Рождественские тайны

Я открыла ящик комода, достала блокнот и ручку и, как в детстве, написала рождественское письмо Богу: «Господи, помоги мне». Я убрала письмо в конверт, положила под елку и пошла спать.

Глава пятая

Маршалл ждал, пока на том конце снимут трубку.

– Дуайт, до годовщины осталось три недели. Можешь заказать те цветы, которые мне показывала твоя сотрудница?

– Какие ты выбрал?

– Те, с непроизносимым названием. И все прочие тоже. А еще пошли смешанный букет Джуди. Она, конечно, будет ворчать, что хотела шоколадку, но цветы полезнее.

Дуайт рассмеялся.

– Что написать на карточке?

– «Выздоравливай скорее, пока я его не прибил». Она поймет.

Было слышно, как Дуайт записывает послание.

– Подготовим к двадцать третьему декабря, – сообщил он.

Маршалл отключился, достал из стола ожерелье с бриллиантом и взвесил на пальцах. Говорили, что он избаловал Линду, но он считал, что все как раз наоборот. Маршалл скучал по ее голосу и снова набрал номер.

Глория разбирала почту.

– Поздравительная открытка от семьи Фуэнтес. Смотри, какое милое фото Луиса. – Она передала карточку Мириам.

– Когда он уже вырастет!

Глория убрала фотографию в конверт.

– Невероятно! Ты даже в Рождество не выбираешь выражения! – Она открыла следующий конверт и ахнула. – О, боже! – Глория быстро огляделась, положила открытку на стол и облокотилась на локти. – Кому это только в голову пришло?!

Мириам стащила открытку.

– Ну, я не сыщик, но сейчас разберемся. – Она начала читать: – «Дорогая Глория!» Ага, это ты. «Не могу выразить всю глубину нежных чувств, которые я испытываю к тебе. Ты невероятно красивая женщина, и я буду счастлив, если ты согласишься встретиться со мной». Подписи нет, так что варианта два: либо он из исправительного учреждения и вынужден скрывать свою личность, либо это тайный поклонник.

Глория одернула толстовку и заколола непослушные локоны набок.

– Ой, да брось ты прихорашиваться. Кто бы это ни был, он давно разглядел тебя во всех подробностях. – Мириам продолжила читать: – «Если ты не против, я бы хотел встретиться и пообщаться. Пожалуйста, не отвергай меня сразу. Скоро я пришлю новое письмо».

Глория закрыла лицо руками и сползла под стол.

– Ты что творишь? – изумилась Мириам.

– Последний раз я была на свидании сорок лет назад. Да нет, больше! – Глория что-то подсчитала на пальцах. – Целых сорок четыре года!

– Сейчас же сядь прямо! Ты ведешь себя, как ребенок, – зашипела Мириам через стол.

– Доброе утро, дамы! – поздоровалась я, подойдя к столику. – У вас все в порядке?

– Ну, у Глории объявился тайный поклонник, – сообщила Мириам, помахивая письмом в воздухе.

Я ощутила укол зависти. Как же мне этого не хватало: чтобы кто-то так же сильно хотел быть рядом и нуждался во мне, как я нуждаюсь в своих детях, когда покидаю их. Однако я улыбнулась и ничем не выдала своих чувств:

– Так это же здорово! – Я поставила на стол чашки с чаем и кофе. – Есть идеи, кто это?

Глория затрясла головой.

– Нет. Ни единой! Кому только в голову пришло… Да я за всю жизнь встречалась лишь с одним мужчиной! Мне нужна помада!

Она полезла в сумочку, а Мириам, иронично покачав головой, переключилась на меня:

– А что насчет того красавчика?

Я принялась сосредоточенно строчить заказ, перебив ее прежде, чем она спросит о Шоне.

– Нет никакого красавчика. – И тут же зачитала заказ, чтобы дамы проверили: – Луковый сэндвич с беконом, яйцом и сыром, яйцо всмятку и пшеничный тост.

– Совершенно верно, – подтвердила Глория. – Ты нас уже вдоль и поперек изучила. Прямо мурашки по коже!

Я улыбнулась и пошла к станции, чтобы завести заказ в систему. Мне было немного стыдно, что я так быстро прервала разговор. Один из четырех страховых агентов за шестым столиком кивнул мне, чтобы я подлила кофе, и я поспешила к нему, поражаясь чьей-то неуклюжей попытке очаровать Глорию. Порой работа начинала меня утомлять.

– Пс-с! – подозвала меня Мириам, когда я проходила мимо. – Шон вернулся! – сказала она шепотом.

Кровь прилила мне к лицу, а руки тряслись, пока я наливала Глории кофе. Я будто наяву услышала смех Брэда, голос мамы, которая уговаривала меня не выходить за него замуж, и собственный внутренний голос, напоминающий обо всех невзгодах и разочарованиях. Сквозь эту какофонию едва пробивалась мысль о том, что еще не все потеряно и, может, мне однажды повезет… Однако внутренний скептик заглушил ее.

Я увидела Шона боковым зрением, но не отважилась повернуться и поприветствовать. Прихватив кувшинчик со сливками, я вернулась на кухню.

– Он здесь! – отчаянно прошептала я Карен и стала перебирать фартуки на стене.

– Кто? – не поняла она, забирая заказ.

Я нашла фартук с бейджем, сняла бейдж с чужим именем и прикрепила на свою форму.

– Вчерашний парень! Ты не могла бы…?

– Нет, – сразу оборвала меня Карен. – Я и так не успеваю.

В горле пересохло. Зачем он вернулся? Чего добивался? Лучше бы я вчера взяла трубку и выслушала угрозы Брэда! Я вышла из-за угла и поспешно разнесла два стакана с водой новым посетителям. Я поприветствовала их, а затем подошла к третьему столику и поставила стакан перед Шоном.

– О, у тебя появилось имя! – сказал он.

Я замерла.

– Что?

Он указал на бейдж.