Мыслитель Миров и другие рассказы

Марле поджал губы: «Надо полагать, некоторые заказчики предъявляют вам странные требования».

«Человек по имени Кленко сколотил состояние на пошиве и сбыте модной одежды. Это он несет ответственность за вихреобразные безобразия, которые женщины носили на голове пару лет тому назад. Странному человеку – странный мир. У него свободно летают в воздухе, высоко и низко, тысячи десятиметровых стеклянных шаров. Всюду стеклянные шары – топазовые, синие, красные, фиолетовые, зеленые. У него светящийся лес – сок всех растений содержит люминесцентные пигменты. Когда он освещает лес ультрафиолетовыми прожекторами, мерцает листва – серебристая, бледно-зеленая, оранжевая. Мы построили для него большой павильон, нависший над озером. В озере – светящиеся рыбы».

«Значит, он предпочитает ночной образ жизни».

«Он хочет, чтобы у него была вечная ночь. Когда мы выведем этот планетоид на окончательную орбиту, он не будет вращаться вокруг своей оси. Кленко намерен устраивать там довольно-таки необычные развлечения».

Марле пожал плечами: «Если человек владеет миром, он устанавливает в нем свои законы».

«Таковы, по меньшей мере, представления Кленко».

«Ну хорошо. Как же, все-таки, вы решили проблему с притяжением? Никто еще не нашел способ создавать искусственную гравитацию».

«Верно», – кивнул Фарреро.

«Что ж – какова бы ни была ваша система, думаю, что фирма „Марле и Ангкер“ тоже сможет ее применять».

«Могла бы применять, – сказал Фарреро. – Но фирма „Марле и Ангкер“ опоздала, поезд ушел. Не то, чтобы я стремился обязательно довести вашу компанию до банкротства – скорее всего, я не смогу это сделать. Всегда найдутся осторожные и старомодные заказчики, желающие строить дома класса III на Земле. Но я еще долго буду снимать сливки на рынке сбыта частных миров».

Марле покачал головой, в глубине его глаз снова появилась искорка: «Вы не совсем уяснили себе сущность дела, друг мой. Мы не намерены плестись в хвосте. У нас есть связи, оборудование, персонал. Мы можем перемещать астероиды с меньшими затратами и брать за работу меньше, переманивая ваших заказчиков всеми возможными способами. Мы готовы даже терпеть потери некоторое время. Независимо от того, как вы решили проблему с силой притяжения, наши инженеры смогут создать такие же условия».

«Дражайший господин Марле, – отозвался Фарреро. – Неужели вы думаете, что я оставил бы лазейку для вас и других бандитов? Вам известен закон о заявках на космические разработки?»

«Разумеется. Он определяет порядок горной выработки астероидов и получения лицензий на производство таких работ».

«В соответствии с этим законом, я зарегистрировал заявки и права на разработку тысячи ста тридцати двух астероидов – весьма необычных астероидов, прошу заметить. Обратите внимание на черный камешек рядом с вашей правой ступней – блестящий, как кремень. Поднимите его».

Марле нагнулся, взялся за камешек, напрягся. Его рот удивленно покривился. Он снова потянул к себе камешек – его тощие старые руки задрожали, суставы потрескивали. Взглянув на Фарреро, Марле сказал: «Он приклеен!»

«Насколько мне известно, он весит несколько тонн, – объяснил Фарреро. – Это звездное вещество. Даже небольшой его кусочек обладает существенной силой притяжения. Так или иначе, тысяча сто тридцать два астероида, состоящих в основном из звездного вещества, оказались на орбите вокруг Солнца – и не так уж далеко от Земли. Это небольшие, темные космические тела, недостаточно массивные для того, чтобы вызывать заметные гравитационные возмущения. Но когда вы стоите на поверхности такого астероида, центр притяжения достаточно близок для того, чтобы ваш вес приближался к земному. Я зарегистрировал все эти обломки мертвых звезд – все до единого. Некоторые мне придется объединить, чтобы создать достаточную массу, в других случаях потребуется нарастить каменную кору, чтобы увеличить радиус и тем самым уменьшить силу притяжения». Фарреро открыл люк и жестом пригласил Марле забраться в корабль: «Я знаю, где вы могли бы добыть сколько угодно такой сверхтяжелой материи».

Марле молча залез в кабину корабля и взглянул на Фарреро горящими глазами: «Где?»

Фарреро закрыл люк, потянул на себя рычаг дросселя, и мир Деплэйна провалился в пространство за кормой: «На вашем месте я в первую очередь произвел бы разведку в системе Альфы Центавра. Не сомневаюсь, что там тоже летает всевозможный космический мусор. И вполне может быть – если вам повезет – что он достаточно остыл».

«Шутки в сторону! – сказал Марле. – Вернемся на Землю. Мне предстоит долгий разговор с Ангкером. Надо полагать, вы не хотите снова работать на нас, даже если вам повысят заработную плату?»

«Нет»

«Я так и думал».

Через десять минут Марле вынул чековую книжку, выписал чек и передал его Фарреро: «Предварительный взнос в размере пятисот тысяч – за один из ваших миров, примерно такой, как у Вестгеллера. Было бы глупо не занять место в поезде, который потом уже не догонишь».

ДЕСЯТЬ КНИГ

Они остались одни – настолько одни, насколько это возможно для живых людей посреди черной межзвездной пустоты. Далеко за кормой мерцали солнца околоземных миров, впереди – чужие звезды и тусклые призрачные облачка галактик.

В кабине было тихо. Бетти Велстед сидела, наблюдая за мужем. Ральф сгорбился над аналитическим столом, и она переживала за него. Когда шкала центрифуги показала наличие тяжелого металла, Велстед нагнулся еще ниже, и Бетти тоже наклонилась вперед, движимая бессознательной симпатией. Когда он поджег крошки руды в пробирной чашке спектроскопа, заметил, что самая яркая полоса спектра соответствовала свинцу, и закусил губу, Бетти, затаившая дыхание, выдохнула и откинулась на спинку сиденья.

Ральф Велстед встал – человек среднего роста, очевидно выносливый, привыкший много и тяжело работать; его волосы, кожа и глаза были одного и того же рыжевато-коричневого оттенка. Бетти следила за его движениями – он смахнул целую груду образцов руды в мусорный желоб.

«Если бы этот астероид был в Солнечной системе, – угрюмо произнес Велстед, – мы стали бы миллионерами. А здесь, если в нем нет жилы платины или урана, нет смысла его вырабатывать».

Бетти затронула тему, уже два месяца занимавшую ее мысли: «Может быть, пора повернуть назад?»

Велстед нахмурился и зашел под прозрачный смотровой купол. Бетти тревожно наблюдала за ним: она понимала, что их завел так далеко не столько поиск минералов, сколько исследовательский азарт.

Велстед вернулся в кабину. «Впереди звезда, – он ткнул пальцем в трехмерную карту, – вот эта. Проверим наскоро ее систему, а потом уже начнем возвращаться».

Бетти обрадованно кивнула: «Меня это устраивает». Она вскочила, и они вместе подошли к экрану. Ральф навел на звезду прицельный вортекс и отрегулировал его – смутная, быстро вращающаяся спираль стабилизировалась, и на экране загорелся, как раскаленная добела монета, диск неизвестного солнца. Звезду сопровождала единственная планета.

«Размером с Землю», – с любопытством заметил Велстед; у Бетти екнуло сердце. Ральф покрутил ручки тонкой настройки, увеличил изображение – и планета словно бросилась навстречу звездолету: «Взгляни на атмосферу! Она плотная!»

Ральф повернул сочлененный манипулятор с термопарой на конце, и они оба склонились над индикатором: «Девятнадцать градусов по шкале Цельсия. Примерно как на Земле. Проверим еще раз атмосферу. Знаешь ли, дорогая, вполне может быть, что мы нашли нечто потрясающее! Планета земного типа, температура в пределах земной нормы…» Его слова превратились в неразборчивое бормотание – он смотрел на экран спектроскопа, изучая один за другим результаты анализа отраженного планетой света. Снова поднявшись на ноги, он бросил на Бетти быстрый торжествующий взгляд, но вдруг о чем-то задумался и прищурился: «Прежде чем праздновать, нужно убедиться в том, что мы не ошиблись».

Бетти не чувствовала праздничного волнения. Она молчала, пока Ральф перелистывал страницы каталога.

«Ура! – закричал Велстед, радостно прыгая, как маленький мальчик. – Планета не зарегистрирована! Она наша!» И у Бетти душа ушла в пятки. Открытие означало бесконечные задержки – пройдут месяцы, прежде чем Ральф изучит планету, составит карты океанов и континентов, разберется в составе флоры и фауны. В то же время она в какой-то мере заразилась энтузиазмом мужа, в ее голове загорелась искра интереса, уже заставлявшая отступить сумрак уныния.

«Мы назовем ее „Велстед“… – говорил Ральф. – Нет-нет! Мы назовем ее „Элизабет“, в твою честь. У нас будет собственная планета! В один прекрасный день там будут города, там будут жить миллионы людей. И каждый раз, когда кто-нибудь будет писать письмо, когда там построят дом, когда там приземлится звездолет – все будут упоминать твое имя».

«Нет уж, дорогой! – возразила Бетти. – Не говори глупости. Мы назовем планету „Велстед“, в честь нас обоих».

Позже оба они почувствовали острый укол разочарования, когда обнаружили, что планета уже населена – и населена людьми.

Но оказанный им прием поразил их не меньше, чем само открытие планеты и ее обитателей. Можно было ожидать чего угодно – любопытства, враждебности…

Супруги Велстед не спешили приземляться, предпочитая оставаться на орбите чуть выше атмосферы, чтобы предварительно изучить этот мир и его население.

Мир выглядел приятным, даже радостным. Там были всевозможные леса, джунгли, саванны. Солнечные реки струились по зеленым лугам. Блестели тысячи голубых озер и три синих океана. На дальнем севере и на крайнем юге слепили белизной снежные просторы. Редкие города этой малонаселенной планеты было трудно найти – они почти неразличимо сливались с ландшафтом.

Просторные города без высотных домов, полускрытые под покровом зеленой листвы – совсем не такие, как скученные человеческие ульи Земли – выглядели с орбиты подобно резным орнаментам из алебастра или чудесным огромным снежинкам. Бетти, склонная к романтическим переживаниям, была очарована: «Они кажутся райскими селениями, порождениями мечты!»

«При этом их цивилизация очевидно не примитивна, – задумчиво сказал Ральф Велстед. – Видишь группу продолговатых серых зданий на окраине? Это фабрики».

Бетти сомневалась – и ее сомнения постепенно выразились в словах: «Ты думаешь, им может не понравиться, если мы там приземлимся? Если они приложили много усилий для того, чтобы об их планете – об их Утопии – никто не знал, может быть, они не хотят, чтобы их обнаружили?»

Ральф повернулся к жене и серьезно посмотрел ей в глаза: «Ты хочешь приземлиться или нет?»

«Конечно, хочу – если ты не против. Если ты не считаешь, что это опасно».

«Я не знаю, опасно ли это. Но возникает впечатление, что просвещенные люди, построившие такие города, вряд ли станут наносить вред чужеземцам».

Бетти разглядывала планету: «Думаю, ничего плохого с нами не случится».

Ральф рассмеялся: «Придется рискнуть! Все мы когда-нибудь умрем, так или иначе. Почему не сегодня и не здесь?»

Он бросился к пульту управления, и корабль стал опускаться к поверхности: «Сядем прямо у них перед носом, в центре большого города».