Скорая помощь

– Это не Главный Госпиталь Сектора, Старшая сестра, – холодно – заметил Флетчер, – где переводческий компьютер занимает целиком три уровня и одномоментно обслуживает шесть тысяч индивидуумов. Программа компьютера «Ргабвара» рассчитана на перевод тех языков, на которых разговаривают члены экипажа, и еще трех наиболее употребительных языков Галактической Федерации, помимо землянского: тралтанского, илленсианского и мельфианского. Компьютер проверен самым скрупулезным образом и функционирует образцово, и потому любое недопонимание…

– …проистекает из самого сообщения, – подхватил Конвей, – а не из огрехов перевода. И все же мне хотелось бы выяснить, кто именно отправил сообщение. Член команды, использовавший слова «выведены из строя» и «пострадали» вместо слов «ранены» или «ушиблены», не сумевший ничего предпринять из-за того, что был в панике и ограничен временем, и вдобавок стеснен неуклюжими перчатками… Проклятие, но ведь мог же он сказать хоть что-нибудь о физическом состоянии пострадавших – тогда мы хотя бы знали, чего ожидать!

Флетчер немного расслабился и задумчиво проговорил:

– Меня прежде всего занимает вопрос о том, почему этот человек вообще был в тяжелом скафандре. Если «Тенельфи» маневрировал поблизости от брошенного звездолета и по какой-то причине произошло столкновение, то это столкновение наверняка было неожиданным. То есть я хочу сказать, что при подобном маневрировании экипаж в скафандры не облачается. Но если они были в скафандрах – значит, ждали беды.

– Кто им грозил? Брошенный потерявший управление звездолет? – недоверчиво спросила Мерчисон.

Последовала долгая пауза. Ее прервал Флетчер:

– Вряд ли – если это и в самом деле был покинутый, заброшенный корабль. Причин сомневаться в содержании более ранних сообщения с «Тенельфи» нет. Если экипаж не ждал беды – тогда мы снова возвращаемся к вопросу об этом офицере. На мой взгляд, это вовсе не обязательно корабельный врач. Вероятно, он сам сумел надеть скафандр и, возможно, помог в этом остальным…

– Не усугубив при этом степень тяжести их травм? – вмешалась Нэйдрад.

– Могу заверить вас в том, что служащие Корпуса Мониторов обучены тому, как вести себя в подобных ситуациях, – резко отозвался Флетчер.

Отреагировав на растущее раздражение капитана в ответ на критику со стороны одного из членов команды, в разговор вмешался Приликла:

– В прослушанном нами сообщении, состоящем из обрывков фраз, – проговорил эмпат, – не упоминаются травмы, так что, вероятно, повреждения получил сам корабль, а не члены его экипажа. «Выведены из строя» – это довольно мягкое выражение. Очень может быть, что для нас там работы не будет.

Оценив по достоинству попытку Приликлы предотвратить перепалку между капитаном и кельгианкой, Конвей все же счел высказывания цинрусскийца излишне оптимистичными. Но прежде, чем кто-то успел сказать хоть слово, из динамика коммуникатора донеслось:

– Отсек управления – капитану. Прыжок через семь минут, сэр.

Флетчер обозрел недоеденную пищу, немного подумал и, встав, смущенно проговорил:

– На самом деле мое присутствие там не слишком необходимо. К точке для совершения прыжка мы добирались так медленно только потому, что хотели окончательно убедиться в том, что все системы на корабле в полном порядке. Они действительно в полном порядке. – Он коротко, натужно рассмеялся и добавил: – Но вот беда: члены экипажа, строго соблюдающие правила субординации, порой, сами того не желая, вынуждают капитана чувствовать себя лишним на корабле…

«Наш капитан, – подумал Конвей, глядя на исчезающие в верхнем отверстии шахты ноги Флетчера, – изо всех сил старается вести себя по-человечески».

Вскоре после ухода Флетчера «Ргабвар» перешел в гиперпространство, а уже через шесть часов вынырнул из него. Поскольку стартовал «Ргабвар» от госпиталя в то время, когда у медиков заканчивалось рабочее дежурство, этим промежутком времени врачи воспользовались для отдыха. Однако отдых несколько раз прерывался: это происходило тогда, когда капитан вдруг считал нужным, чтобы медики послушали какие-то фрагменты переговоров экипажа насчет управления энергетической системой корабля. На самом деле было ясно: Флетчер старается держать медиков в курсе относительно любой стадии операции, но если бы он знал, как относятся к его рвению Конвей и все остальные, когда их будят и нагружают сведениями попеременно то слишком заумными, то, наоборот, напрочь элементарными, то, пожалуй, он бы от своей идеи отказался. А потом неожиданно из отсека управления последовало сообщение, после которого о любых надеждах выспаться в обозримом времени можно было забыть окончательно.

– У нас контакт, сэр! Два объекта, один крупный, второй поменьше! Расстояние – один и шесть десятых миллиона миль. Малый объект по массе и размерам совпадает с «Тенельфи».

– Навигатор?

– Сэр. При максимальной скорости мы сможем поравняться с «Тенельфи» через два часа семнадцать минут.

– Отлично, так и сделаем. Энергетический отсек?

– В полной готовности, сэр.

– Через тридцать секунд – ускорение до четырех g. Мистер Чен, мистер Доддс, передайте Хэслэму расчеты курса. Я бы попросил Старшего врача Конвея как можно скорее пройти в отсек управления.

В связи с тем, что тип физиологической классификации пострадавших и общая картина травм были уже известны, было решено, что капитан Флетчер останется на борту «Ргабвара», в то время как Конвей и другие офицеры Корпуса Мониторов проникнут на «Тенельфи» и оценят ситуацию на месте. Мерчисон, Нэйдрад и Приликла должны были подготовиться к приему раненых. Пострадавшие и медики нуждались в одних и тех же параметрах атмосферы и жизнеобеспечения, и врачи рассчитывали, что обследование и первичные процедуры не отнимут много времени и что буквально через час «Ргабвар» сможет стартовать к Главному Госпиталю Сектора.

Конвей, упакованный в скафандр, лежа в дополнительном кресле отсека управления, наблюдал за тем, как на капитанском дисплее вырастает изображение «Тенельфи». По обе стороны от капитана, в креслах навигатора и связиста, сидели Хэслэм и Доддс. Они также были в скафандрах – только металлизированные перчатки сняли, чтобы было легче работать с пультом управления. Офицеры негромко переговаривались на своем эзотеричном профессиональном арго и время от времени перебрасывались словцом-другим с Ченом, находившимся на корме в энергетическом отсеке.

Изображение пострадавшего звездолета росло и росло и в конце концов увеличилось настолько, что перестало помещаться на экране. Затем масштаб был уменьшен, и корабль снова вдруг стал крошечным – яркой серебристой сигарой, медленно вращающейся на фоне непроницаемой черноты. В двух милях от «Тенельфи» еще более медленно вращался огромный шар – брошенный звездолет, похожий на металлическую луну.

На этот звездолет, как и на Конвея, пока никто не обращал внимания. Пожалуй, только для того, чтобы напомнить о себе, Конвей проговорил:

– Похоже, особых повреждений нет, верно?

Ответа не последовало. Офицеры продолжали переговариваться и в некотором роде ответили Конвею косвенно.

– Лобового столкновения явно не было, – сказал Флетчер. – Серьезные повреждения имеют место в носовой части, но в большинстве они сводятся к поломкам антенн и датчиков. По всей вероятности, эти поломки имели место при том, что «Тенельфи» ударился и проехался по поверхности чужого звездолета. Точные подробности повреждений пока не видны из-за дымки, окружающей корабль. «Тенельфи» продолжает терять воздух.

– Это может означать, что в этом смысле еще есть, что терять, сэр, – встрял Доддс. – Гравиустановки включены на тягу и фиксацию.

– Отлично. Попробуйте осторожно приподнять и развернуть «Тенельфи», – распорядился Флетчер. – Обшивка, вероятно, ослаблена. Нельзя допустить, чтобы она треснула. Возможно, на членах экипажа нет скафандров и…

Флетчер не договорил. Доддс наклонился к своему пульту. Все внимание астронавигатора было приковано к собственным пальцам. Он управлял невидимыми гравилучами, нацеливая их на обшивку пострадавшего корабля и медленно, осторожно разворачивая его относительно «Ргабвара». И нос и корма «Тенельфи» пока по-прежнему были скрыты завесой тумана, образовавшегося вследствие утечки воздуха, но средняя часть корабля выглядела целой и невредимой.

– Сэр, – взволнованно проговорил Хэслэм, – люк в центральной части корабля не поврежден. Думаю, мы могли бы пристыковаться… и просто перейти с корабля на корабль!

«И осуществить эвакуацию раненых еще быстрее!» – с благодарностью подумал Конвей. Те, кому удалось выжить, теперь были в считанных минутах от медицинской помощи. Он встал, герметично застегнул шлем.

– Я сам проведу стыковку, – торопливо проговорил Флетчер. – Вы вдвоем пойдете с доктором. Чен, будьте наготове. Быть может, вы там тоже понадобитесь.

Последовал едва заметный толчок: «Ргабвар» соприкоснулся с «Тенельфи». Конвей, Доддс и Хэслэм вошли в шлюзовую камеру. Люк за ними закрылся. Доддс открыл наружный люк. Его крышка медленно отъехала вперед, за ней оказалась точно такая же наружная крышка входного люка «Тенельфи». Прямо посередине крышки красовалось большое, неправильной формы пятно – не то краски, не то масла, пестро-коричнево-черное, с неровной, рваной поверхностью.

– Что это за дрянь? – спросил Конвей.

– Понятия не имею, – отозвался Хэслэм, вытянул руку и, потрогав пятно, провел рукой по обшивке. Остались желтоватые полоски, а к перчаткам прилипло немного вещества. Хэслэм поспешно добавил: – Это смазка, доктор. Меня поначалу обманул ее цвет. Видимо, это она так разогрелась, когда маяк сгорал.

– Смазка, – кивнул Конвей. – Кто же, интересно, обляпал смазкой наружный входной люк?

Хэслэм без особого удовольствия ответил:

– Наверное, одна из запасных канистр вылетела наружу при столкновении, а потом ее ударило о люк. У канистр наверху имеется такая каннюля, через которую при нажатии на канистру автоматически выбрасывается небольшое количество смазки. Если вас это так интересует, доктор, я вам потом продемонстрирую канистру. А сейчас отойдите, пожалуйста. Я намерен открыть люк.

Крышка люка отъехала в сторону. Хэслэм, Конвей и Доддс шагнули на борт «Тенельфи», в шлюзовую камеру. Давление внутри корабля оказалось на опасно низком уровне, но все же не было смертельно низким для совершенно здорового человека, пребывавшего в хорошей физической форме. Другое дело, что при таком давлении могло произойти с раненым без скафандра, пережившим шок и декомпрессию, из-за которых могла усилиться кровопотеря и возрастала опасность даже самых поверхностных порезов и ссадин. Вдруг открылся внутренний люк шлюзовой камеры, послышалось негромкое потрескивание: скафандры у всех троих немного разбухли из-за разницы в давлении. Конвей, Доддс и Хэслэм поспешили покинуть шлюзовую камеру.

– Глазам своим не верю! – воскликнул Хэслэм.

В отсеке перед камерой парили в невесомости фигуры в тяжелых космических скафандрах. Люди сжимали в пальцах канаты и скобы на наружной поверхности приборов. Горело аварийное освещение. Оно было достаточно ярким для того, чтобы рассмотреть все фигуры подробно, до мелочей. К мелочам, в частности, относились ремни, которыми люди были связаны по рукам и ногам. Запасные баллоны с воздухом были привязаны к их спинам. Сами скафандры были прочные, с металлизированным верхом, и потому ремни не могли их смять и затруднить, скажем, дыхание людей и отяготить их травмы. Поверх лицевых пластин темнели почти непрозрачные солнечные фильтры.

Осторожно продвинувшись между двумя плавающими в отсеке фигурами, Конвей добился того, что одна из них перестала покачиваться, и отодвинул шторку солнечного фильтра на шлеме. С внутренней стороны лицевая пластина сильно запотела, но даже так было хорошо видно, что лицо у человека намного краснее нормального. Как только в глаза мужчине попал свет, он инстинктивно крепко зажмурился. Конвей отодвинул солнечные фильтры у других членов экипажа – реакция была та же самая.

– Отвязывайте их и переправляйте поскорее на медицинскую палубу, – распорядился Конвей. – Руки и ноги пока развязывать не стоит. Так будет легче их транспортировать. К тому же ремни фиксируют сломанные конечности – если переломы имеют место. Здесь не вся команда?

На самом деле это был даже не вопрос, поскольку кто-то перетащил сюда, к шлюзовой камере, пострадавших товарищей и подготовил их к срочной эвакуации.

– Здесь девятеро, доктор, – быстро сосчитал Хэслэм. – Одного не хватает. Поискать его?

– Пока не нужно, – ответил Конвей, думая о том, сколько забот выпало на долю отсутствующего члена экипажа. Он послал подпространственное радиосообщение, выбросил аварийный маяк, когда то ли не сработал автоматический механизм выброса, то ли офицеру не удалось с этим механизмом справиться, он перетащил всех своих товарищей с их рабочих мест сюда, к шлюзовой камере. Не исключалось, что за время проведения этой спасательной операции он мог повредить свой скафандр и теперь находился в каком-нибудь воздухонепроницаемом отсеке и ждал помощи.