Тайный агент

– Конечно, – с жаром подхватил Озипон: – от такой женщины, как вы, нельзя скрыть столь горячей любви, как моя. – Он старался, говоря это, отвлечься от прозаических размышлений о ценности лавки и о том, сколько мог оставить Верлок наличного состояния. Он старался думать о романтической стороне дела. Его смущал слишком быстрый успех, но он продолжал все-таки свои признания.

– Я не мог скрывать своих чувств, – сказал он. – Вы всегда были так сдержанны…

– Я была честная женщина, – вырвалось вдруг у м-сс Верлок. – Пока он не сделал меня тем, что я стала.

– Он не был достоин вас, – продолжал Озипон. – Вы заслуживали лучшей участи. Но мне казалось, что вы с ним счастливы, и вот почему я всегда робел и не решался вам признаться.

– Вы думали, что я его любила? – с бешенством вскрикнула м-сс Верлок. – Я была ему верной женой, но любить я его никогда не любила. Я вышла за него, чтобы обеспечить судьбу матери и брата, особенно брата. Он был для меня как сын… Вам этого не понять.

В памяти её промелькнул образ молодого сына мясника, с болью оживший в сердце, трепещущем от страха смерти.

– Был юноша, которого я любила, – продолжала вдова м-ра Верлока. – Но отец его выгнал бы из дому, еслиб он женился на девушке, у которой немощная мать и брат идиот. Я его очень любила, но нашла в себе силу закрыть перед ним дверь – и выйти за муж за другого. Он казался добрым. Мы семь лет прожили вместе. Я ему была доброй женой. Он любил меня. Семь лет. А вы знаете, кто он был? – дьявол.

– Нет, я не знал, – сказал Озипон, стараясь представить себе, что Верлок мог сделать такого ужасного своей жене. Но он на всякий случай стал выражать ей соболезнование. – Бедная моя! – говорил он, гладя её руку. – Но теперь его, слава Богу, нет в живых, – прибавил он в знак высшего утешения.

М-сс Верлок крепко схватила его за руку.

– Вы догадались, что его уже нет? – пробормотала она обезумевшим голосом. – Вы поняли, как я должна была поступить? Должна была.

В голосе её звучало торжество. Не вникая в смысл слов, он только старался понять причину её странного возбуждения. Может быть, гринвичский взрыв объясняется обстоятельствами семейной жизни Верлока? Может быть, как это ни мало вероятно, Верлок избрал этот род самоубийства, и этим объясняется вся бессмысленность его поступка. Верлок ведь должен был знать, как всякий другой революционер, что теперь было самое неподходящее время для анархической манифестации. А что, если он просто надсмеялся над всей Европой, над революционерами и над полицией и даже над столь уверенным в себе профессором. Озипон теперь был даже твердо убежден, что так именно дело и обстояло. Бедный Верлок! Озипон подумал, что дьявол в этой семье, быть может, не муж, а жена.

Озипон искоса посмотрел на м-сс Верлок. Его в эту минуту интересовало узнать, откуда она обо всем знает? По газетам неизвестно, кто погиб в Гринвичском парке, и трудно было, с другой стороны, представить себе, что Верлок предупредил жену о своем намерении.

Они в это время, после долгого обхода, снова подходили в Брэт-Стриту с другой стороны.

– Как вы узнали? – спросил он, и она вся затряслась с головы до ног, прежде чем ответить ему.

– От полиции. Пришел главный инспектор Хит. Он показал мне… его вед лопатой собирали. Подумайте, Том, – жалобно говорила она, называя уже Озипона именем, которым его звали товарищи. – Он показал мне лоскуток пальто… «Вы узнаёте?» – спросил он.

– Хит? – воскликнул Озипон. – Что же он сказал?

М-сс Верлок опустила голову. – Ничего, – ответила она. – Полиция на его стороне. Потом еще другой приходил. Из посольства, кажется. Чужой.

– Какое посольство? О каком посольстве вы говорите?

– Да там, на Чешэм-Сквере. То, которое он все проклинал. Да я не знаю, не спрашивайте.

– Хорошо, не буду, – нежно сказал Озипон, не потому, что был тронут её жалобной просьбой, а потоку, что совершенно запутался в этом таинственном деле. Полиция, посольство… Главное, что эта женщина ухватилась теперь за него и не отпускала. После всего, что он слышал, ничто уж его не удивляло. И когда м-сс Верлок стала доказывать ему, что необходимо им сейчас же бежать на континент, он даже не протестовал… Он только сказал, что нет поезда до утра и, остановившись у фонаря, посмотрел ей внимательно в лицо. Нужно было решить, что эта женщина знает, какие у неё связи с полицией и с посольствами? Во всяком случае, если она хочет бежать, то не ему ее останавливать. Он сам рад бы уехать и жить спокойно где-нибудь вдали. Но как достать деньги?

– Спрячьте меня где-нибудь до утра! – сказала она с отчаяньем в голосе.

И когда он стал объяснять, что не может взять ее к себе, потому что живет с приятелем в одной комнате, она стала продолжать умолять его спасти ее во имя его любви в ней.

– Конечно, можно найти, где укрыться, – сказал, наконец, Озипон. – Но у меня, к сожалению, нет денег. Мы, революционеры, народ не богатый. Я не знаю, как мне уехать завтра.

Она постояла, не испуская ни звука и совершенно растерявшись. Но вдруг она схватилась за грудь, точно почувствовала там острую боль.

– Есть деньги, – проговорила она. – Денег довольно, Том. Только уедем.

– А сколько у вас? – спросил он, будучи человеком осторожным.

– Все деньги у меня, говорю я вам. Все.

– Как все? Все деньги из банка? – спросил он с удивлением, но готовый принять от судьбы все подарки, которые она вздумает послать ему еще.

– Ну, да, все, – нервно сказала она.

– Как же вы их уже достали?

– Он мне их дал все, – пробормотала она, вдруг вся задрожав. Товарищ Озипон решил ничему не удивляться.

– В таком случае, – медленно произнес он, – едем.

Она бросилась ему на грудь. – Ты спасешь меня, Том? – шептала она, крепко ухватившись за него. – Спаси, спрячь меня. Не отдавай, не отдавай им. Раньше убей меня. Сама я не могу, не могу.

Он никак не мог понять её состояния.

– Да чего вы боитесь? – спросил он несколько рассеянно, занятый другими мыслями.

– Неужели ты не догадался, что мне пришлось сделать? – вскрикнула несчастная женщина. Она была уверена, что все открыла, и почувствовала даже облегчение от исповеди, понимая по-своему каждую фразу Озипона, говорившего о другом.

– Скорее, скорее, догадайся сам! – продолжала она. – Главное – обещай убить.

– Все, кроме этого…

Он сказал ей, что нет надобности ни в каких обещаниях с его стороны, и старался не противоречить ей, понимая, что она говорит вздор. Он был занят другими мыслями. Ее в пору запереть в сумасшедший дом, – подумал он, и занялся припоминанием часов, когда отходят поезда. Вдруг он вспомнил, что есть ночной пароход из Соутгамптона в Сан-Мало в полночь, и что они могут еще попасть на поезд в половине одиннадцатого.

– Идем на вокзал – на станцию Ватерлоо, – сказал он.

Но вместо того, чтобы направиться в вокзалу, м-сс Верлок потянула его обратно на Брэт-Стрит. – Я забыла закрыть дверь, уходя, – прошептала она в страшном волнения.

Товарищ Озипон перестал интересоваться лавкой, и ему казалось совершенно лишним возвращаться туда. Но он не хотел спорить, думая про себя, что, может быть, деньги не при ней, а дома.

Лавка казалась совершенно темной и дверь была раскрыта настежь. Прислонившись у входа, м-сс Верлок прошептала:

– Никто не приходил. Вот… вот свет в столовой. Поди, потуши – или я с ума сойду.

Он не стал протестовать против так странно мотивированного желания.

– А где деньги? – спросил он.

– На мне. Иди скорее, затуши… Иди же! – крикнула она, схватив его за плечи и сильно толкнув вперед. Озипон чуть не свалялся от неожиданности, но пошел, внутренно возмущенный её капризами. Он спокойно пошел в комнату за лавкой, чтобы потушить свет по желанию м-сс Верлок, – я вдруг увидел м-ра Верлока, спокойно лежащего на диване.

Потрясение от этой неожиданности было так велико, что он как бы окаменел на месте и не мог двинуться. Что это – бред, кошмар, или же его заманили в ловушку? Верлок и его жена хотят его убить? За что? Или все это устроила полиция? Только спустя несколько времени, взгляд Озипона упал на шляпу «спящего» мистера Верлока. Шляпа лежала на полу. Следя взглядом за шляпой, Озипон увидел отодвинутый стол, разбитую тарелку и заметил, что глаза м-ра Верлока не были вполне закрыты, а голова его свесилась. Наконец, Озипон увидел ручку ножа, сразу понял, что тут совершено убийство, и бросился бежать. У дверей на него налетела м-сс Верлок и шепнула, обезумевши, ему на ухо:

– Полицейский! Он видел меня…

Он понял, что не может оттолкнуть ухватившуюся за него женщину, и они вдвоем прислушивались к приближающемся шагам. Но тревога была ложная. Полицейский, делавший обход, не заметил ничего странного в доме м-ра Верлока и прошел мимо. Они стояли в лавке вдвоем, не двигаясь с места. Затем Озипон прислонился в прилавку. Ему было очень нехорошо. М-сс Верлок снова стала умолять его, чтобы он пошел затушить свет, но он отказывался войти еще раз в комнату, где лежал мертвый.