Песнь чёрной розы

– Спасибо большое, – у Мэделины наворачивались слёзы на глазах, которые были слезами счастья.

После выхода из комнаты прослушивания девушка сильно заплакала, вытирая их руками.

– Мэд, мы сделали это! – обнял её крепко Ник, нежно целуя её в лоб. – Ты была сегодня на пике – в лучшей форме! Важно сохранять эту уверенность, спокойствие, ясность мысли и голоса завтра на третьем отборе.

– Как говорила Аманда, третья часть отбора – это самая важная часть этого кастинга, – вспомнила его партнёрша. – Нужно произвести впечатление перед продюсерами, судьями и агентами, – решительно произнесла Мэделина. – Надо подумать о выборе песни на завтра.

– Как тебе песня «Наш день»? – предложил Ник. – Ты его сама написала. Я тебе подыграю на гитаре. Думаю, она им должна понравиться.

– Давай её сегодня отрепетируем, – настойчиво попросила Мэделина.

– Конечно.

Весь вечер ушёл на репетиции для третьего отбора, беседы и приколы с Ником, который так и не решался признаться ей в любви. Они сидели плечо к плечу на полу у кровати Мэделины.

– Может, прокатимся? – спросил он у своей немного уставшей подруги, чтобы её взбодрить.

– Давай, – согласилась она, кивая.

Они немедленно, громко смеясь, сели в машину Ника, наслаждаясь осенним вечером. Прохлада и дуновение ветра пробуждали музыку в Мэделине. Наблюдая за северо-восточным Лос-Анджелесом с его холмистым районом, расположенном в величественных холмах Сан-Рафаэля и приточной реки Арройо-Секо, они прошлись босиком по увядшей земле, а потом выпили тёплый кофе в уютном кафе, разговаривая по душам.

– Ник, это кафе находится напротив магазина пишущей машинки, принадлежащей моей бабушке, Дженессы Флорес. В детстве я часто ходила навещать её и играла на её старинных машинках.

– Хочешь зайти туда снова? – предложил он ей.

– Пожалуй нет, – буркнул она. – Давай, когда всё это закончится отпразднуем, – Мэделина быстро перевела тему, радостно предложив что-то поинтереснее.

– Боюсь, мы будем очень заняты, если мы пройдём этот кастинг, – тихо пробормотал Ник. – Выступления, подготовки, выезды, концерты… Мэд, обещай мне, что, когда станешь звездой, ты меня не забудешь. – Подтрунивал он над подругой.

– Я тебя сразу же забуду, и у меня не будут никаких воспоминаний с тобой, – мило захихикала Мэделина, не предвещая ничего плохого, сказав роковую шутку.

Оба вернулись снова в её комнату, чтобы продолжить репетицию. Но, какое-то время они просто взялись ладонями, крепко их прижав, закрыли глаза и сидели в тишине. Она взглянула на стоящую на столе колбу с маленькой чёрной розой.

– Ник, я всё время думаю о создании альбома под названием «Маленькая чёрная роза» с десяток песен о силе, протесте, сопротивлении и стойкости против нынешних проблем. Я так хочу донести до людей, что не стоит поддаваться болезням, синдромам, обстоятельствам жизни, а стоит бороться за свою жизнь – и это в руках каждого самого человека.

– Мы создадим его вместе обязательно. Я тебе обещаю. Через месяц он будет готов, если мы будем упорно работать, но пока что нам надо сконцентрироваться на кастинге. Хорошо?

– Хорошо, – Мэделина тепло улыбнулась, вглядываясь в глубокие и пронзительные карие глаза Ника.

Они продолжили репетицию перед предстоящим важным отбором.

«Третий день отбора – самая важная часть этого кастинга. Выступление перед главными продюсерами, судьями и агентами», – вспомнила про себя Мэделина холодным ранним осенним утром, словно повторяя предыдущий день. Она обняла родителей и села в машину Ника, который ждал её возле того же соседнего дома. Она одела длинную зелёную свободную футболку с принтом маленького человечка, широкие висящие штаны чёрного цвета и зелёную обувь. На этот раз образ был намного ярче: зелёный цвет притягивал внимание. На улице начался моросящий дождь. Усиливалась туманность. Но прохладный воздух был очень приятным, который приближал дальние звуки сигналов машин и мужских криков. Мгновенное изменение погоды что-то предвещало, но юная певица пыталась не обращать на это внимание. Подъехав на третий раз к зданию Фигероа в Уолшире, Мэделина и Ник увидели совершенно другую картину: длинная очередь из огромного количества участников уже не стояла так, как во второй день отбора. Участников стало слишком мало.

– Когда отсеиваются всё больше и больше людей с каждым днём – появляются страх и дико-ужасное желание пройти все этапы, отборы и победить, – выпалил Ник, словно вошёл в какую-то азартную игру.

– Ник, ты воспринимаешь этот кастинг как безусловную единственную конкуренцию в твоей жизни.

– На самом деле, для меня всё – это жизнь, а жизнь – это борьба. А в борьбе сильный конкурент всегда побеждает слабого.

– Ник, я смотрю: ты очень сильно хочешь пройти этот кастинг? – с прищуренными глазами, оглядела она своего приятеля.

– Ради этого мы ведь здесь, – буркнул её лучший друг. – Я всегда хотел выигрывать причём везде, даже когда мчусь на машине. Опережаю все машины, при этом не увеличивая скорость.

– Ник, у тебя неправильное понятие между искусством и победой, – возразила ему Мэделина. – Музыка – это не твоя уличная гонка на машинах, это искусство.

– Ну, а искусство – это тоже конкуренция, – уверенно пробормотал он.

– Ник, наблюдая за таким большим количеством претендентов на место в группу, наступает момент, когда понимаешь, что главное – не пройти отбор, а быть единственно лучшим певцом. И не в смысле устранения конкурентов.

– Мэд, ты уверена, что тебе подходит этот кастинг? Тебе надо одной петь в соло, а не в группе. Ты слышала Аманду? Минимум пять участников будут петь в группе.

– Ник, ты же знаешь, что это один из единственных способов воплотить мою мечту. Я столько к нему готовилась. Не хочу, чтобы это было впустую. Я не знаю, что я сделаю с собой, если я не пройду.

– Мэд, поэтому не надо настраиваться, что ты его не пройдёшь. Вспомни мои слова, которые я тебе говорил в первый день. Ты – лучшая из всех этих участников. Не у всех есть такой талант, как у тебя.

Мэделина невольно замолчала. Даже у человека с талантом бывает неуверенность и страх.

– Слушай, я тебя знаю от корки до корки, – подбодрил её Ник. – Да и тем более, кастинг – как игра в шахматы. В случае нашего проигрыша всегда можно сыграть ещё один раунд. Хорошо? Но, сыграть второй раунд стоит немало терпения, потому что придётся ждать следующий такой же масштабный кастинг целых четыре года.

– Как ты думаешь, Лу прошла вчерашний отбор? – озадаченно спросила Мэделина, ища её где-то среди очереди. – Я здесь её не вижу.

– Эм… Мэд, тебе стоит начать открывать Фейсбук мессенджеры и проверять входящие сообщения, – напомнил ей Ник. – Она написала, что она не прошла на третий день отбора, потому что её песни не подходят под формат этого кастинга.

Лицо Мэделины потускнело, а холод прошёлся по её телу. Ведь она верила, что Лу должна была пройти. Она верила в её сильный потенциал, а её вера оказалась абсолютно пустой. «Во что же дальше можно верить с моей дырявой интуицией?», – разочарованно подумала про себя Мэделина.

Прошло больше часа, как ребята очутились уже перед настоящими судьями этого грандиозного события. Всё было по плану. Ник начал играть на гитаре медленно, спокойно и ритмично. В то время как Мэделина начала исполнять песню «Наш день» со слов: «Белая футболка покраснела, оказывается я заболела. Смотрю из очков, а ты крадёшься в носочках…».

Казалось, что они вдвоём уже начали нравиться судьям по их видам, которыми они кивали ритмично по музыке, но Мэделина внезапно замолчала…

У неё начались спонтанные повторные неритмические тики: судорожно поднялась голова в левую сторону и дёргался глаз. Длилось это несколько минут.

В комнате прослушивания создалось молчание и неловкая атмосфера, что судьям пришлось остановить всё сразу, и попросить выйти Мэделину из комнаты прослушивания, а Ника оставить на пару минут.

Выйдя из комнаты прослушивания, для девушки последние несколько минут были похожи на страшный мутный сон, о котором она даже не хочет ещё долго вспоминать. «Неужели это всё? Наверное, мне стоит вернуться и попросить дать мне ещё один шанс?», – подумала девушка. Ей казалось, что всё это не происходит на самом деле – это её иллюзия и это не она. «Неужели мои тики, длившиеся пару минут, решили всю мою судьбу? Чёрт!», – тяжело дыша, крикнула Мэделина, взявшись за голову. Пока в груди бешено билось сердце, ей пришли детские школьные воспоминания, когда она первый раз перенесла унижения от своих одноклассников, которые указывали на неё пальцем во время её первого нервного тика и судорожного подёргивания головой. С тех пор она пытается обходить тех одноклассников… Ей было так унизительно возвращаться в комнату прослушивания, где её буквально отчихвостили. Внезапно Ник вышел с грустным поникшим лицом. Он твёрдо взял за руку Мэделины, зашёл с ней в комнату прослушивания, и попросил у судей дать ей ещё один шанс.

– Хорошо, пусть поёт, – одобрил один из продюсеров.

Девушка кивнула, тихо пробормотав: «Спасибо». Ник и Мэделина переглянулись взглядами. Она, попытавшись забыть последние минуты, пела так, словно прочувствовала каждое слово.

Закончив выступление, глаза Ника были полны надежды – он был готов услышать положительное «да» им обоим.

– Это было трогательно, чувственно и красиво, – начал тот же продюсер, который разрешил спеть Мэделине ещё раз. – Однако, есть одно «но», нам не подходит такой формат песен, стиль музыки, поэтому мы не готовы пригласить Мэделину на следующий тур. Надеемся, она добьётся успеха в другом проекте, где её стиль пения и голос подойдут.

В это самое мгновение боль оказалась такой неожиданной, сильной и незаслуженной, что Мэделина даже не зарыдала, а очень сильно удивилась. Ей хотелось прямо на данным момент в этой самой комнате прослушивания биться о стены, бежать и рыдать. Однако боль зашла слишком глубоко вовнутрь…

– Ваша игра на гитаре была сыграна очень даже профессионально, – обратился продюсер к молодому человеку, наклоняя голову в сторону Ника. – Нам нужны хорошие гитаристы, как вы.

Продюсеры попросили дать время посовещаться. У Ника и Мэделины дрожали руки и учащённо билось сердце в ожидании результата.