Неополитики

– То есть те же 30%!

– И какой мы из этого можем сделать вывод?

– Такой, – предположил Юрист, – что в реалии активная треть, а не бо?льшая половина населения, как мы привыкли полагать, определяет политическую жизнь страны. А значит, задача малой группы лиц, обладающих административным, и/или финансовым, и/или медийным ресурсом, резко упрощается и становится нормальной управленческой задачей по использованию этого самого ресурса.

– Соответственно, эту группу и их окружение ты называешь исхименитами. Что ж, ценное уточнение на будущее, – резюмировал председатель. – Спасибо.

– Есть ещё один момент, который я заметил при подготовке цифр. Думаю, он тоже будет интересен.

– Валяй.

– Это уровень явки на региональные выборы. Во всеобщий день голосования 14 октября 2012 года явка избирателей по Московской области составила в среднем 24%. Во многих регионах России проголосовали только 25-30%. На выборах в Мосгордуму 2014 года явка была 21%. Или вот: на выборы депутатов в Томске в сентябре 2015 года пришло всего 17%.

– То есть это просто слив выборов, – насупился Юрист. – А я вам говорю, выбирают сверху, а не снизу – поэтому никто и не идёт. У назначенных врио областей рейтинги всегда далеко за 60% и никакой «самодеятельности».

– Вообще-то в Нью-Йорке в 2013-м на выборы мэра пришло тоже только 24% избирателей. Я точно помню, поскольку живу там, в Сохо. Это нередкая картина и для других мест в Штатах и Англии. Народу просто, извините, пофиг. Мы с друзьями это обсуждали как-то на форуме. И причины там не в том, что назначают. Они скорее в том, о чём мы говорили в начале: в недоступности контроля и прозрачности, информативности. В невозможности оказывать какое-либо влияние на принятие решений даже на местном уровне, что и приводит к пассивности, к этой вашей инфантильности, когда людям проще выбрать центрального лидера и надеяться, что он поведёт в правильном направлении. Президент ведь – лицо публичное, всё время под надзором медиа. Вот и создаётся иллюзия, что его действия понятны и прозрачны, он не обманет.

– Ну как же так, как же так? – запричитал юстировщик, вид которого был уже палевым. – Ведь всё, что нам надо: больницы, школы, стадионы, парковки, дороги – всё это определяется здесь, на местном уровне, на черта нам госполитика?

– Не будем по второму кругу говорить об одном и том же, – сказал Директор. – Уже ясно, что отстраивать надо с низов. Повторюсь, нужна модель, которая будет применима не только на местах, но модель мультипликативная, прилагаемая на всех уровнях. Это и есть цель нашего сборища.

– Вы знаете, это всё так, – встрял историк. – Но было бы неправильно не упомянуть то, чего не сказал юноша и без понимания чего ваша модель крякнется.

– И что это?

– Это лидерские качества, понятие лидера вообще. Так уж повелось, и, возможно, это зашито в нашей органике, что людям проще переложить свои стремления и, конечно, ответственность на человека, который, по мнению масс, способен эффективно нести это бремя.

– А что нам скажет академическая наука о лидере и власти? – попытался перевести стрелки банкир на доктора, который сидел безучастно, сложив руки на скрещённых коленях.

– Нет уж, увольте, это философия, тут вам не ко мне, а к огородникам, – любезно переправил он мяч обратно к историку.

– Да, тема не на один вечер, но я коротенечко, минут на сорок, – благодушно и шутливо принял тот разговор на себя.

Но тут вскочил Жерех и с нездоровым видом ринулся вперёд:

– Это уж слишком, извините…

– Ты куда?

– Я тебе про твою воду потом расскажу, – кинул он, не оборачиваясь, доктору. – Экскьюз ми, – чуть не протаранив Костика, буркнул он на галопе.

– Дверь в туалете плотней закрывай, а то от сквозняка будет хлопать, – едва успел прокричать ему председатель и затем тихонько добавил: – Похоже, с его желудком он уже подвиг совершил, пересидел, давайте потихоньку закругляться.

– Я совсем коротко, – слегка сконфузился историк. – Теорий на эту тему много, и все вы, конечно, проходили теорию марксизма-ленинизма с её понятием об обязательных предпосылках. Но вообще-то, по моему скромному мнению, никаких ярко выраженных предпосылок не было: ни при создании Персидской империи Киром, ни Македонской – Александром, ни Гуннской – Аттилой, ни Монгольской – Чингисханом, ни Бонапартием, ни Гитлером и прочими. Народ чувствует, что за счёт неординарных способностей лидера можно резко подняться, словно вытянуть выигрышный билет. И это совершенно противоречит той самой пассионарности, равно как теории Гурджиева об особой побуждающей энергии. Конечно, роль лидера огромна – без него построенное здание, как правило, рассыпается. Но важно заметить, и тут я согласен с Михайловским и Каутским…

– С Каутским? Тем самым? – перебил его банкир.

– Да, с тем самым. Вспомнили его у Булгакова? Так вот, они считали, что сила личности многократно возрастает, если за ней идёт масса, стремления которой совпадают со стремлениями лидера. И за это многое прощается. На этом я и остановлюсь, чтобы не отнимать ваше время. А так споры по этой теме ведутся от античности и не унимаются до сих пор. Там можно выделить и Гегеля, и англичанина Карлейля, и наших соотечественников Льва Толстого и Георгия Плеханова. Если кому будет интересно, милости прошу на чай в мою беседку, с удовольствием расскажу.

Повисла тишина. По всему было видно, что силы и внимание присутствующих были исчерпаны. Поэтому председателю пришлось закруглять заседание:

– Хорошо, и с исхименитами разобрались. С инфантильностью, пассионарностью и лидерами – тоже кое-как. Наверное, можно и расходиться. Надо только накидать сухой остаток на бумаге. Костик, ты поможешь?

– Шеф, при всём уважении, это не моё. Я просто ненавижу писать. Если хотите, я лучше пол помою.

– Я помогу, – вступился историк. – Пусть парень уже отдыхает. Это нам, старикам, делать нечего, только и остаётся что читать-писать, а молодёжь пусть развлекается.

Народ стал расходиться. Нарзак подхватил Костика и поволок его знакомиться с сыном. У него уже явно созрели планы, как достойно провести вторую половину выходного дня. Доктор пошёл искать Жереха. Юрист, торопливо извинившись, побежал по делам. Патрон остался сидеть в углу у радиаторной трубы. Вид его был вдумчивый и отстранённый. Историк подсел к столу председателя и начал писать быстро, с интересом выцепляя главное из резюмирующих слов собеседника.

Прошло минут десять. Они писали. В коридоре всё ещё бубнил доктор, бережно опрашивая освободившегося Жереха. Тот вскоре зашёл в кабинет вроде бы забрать одежду, но тоже присел к столу и, когда писанина закончилась, как бы нехотя начал разговор:

– А вы заметили? Он сказал: «Перемагнитить пассионарность».

– Парень-то? Да, и что?

– Я вот тут задумался: а к кому относятся программисты? К гуманитариям или технарям? Ведь вроде пишут на виртуальных языках программирования – значит, гуманитарии. Но при этом описывают модели, создают алгоритмы – то есть они разработчики.

– И?

– Перемагнитить пассионарность этноса… Значит, он её воспринимает как некое совокупное поле, запасённую энергию, способную менять свои свойства и характеризуемую петлёй гистерезиса, понимаешь? Значит, точно технарь.

– Не мучайся, он скорее айтишник, а не чистый программист. Так что ты прав – технарь. Но…

– О-о, неплохо для бывшего директора, – буркнул разведчик, но вид его по-прежнему был отстранённый.

– А мы, по-твоему, современную технику всё на кульманах создаём с логарифмической линейкой? – пропустив колкость, ответил председатель и, повернувшись обратно к Жереху, тихо спросил: – Ты к чему это? Что-то хотел?

– Да, есть в этом один неприятный момент, но я о нём лучше потом как-нибудь… Я тут пока сидел… там… подумал о лидерах и людях. – Он взял со стола модельку вращающейся молекулы и заговорил на своём языке: – Вот человек, по сути как молекула – он под воздействием внешних факторов или собратьев возбуждается, создаётся инверсия нацеленности, и он излучает на определённой длине волны. Чем выше накачка, тем активнее излучение. Важно, до какого уровня он возбуждается, что будет излучать. Всё это спонтанно и потому рассеется. Но вот лидер задаёт общий тон, как бы выставляя резонатор, и появляется мощное, синхронное, когерентное селективное излучение. А всё остальное, как бы интересно и важно оно ни было, исчезает, не генерируется. И наши главные тональности, к сожалению, совсем не хороши. Но сильны. Это, допустим, агрессивность и обиженность – получаем военный реваншизм. Жадность и алчность – получаем повальный «МММ». А тщеславие и гордыня? А религиозный фанатизм? И их энергия нарастает сама по себе, она не конечна, в отличие от тепловой энергии в процессе горения. Алчность порождает ещё бо?льшую алчность и растёт дальше. Но наши лучшие качества – это обертоны, понимаешь? Творчество, духовный поиск, любовь. Строить излучение на них – это наука и искусство.

– Лазеры – не мой профиль, ты же знаешь. Хотя всё, что ты говоришь, мне прекрасно понятно. Резонаторы – это чисто твоё. Вот и придумай, как можно всё было бы выстроить по уму, генерируя только самое «высокое» излучение.

– Да-да, это чертовски интересно, – подключился историк. – Создать гиперболоид, в котором резонансом усиливались бы лишь лучшие черты человечества. И творчество, и духовный поиск тоже ведь бесконечны. Почему бы не попробовать на них…

– Только для определённой группы лиц, для меньшинства, – согласился юстировщик. Его смущал пристальный взгляд внезапно пришедшего в себя патрона. – Но есть техническое решение: когда нам надо создать излучение не на главных тонах, мы проводим селекцию в специальной среде «генератора», а затем уже выводим в основной объём «усилителя». Понимаете мою мысль?

– Пожалуй, да. Конечно. Поведение, лучшие манеры всегда задаются элитой. И затем должны выводиться в общество, чтобы пробудить и в нём лучшие качества. Направить, так сказать, все чаяния и стремления, всю энергию в правильное русло.

– Только как это сконструировать на деле? Человечество – сложнейшая среда, законы его поведения слишком нестабильны. Тут перемешано всё – от божественного до низменного.

– А ты не спеша. У тебя, мне кажется, лучше, чем у всех нас, это получится, – приободрил его Директор. – Ну а мы уж подмогнём. С Антошей Чехонте пообщайся обязательно, он как раз тебе через молекулы, аминокислоты, ДНК и видовое поведение всё человеческое разложит, ему только дай на эту тему поговорить.

– Ты что, всерьёз хочешь, чтобы я сконструировал… э-э… генератор человеческого света? – Он искренне заулыбался. – Такие вещи сродни утопии, хотя, – он совсем опустил глаза, – я об этом и раньше думал.

– И знаешь, не ты один, просто все по-разному. Мы все здесь за этим и собрались, по мере сил, мда… А ты просто начни, покопайся в настройках этих людских обертонов и, главное, давай подумаем о том, как выстроить правильно этот твой резонатор. Нырни с доктором в изучение свойств людской «активной среды» для начала, а потом будем рисовать конструкцию. А ты есть уже перехотел?

– Нет, сейчас пойду. Просто от вас ведь быстро не отделаешься, так и окочуриться можно. – Он подскочил, вспомнив про супругу, дошёл до двери. – Давайте, может, вечером ещё посидим, в карты сыграем? В преф лет десять не играл. Хорошо?

– Я с удовольствием, – широко улыбнулся Директор, и, под одобрительные кивки остальных, Жерех рванул к себе домой к пылесосу и сердитой жене.