Поэма о скрытом смысле. Четвертый дафтар

Любая пища, какую он ни ест, [превращается в] мозг осла[829 - Смысл: когда человек лишается способности, которая помогала ему быть человеком, обучение наукам и искусствам только умножает его невежество и глупость. Во втором полустишии использован фразеологизм ??? ?? ????? – букв. «съесть ослиный мозг», т. е. «быть глупым, как осел».].

1530 Если он ест орех кешью, тот превращается в опиум,

Его вялость и неразумие увеличиваются[830 - Орехи кешью считались в традиционной медицине средством, повышающим остроту и силу ума, но при неумеренном употреблении приводящим, напротив, к умственному расслаблению. Природы кешью и опиума считались противоположными: у кешью – горячая и сухая, у опиума – холодная и влажная.].

Третья часть пребывает во внутренней борьбе:

Наполовину животные, а наполовину живые, на истинном пути[831 - Первые два «разряда» людей перечисляются в б. 1506–1510.].

День и ночь в схватке и борьбе,

Его последнее сражается с первым[832 - В шархе предложены две интерпретации этого бейта. Либо последнее – это свойства животной природы, а первое – духовные свойства. Либо же, наоборот, последнее – это высший дух, а первое – животная душа (ср. второе полустишие предшествующего бейта: живоносные духовные устремления этих людей постоянно борются с желаниями их животной природы). Николсон под первым склонен понимать духовное и разумное начало человека до того, как оно было искажено соединением с телом, ср. [М3, б. 1000 и далее].].

Сражение разума с животной душой подобно спору Маджнуна с верблюдицей: Маджнун стремится к благородной женщине[833 - Благородная женщина – имеется в виду Лайли.], а верблюдица стремится к своему верблюжонку; как сказал Маджнун: «Любовь моей верблюдицы – позади меня, а моя любовь – передо мной; поистине, мы с ней расходимся»[834 - Автор цитируемого бейта – арабский поэт ‘Урва ибн Хизам (ум. 30/650) (из касыды, начинающейся с ??????? ??? ???? ????? ??? ????? ??????????? ???? ?????? ?????????, посвященной несчастной любви к дочери его дяди ‘Урфе).]

Несомненно, они – как Маджнун [и] его верблюдица:[835 - Дух человека и его «животная душа» (см. б. 1312) сравниваются с Маджнуном и верблюдицей, которая его везла.]

Этот тянет вперед, а та – назад, [они] во вражде.

Влечение Маджнуна торопило его к Лайли,

Влечение верблюдицы гнало ее назад, к верблюжонку.

1535 Если Маджнун хоть на один миг забывался,

Верблюдица поворачивалась и шла назад.

Поскольку его тело было полно любви и страсти,

Не было у него способов не быть вне себя.

Разум должен был быть его хранителем,

[Но] страсть к Лайли похитила разум.

А верблюдица была очень наблюдательна и шустра:

Лишь только замечала, что ее узда ослаблена, –

Понимала о нем, что он невнимателен и не в себе,

Без промедления она поворачивала назад к верблюжонку[836 - О нем (??, з-у) понято как стяжение сочетания ?? ??, аз у; может пониматься и как сокращенное наречие ???, зуд – «быстро»: верблюдица понимала быстро, что он невнимателен и не в себе.].

1540 Когда он вновь приходил в себя, он видел по [окружающей] местности,

Что вернулся назад на много фарсангов[837 - Фарсанг – форма слова фарсах, см. коммент. к б. 535.].

Вот так на расстоянии трехдневного пути,

Маджнун годами был в движении[838 - В движении (?? ?????) – в другом значении – «в колебании, в нерешительности»; таким образом, глубинный смысл бейта: «пока ты колеблешься и не решаешься отсечь свою низменную природу, ты не достигнешь высшей цели».].

Он сказал: «О верблюдица, ведь мы оба – любящие,

Мы – две противоположности, неподходящие спутники.

Не по мне любовь и уздечка,

Надо выбрать разлуку с тобой»[839 - Любовь и уздечка – любовь верблюдицы к своему верблюжонку и необходимость постоянно сдерживать верблюдицу противоречат стремлению Маджнуна к Лайли.].

Эти два спутника были друг для друга разбойниками на пути,

Собьется с пути та душа, которая не спешится с[о скакуна] тела:

1545 Душа бедствует из-за разлуки с Престолом;

[А] тело любовью к колючему кусту уподобляется верблюдице[840 - Престол (???) – Престол Божий или «небо небес, эмпирей»; здесь, по Замани, подразумевается «Божественный мир». Это сравнение развернуто в б. 1966–1968 первого дафтара [Маснави 2007, с. 144–145].].

Душа раскрывает крылья[, устремляясь] вверх,

Тело когтями вцепляется в землю.

«Пока ты со мной, о мертвый [для] родины,

Моя душа будет далеко от Лайли[841 - Толкование бейта: пока человек не избавится от страстей своей «низшей души», мертвой [для] родины, т. е. для духовного мира, его дух не достигнет «Лайли», т. е. Истины и Совершенства.].

Прошла моя жизнь в этих состояниях,

Словно у народа Мусы, [странствовавшего] годами по пустыне.

Всего два шага пути было до свидания,

На шестьдесят лет застрял я в пути из-за твоего крючка![842 - И Николсон, и Замани приводят для иллюстрации понятия два шага следующую историю: «У Абу Бакра Шибли (современника и друга Мансура Халладжа) спросили: “Каково расстояние от раба до Владыки?” Он ответил: “Два шага. Если ты их пройдешь, достигнешь единения [с Возлюбленным]”» (со ссылкой на Акбарабади). Также приводятся слова Байазида Бистами: «Все сущее достигается в два шага, первый – выйти из своих судеб, второй – к велениям Истинного». Игра на созвучии слов шестьдесят (???), что здесь означает большой срок, «целую жизнь», и рыболовный крючок (???): в оригинале эти слова различаются в написании одной буквой, но звучат одинаково, а именно шаст. Ср. б. 3199 и коммент. к нему.]

1550 Путь близок, но я слишком запоздал,

Сыт я этой ездой, сыт, сыт!»

Бросился он с верблюдицы вниз головой,

Сказал: «Исстрадался я! Сколько еще?! Сколько?!»

Тесной стала для него широкая пустыня,

Бросился он на каменистую землю.

Так сильно он бросился вниз,

Что разбито было все тело этого отважного.