(Не)реальный

Серьезно…

Серьезно?

Алёнка, честно говоря, боялась. Что будет как в дурацких циничных сериальчиках, в которых провинциальную героиню сначала долго и упорно судьба лупит по щекам, а потом милосердно разрешает ей побыть счастливой пять минуточек. Вот там обычно влюбленная по самые ухи девушка прилетала на вокзальчик, и тут её никто не встречал, и на телефончик никто не отвечал, кроме суровой и беспощадной реальности, общающейся с абонентами стерильными голосами телефонных операторов.

Нет.

Сказка Аленки была не по сценарию, слишком сказочной, чтобы быть жизнью. Потому что Макс встретил её тут, с охапкой белых тюльпанов и Лизой, в нетерпении подпрыгивавшей рядышком.

Вообще это было нечестно, потому что Аленке достались тюльпаны, а она досталась Максу. Хотя ладно, тюльпаны не мешали обниматься. Почти. Но рук не хватало. В одной руке были цветочки, а другой приходилось выбирать кого тискать первым – Макса или Лизу. Победила Лизка, она была очаровательней. Тем более именно она сегодня совершила самый героический подвиг и встала в несусветную рань, чтобы встретить Аленку. Как такое было не оценить?

– Не уезжай от меня больше… – хрипло шепнул Макс Аленке на ухо тем самым голосом, от которого душа вздрагивала и поджимала пальцы на ногах.

– Буду ездить с тобой, – улыбнулась Аленка, задирая голову и тут же поправляясь. – С вами.

Встретиться взглядом с Максом после двух недель друг без дружки… Между ним и Аленкой сейчас была даже не химия, а ядерная физика со всеми ее беспощадными последствиями. И даже просто переплетаться с ним пальцами уже было почти как прирасти снова к какой-то своей части тела, без которой ты по какой-то причине умудрился прожить некоторое время.

Аленка толком не запомнила путь до дома. Помнила такси, помнила, как Макс и сосед обменялись парой колких фразочек и разошлись, друг дружкой явно довольные. Все остальное было неинтересно. Рядом с Максом Аленку чуть подотпустила её тревога, и она даже смогла подремать в машине, уронив голову Максу на плечо. Сбоку возбужденно что-то рассказывала Лиза, папа возил её в дельфинарий, это явно положительно сказалось на настроении госпожи императрицы и к счастью, отвечать было не нужно, было нужно только слушать. И можно было не очень внимательно, временами угукая сквозь дрёму.

В себя Аленка пришла уже в квартире Макса, после третьей чашки черного кофе. Все-таки ночью нужно было спать.

А Макс сидел себе напротив неё и смотрел с таким умилением, что прям страшно становилось.

– Ты чего? – Аленка хихикнула. – Виагра кончилась в запасах? Накурился ванилином от безысходности?

– Дурочка. – Макс фыркнул. – Просто тебя тут ужасно не хватало. Тут. На этой кухне.

– Так и скажи, что кексы тебе готовить некому, – фыркнула Аленка.

– Ну это точно была самая важная недостача в жизни, – с деловитым видом заявил Ольховский и продолжил все с тем же зашкаливающим удовлетворением пялиться, как Аленка пьет кофе. Извращенец. Ну хорошо, Аленка обожала потакать вот этому конкретному извращенцу, поэтому еще и вафлю начала жевать. Голландскую. Сладкую настолько, что везде слипалось, но на какие жертвы только ради любви не пойдешь, а?

– Нам надо поговорить, – негромко произнес Макс. Тон у него был такой, будто он собирался сказать, что он внебрачный сын президента, и что у него три жены в Турции, и он согласен сделать Аленку четвертой.

– Сейчас? – Аленка удивленно подняла брови. Тема разговора угадывалась смутно. Вроде как не было ничего такого, что следовало обсудить. Может, бывшая жена приехала и пытается воевать за Лизку?

Макс покосился на часы, вздохнул, явно недовольный тем, что сегодня понедельник.

– Вечером. Лучше вечером. Потому что ты мне будешь отрывать голову, а перед этим мне лучше решить некоторые проблемы.

Классные новости. У него обнаружились-таки еще парочка внебрачных детей? За что голову-то отрывать? Ну ладно, подождем до вечера. Хотя мог бы и не дразнить любопытство.

– Мне остаться с Лизкой? – мягко спросила Аленка. Пока она не успела атаковать всех подряд, было время переосмыслить свое резюме, изучить рынок вакансий и поиграть во фрейлины госпожи императрицы. Это было хотя бы весело.

– А ты хочешь? – Ох, Макс. Он был такой балбес, переспрашивал такие вещи, смотрел на Аленку таким опасливым взором, будто и не понимал ничего.

Слов не потребовалось.

– Я предупрежу няню, – радостно улыбнулся этот сообразительный мужчина. И где только Аленке успело упасть такое сокровище?

Пока он предупреждал и переодевался на работу – Аленка успела приготовить завтрак, порадоваться, что Лизка употребляет овсянку с большей охотой чем её отец.

– Ты до вечера же, так? – полюбопыствовала, стоя в прихожей и наслаждаясь любимым зрелищем – как Ольховский завязывает себе галстук. Наблюдать за этими шустрыми пальцами всегда было в удовольствие.

И все-таки это было ужасно странное ощущение. Быть здесь, задавать такие вопросы… Занимать в жизни Макса неожиданно – такое место. И ведь нет, он не поморщился, он задумчиво пожал плечами. Он не ругался, что она лезет в его жизнь – он затруднялся с ответом. Удивительно, если брать во внимание, что начиналось-то все это из френдзоны. И теперь вот такое вот. Почти семейное. И никого не напрягающее.

– Я постараюсь раньше, конечно… – А тон был такой, что было ясно – получится вряд ли.

– Мы тебя дождемся, – улыбнулась Аленка. В конце концов, это было нормально. Кем он там работал? Каким-нибудь менеджером по рекламе? Еще спасибо, что иногда его график демонстрировал чудеса такой гибкости. Нет, надо будет все-таки уточнить. А то, может, он на самом деле Джеймс Бонд, а Аленка и не догадывается.

– Ох, Сан… – Макс сгреб её в охапку, стискивая так жадно, будто сомневался в её подлинности. – Моя дивная сказочная Сан, как я тут подыхал без тебя, если б ты только знала.

Трепло. Вот редкостное трепло, с бесстыже льстящим и бьющим в самые чувствительные точки души языком.

– Ты опоздаешь.

Не целовались. Просто потому что было понятно, чем может закончиться один лишь только поцелуй, когда вся сущность сейчас была как оголенный нерв. Искрило же даже не от соприкосновений, от обмена взглядами. Хотя смертельно хотелось столкнуться с ним губами, сделать хоть пару глотков его дыхания. Надо было потерпеть, надо! Только до вечера. А там – уже можно.

И все-таки Лизка была чудным ребенком. С ней было приятно заниматься ерундой, гулять, готовить обед, а после – смотреть мультики про неведомую Катю с каким-то упоротым розовым зайцем. У Лизки местами был очень таинственный вид, но она ни в какую не кололась, в чем его причины. Полдня прошли незаметно, и прошли бы незаметно и вторые полдня, но радостные новости ожидали Аленку с Лизой раньше. Потому что около трех в прихожей хлопнула дверь и зазвенели ключи.

– Иди встречай папу, – шепнула Аленка Лизе, а сама осталась – поставить мультик на паузу.

Когда из прихожей раздался Лизкин визг – стало похрен на мультики. Аленка вылетела в коридор не успев даже сообразить, что могло произойти.

Соображать и не пришлось. Все оказалось очень прозрачно.

В прихожей квартиры Макса стоял Вадим Кислицын, прижимавший к горлу белой от страха Лизки что-то, очень напоминавшее скальпель.

– Ну здравствуй, Ленок…

42. Сообщники

– Отпусти её, – слабо просит Аленка. Она не может смотреть сейчас на Вадика, только на Лизку, на её кривящийся в панике рот.

Скальпель явно острый, потому что на шее Лизки уже видна царапина и на ней выступают маленькие алые кровавые бусинки.

– На выход, Ленок, – самодовольно приказывает Кислицын. – А то девчонке…

– Я выхожу, – торопливо кивает Аленка и обувает кроссовки. Можно было бы протиснуться мимо и попробовать заехать Вадиму локтем в нос, но он благоразумно убирается с дороги, волоча за собой Лизу.

– Иди вперед и прикрой нас. А то девчонке хана.

В прикрывании Вадика нет особой необходимости, хотя Аленка и послушно шагает вперед, отчаянно пытаясь придумать, что ей делать. Нет. Нет никаких идей.

Нет никого, ни в лифте, ни в подъезде, даже консьерж то ли ушла, то ли просто не вышла. Жизнь будто подыгрывает Вадику, не сталкивая его ни с кем.

У подъезда – черный потасканный Вольво. За рулем уже сидит какая-то тощая стриженая девица в кепке и солнечных очках. Сидит и надувает пузырями жвачку.

И ей абсолютно плевать, что мужик выходит из подъезда, выталкивая вперед себя шестилетнюю девчонку, прижимая к её шее скальпель.