Песнь чёрной розы

Песнь чёрной розы
Дженесса Кара

Талантливая Мэделина, которая мечтает стать популярной певицей, живёт беззаботной жизнью с родителями в городе Лос-Анджелесе. Она создаёт песни вместе с лучшим другом, Ником. Провал на кастинге в Лос-Анджелесе и разбитое сердце Мэделины заставили импульсивную главную героиню решиться улететь в Нью-Йорк за мечтой… Однако, авиакатастрофа, в которую она попадает, открывает ей не только новую жизнь в семье Мур, в которой исполняется её заветная мечта, но и большую тайну о её далёком прошлом…

Песнь чёрной розы

Дженесса Кара

© Дженесса Кара, 2020

ISBN 978-5-4498-0596-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Звук должен быть закутан в тишину, звук должен покоиться в тишине, как драгоценный камень в бархатной шкатулке

Генрих Нейгауз

Все жители небольшого района, под названием Хайленд-парк, будто затаились в своих домах и квартирах в солнечный осенний день Лос-Анджелеса. Это было время уюта и спокойствия после шумного и яркого лета. Хотя земля немного увяла, усилились ветра, стали колыхаться деревья, а небо стало ближе, чем обычно. Небольшая часть Хайленд-парка, та самая молодая, одновременно депрессивная и жизнерадостная половина населения – хипстеры, постоянно болтающиеся с местными жителями, которые любили веселиться и днём, и ночью, гуляли в его самом центре. Это один из немногих дней, когда, в основном, влюблённые пары, лежавшие на траве, друг на друге, на коленках, бёдрах, читали друг другу книги, ели мороженое, устраивали пикники и слушали песни. Казалось, разлилась магическая субстанция, которая заставляла людей бродить, объединяясь в небольшие группы, по центру города, тревожиться и влюбляться. Это было время настоящей романтической осени с привкусом лёгкой грусти и ностальгии о бурном лете. Осень непременно пробуждала любовь перед сильными ветрами и прохладами зимой. Именно осенние времяпровождения на улице для тех, кто гулял по центру Хайленд парка, были незабываемы, пока другие прятались в домах от ветра в уюте и тепле.

Неподалёку раздавалась приятная для ушей музыка от самого модного сбора людей возле популярного места, где в середине 1960 годов жители дебатировали о борьбе с дискриминацией и предварительными гражданскими правами. Эта атмосфера идеально соответствовала с пронзительной, спокойной и завораживающей до души песней, под названием «Чужая жизнь», в исполнении молодой, миниатюрной семнадцатилетней девушки, по имени Мэделина, поющая в стилях электропоп и инди-поп.

Юная девушка, будто фиалка в марте, усыпанная мельчайшими прозрачными капельками росы, с почти белыми тонкими волосами серого оттенка до груди и с овальным, слегка продолговатым, лицом с белоснежной, словно молочный селенит, чисто-ухоженной кожей. По её лицу было видно, что она, практически, не пользовалась косметикой. Прямой небольшой нос с закругленным кончиком, пухлые губы, выраженный лоб и подбородок – правильные черты лица, которые отмечали её ирландское и итальянское происхождения. Глаза у неё большие светло-голубого цвета, будто море, в глубине которых таится неизъяснимая грусть. Прекрасный разрез глаз делал её взгляд, как у ребёнка, показывающий правдивость, неподдельность и пленительную очаровательность. Томный взгляд выражал огромную горечь, усталость, депрессивность и глубокую задумчивость.

Однако, когда ей приходилось улыбаться, эта грусть немедленно исчезала и её белоснежные зубы наполняли её прекрасной харизмой и обаятельностью. Её внешность под стать глубокому, нежному, специфичному высокому голосу. Она, порой, брала высокие ноты, и чаще её звучание и глубокий бархатный голос обволакивали слушателя, погружая их в иной, потусторонний загадочный мир. На ней были модные светлые джинсы большого размера, сильно отвисшие на заду, длинная белая футболка с принтом «будь счастлив, будь собой, будь креативен» и красные большие модные кеды.

Получив строгое воспитание и музыкальное образование с детских лет, трудолюбивая и целеустремлённая Мэделина прекрасно умела играть на пианино и петь. С самого детства она сильно мечтала стать популярной певицей, выступающей на больших концертах.

Возле неё играл на гитаре привлекательный парень высокого роста, стройного телосложения с правильными чертами лица, тёмно-волнистыми волосами и карими глазами. Его звали Ник. По характеру он был достаточно общительный, порядочный, скромный с высокими моральными принципами молодой человек лет двадцати не меньше. Его сдержанность, терпеливость и невероятное спокойствие внушительно импонировали Мэделине, ведь именно эти качества, порой, ей больше всего не хватали. Он всегда пытался поддержать свою партнёршу в трудных ситуациях, когда у неё появлялись психологические проблемы. Ник мог узнать Мэделину, не видя её лицо, а только слушая звучание её голоса – настолько у него был тонкий и острый слух, что говорит о его таланте и близко-деловом отношении с его подругой. И он был единственным, кто всегда называл её коротко и шутя «Мэд».

Дико депрессивный район в будние дни не видел эту пару, поющую для его жителей. И только по выходным Мэделина и Ник выходили в центр Хайленд-парка, чтобы отработать свои навыки пения, подзаработать, увеличивая количество фанатов и подписчиков в социальных платформах. Никто не знал про них ничего, да и никто не желал узнать. Вокруг них собирались максимум от десяти до пятнадцати человек, чтобы снять их на видео или непринуждённо постоять, посмотреть, насладиться песней и атмосферой влюблённых пар. Для Мэделины и Ника это стало традицией – петь в центре района Хайленд парка каждые выходные.

С окончанием песни последовали аплодисменты вокруг стоящих двенадцати человек, которые ободряюще смотрели на пару. Несколько из слушателей вынули из своих карманов бумажные доллары и положили в кофр для гитары, лежавший неподалёку от Ника. Где-то издалека были слышны голоса, которые хвалили исполнительницу и яркую молодую пару, спрашивая: «Они встречаются?».

Мэделина, мило улыбнувшись, сделала низкий поклон зрителям – и повернулась назад, к Нику. В это время её партнёр машинально и крепко обнял свою подругу. Трогательность их объятий уже никто не заметил, так как все уже успели разойтись. Они направились вдвоём в дом Мэделины, идя пешком и любуясь красивым осенним пейзажем.

– Мы ещё раз отрепетируем вечером обязательно, – прямо настояла юная девушка.

– Не надо, Мэд, – заботливо попросил её Ник, – ты подорвёшь свой голос, который мне тоже нужен завтра.

– Завтрашний кастинг должен стать для нас судьбоносным, – слегка подпрыгивая и улыбаясь, сказала Мэделина, подбежав ближе к Нику и смотря прямо на его карие глаза. – Мы его ждали полгода! Ты представляешь, что это будет уже завтра?

– Мэд, твоё переживание передаётся мне! – вскинул он руки драматическим жестом.

– А я не переживаю, – Мэделина невольно пожала плечами. – Я говорю, что для нас завтрашний кастинг это – самое важное событие в жизни! – с восторгом почти вскрикнула она. – Нас могут взять в группу, или сделать из нас группу… У нас будут миллионы фанатов, мировые туры, бесконечные концерты, гигантские контракты! Для меня это всё ещё кажется обычной мечтой семнадцатилетней девочки. Мне не верится, что она может сбыться. И то, чем мы занимались годами, может раз и навсегда решиться в один день! А, что если что-то произойдёт? Мой нервный тик, например? Тогда, всё рухнуло?

– Стоп, – остановил её Ник. – Даже не думай: что-нибудь пойдёт не так. Ты сможешь пройти на кастинг. Тебя слушает целый район. У тебя красивый голос. Я ни у кого такой голос ещё не слышал. Ты – лучшая. Я в тебя верю, Мэд!

Ник остановился, посмотрев прямо в глаза Мэделины, у которой они горели либо искрой радости, либо от предвкушения, что произойдёт дальше. Этот влюблённый взгляд у обоих не мог обмануть их привязанность друг к другу и их более тёплые, чем дружеские взаимоотношения, которые они так и не могут признать друг другу.

Ник трепетно коснулся к припухлым губам Мэделины, у которой заметно участилось дыхание так, что ей стало неловко прикасаться дольше к губам Ника. В воздухе витала острая напряжённость. В это мгновенью она задержала дыхание, втягивая щёки, и чувствуя их жар. Так близко Ник ещё не подходил к Мэделине. Им обоим было неловко, ведь они почти с детства были только друзьями, которые не показывали друг к другу чувства. Им было не привычно иметь какие-то другие отношения, кроме как деловых и дружественных. Они больше походили на брата и сестру.

Раньше у Ника были возлюбленные, о которых рассказывал Мэделине, поэтому она очень хорошо знала его вкусы и не претендовала на роль его новой избранницы, хотя сиюминутными моментами проскальзывали такие мысли. Они бы так не сдружились, если бы он не жил напротив её дома, ведь даже познакомившись впервые в музыкальной школе, они были на разных уроках: он – на уроках гитары, а она на хоре. Девушка хотела скрыть своё неловкое волнение и жуткое покраснение на лице от своего приятеля, из-за чего Мэделина отвела своё лицо, отвернувшись и машинально сказав: «Ты прав. Я смогу стать звездой.»

– Мэд, сегодня нужно с тобой все наши песни вспомнить с нашего альбома, – вдруг напомнил Ник, деликатно кашлянув.

– Да, я помню, – тихо и робко пробормотала она, чувствуя к нему искреннее влечение.

– У тебя сегодня есть уроки пианино с твоей мамой? – спросил он, немного закусив губу.

– Мы с ней договаривались об уроке во время нашей с тобой совместной работы, – кивнула Мэделина.

– Столько всего за один день! – простонал он. – Наверное, тебе стоит отдохнуть перед завтрашним днём?

– Я предпочитаю больше работать, – с нежной улыбкой ответила девушка. – Это меня вовсе не пугает, а даже больше мотивирует.

Дома их ждала Мэгги Флорес, мама Мэделины, которая хлопотно возилась на кухне. При входе в дом сразу был заметен типичный американский интерьер: пластиковый комодик в разноцветные цветочки, несметное количество деревянных ниш, шкафов, арок и фальш-перегородок. Мебель, а именно, небольшие диваны и кресла, располагались по центру комнат. Стены были убраны в многочисленные полки, на которых были расставлены различные сувениры: множество мельчайших декоративных дешёвых предметов. Совершенно отсутствовали стенные перегородки. Хоть дом был полон специфическими декоративными элементами, составляющие изнутри дома были из дешёвых материалов, заменённые натуральными.

Миссис Флорес поприветствовала дочь и Ника с восхитительно белоснежной улыбкой. Её карие глаза освещали изнутри мягким живым сиянием, теплотой, добротой и искренностью. Морщин было у неё немного, и лицо у неё выглядело очень даже свежим для женщины в пятьдесят лет. Лишь когда она улыбалась глубокие морщины появлялись вокруг тёмных глаз. Её итальянские и английские корни объяснили красоту симметричного и красивого лица. А высокий рост с длинными руками и пальцами со стройными ногами обращали особого внимания. У неё были седовато-чёрные прямые волосы, которые она укладывала в аккуратное каре. Это была простая женщина с чувствительной и эмоциональной душой. Семья Мэгги эмигрировала из Нидерландов в её юности в Соединённые Штаты. С тех пор она только преподаёт уроки пианино и играет сама для своей дочери, мечтая сделать из неё настоящую гениальную пианистку. В одежде она была достаточно скромна: предпочитала простые обычные платья в тёмных цветах.

Мэгги приготовила для всей семьи на ужин итальянские спагетти с соусом Сугга и салат капрезе, а на десерт торт на пивном тесте с начинкой из сгущёнки и грецких орехов. Да-да, мама Мэделины, любила вкусно готовить и кормить свою семью было ей в удовольствие. Особенно в дни благодарения ей удавалось иногда даже одной приготовить столько всего, что такой еды могло хватить на две недели вперёд!

– Ох уж эти мамы, заботливые и невероятно беспокойные, – раздался весёлый голос отца Мэделины, спускающего со второго этажа.

– Добрый день, мистер Флорес, – почтительно поздоровался Ник. – Рад вас сегодня увидеть!

Отец, держа в одной руке газету «США Сегодня», подправил очки и пожал другой – руку молодому юноше.

Мистер Флорес был глубоко уважительным человеком особенно в местной больнице района Хайленд парка. Он работал акушером. Однако дома он был достаточно простым и обычном отцом. Две главные его страсти были карьера и его семья. Ростом он был высок. А его красивое стройное, но худощавое телосложение и прямой стан вызывали восторг. Однако его высокая залысина на лбу со слегка седыми волосами на кончиках ярко указывала его пожилой возраст. Его тонкие и заострённые черты лица выражали аристократичность, а его самоконтроль и неординарная эрудиция показывали его безграничный ум, вызывая симпатию и уважение. Карие глаза, полные добротой и простотой делали его взгляд добродушным, как у самого честного и правильного человека. Прямые и чёрные волосы Патрика, как и у его супруги, сильно отличали их от дочери, Мэделины, которая в детстве часто спрашивала: в кого у неё такой почти белый цвет волос?

– Ну, как было сегодня выступление? – поинтересовалась миссис Флорес. – Готовы к завтрашнему кастингу?

– Выступление было, как всегда, на блеск! – улыбаясь во весь рост, ответил Ник.

– Ребятки, вы, должно быть, сильно проголодались, – предположила мама Мэделины. – Вам обязательно надо поесть, – настойчиво отметила она.

За столом царила настоящая тишина, и только изредка скрипение вилки или ножа на тарелках были слышны. За ужином стояло напряжение. Вдруг Мэделина стала неуместно и странно гримасничать, но никто на это не обращал внимания: Ник и родители ужились с таким необычным поведением девушки. Она недолго подёргивала левым глазом вверх, поднимая голову, – и продолжила дальше ужинать.

Когда Мэделине было шесть лет, она начала поддёргивать глазом, родители показывали её врачу, но не было никаких результатов. Врачи говорили, что это пройдёт, но подёргивание глазом не проходило. Становилось ещё хуже: с восьми лет Мэделина стала подскакивать и делать резкие движения… С тех пор родители решили её оставить на домашнем обучении, чтобы изолировать дочь от негативного влияния её сверстников, которые подшучивали и издевались над её неконтролируемыми нервными тиками. Это хорошо сказалось на девушке, потому что она стала больше уделять внимания музыке: Мэделина ходила в музыкальную школу, где она и встретила Ника, который всечасно поддерживал её, хотя сам страдал азотемией, из-за чего часто лежал в больнице в ранние школьные годы. Её вокальные данные были уже отточены в одиннадцать лет. Болезни Ника и Мэделины, музыкальная школа и домашние обучения сильно сближали их. Родители были знакомы с Ником, когда ему было одиннадцать лет, так что они привыкли нахождению Ника часами в комнате у Мэделины, где они играли в музыкальные инструменты. Вместе они сочиняли песни в стиле инди-поп и электро-поп. Кроме Ника у Мэделины были ещё другие друзья, но именно с ним она проводила больше всего времени из-за музыки, которая их сближала.

– Мэделина, у тебя всё в порядке? – мама, обеспокоившись, спросила, как она привычно спрашивает после таких характерных неконтролируемых поведений дочери.

– Да, мам, – судорожно сглотнув, ответила Мэделина, пригубив стакан воды.

– Ну, как успехи на работе, Мэгги? – прервал тишину мистер Флорес. – Ты ведь говорила, что талантливые ученики набираются.

– Отличные! – мама Мэделины задумалась с улыбкой. – Ты не поверишь: я получала такое удовольствие, слушая талантливого молодого ученика, пытавшегося воспроизвести произведение Шумана «Токката».