Ты все обо мне знаешь, – грустно улыбается. – Все знаешь. Я не святая точно. И я не собираюсь сейчас упрекать тебя в чем-то. Она была… Они были… Пускай, зато теперь есть мы.
– А еще я посадил твоего бывшего жениха, – невпопад говорю я. – Подложил ему герыч.
– Ты, что? – переспрашивает, шаря взглядом по моему лицу. – Я же никогда не рассказывала.
– Ну и что? – смеюсь, вспоминая ту историю и его лицо. – Ты бы это видела. Года полтора назад. Он долго не понимал, как так вышло.
– Зачем ты так сделал? – спрашивает с любопытством.
– Он меня раздражал, – пожимаю плечами. – Случайно встретил как-то в кофейне и понял, что не хочу, чтобы он жил в этом городе. В одном городе с тобой.
– Боже… – выдает она и замолкает. – Я люблю тебя. Очень сильно люблю.
– Несмотря на то, что я злой и страшный… Палач?
– Угу, – обнимает ладошками мое лицо. – Скажи мне честно, какая я? Добрая? Великодушная? Справедливая, может?
– Моя, – отвечаю честно. – Это главное.
– Можно я тоже тебе кое-что расскажу? – спрашивает, а голос начинает чуть слышно дрожать.
– Конечно, – опасливо говорю я. Вот и сдулся Палач. Боится собственную жену.
– Денис мне все рассказал, – вновь не смотрит на меня. – Хотел, чтобы я боялась, чтобы никуда от него не делась. Я все знаю про ту сессию. До меня. С той девчонкой. Имени он не помнил.
Молчу. Я догадывался. Знал, что ему обязательно нужно будет чем-то ее кормить. Историями обо мне. Чувство беспомощности вспоминается легко – я живу в нем последний год. Ладонь начинает подрагивать, с каждым мгновением все сильнее.
– Крис, – выдавливаю я. – Ее звали Крис.
– Ты не виноват, – придавливает мою кисть рукой. – Это он больной ублюдок.
– Я ее туда привел. Она мне верила. Так что, кроме меня, никто не виноват, – отстраняюсь, но не потому, что хочу оказаться от нее дальше, а потому что хочу показать больше. – Малыш, на заднем сиденье мои шмотки. Надень их. Пойдем рыться в прошлом.
– Я зря рассказала? – смотрит на меня с ужасом.
– Нет, я бы рассказал тебе пятнадцатью минутами позднее, – пожимаю плечами, но настроение стремительно катится в бездну. Ничего, сейчас все пройдет.
– Я не хотела этого вспоминать, – быстро напяливает на себя мои шмотки, помогая себе зубами, перевязывает руку куском толстовки. – Просто я подумала, что это все может быть как-то связано с похищением нашего малыша.
– Все верно ты подумала, – тяну к себе ее руку, целую пальцы, успокаивая. – Пойдем. И ты обещала не уйти, помнишь? – в каждой шутке только доля шутки.
– Не уйду, – улыбается через силу. – Вань, я пришла к нему сама. И полгода спустя он чуть не забил меня ремнем до смерти, как Крис. Если бы там не было Эммы… Так что, ты не виноват. Пойдем.
– Угу, – соглашаюсь, чтобы она успокоилась и перестала говорить то, с чем я категорически не согласен. – Пойдем.
Глава 6. Ника
Давно, кажется, в другой жизни, мне хотелось знать о нем все: прорасти в него, притворившись частью его прошлого, сделать вид, что я была там всегда. Но сейчас я понимаю, что все эти пыльные скелеты могут разрушить нашу близость, которая на кончиках пальцев.