Иллюзия власти. Том 1

Иллюзия власти. Том 1
E. A. Ohlin

#darkfantasy В первый том вошли две книги из цикла "Иллюзия Власти" – "Страна Туманов" и "Меж Двух Миров", написанное в стиле психологического тёмного фэнтези. Главный герой саги, сумеречный эльф Итлекар, возвращается на родину предков – Эльтамиру, желая спасти её от безжалостных набегов врагов из иного мира. Терзаемый смутным предчувствием и недоверием ко всем вокруг, он неустанно идёт вперёд к своей цели, преодолевая одно препятствие за другим и обретая порою весьма неожиданных союзников. С тем, что находится между гранями Света и Тьмы, Жизни и Смерти, придётся столкнуться Итлекару и его друзьям во второй книге саги, когда они отправятся прочь из Страны Туманов во владения Повелителей Хаоса – таинственные и опасные земли, где властвуют зло, холод и тьма. Но героям и неведомо, что самое страшное порождение Зла поджидает их возле границ родной Эльтамиры, в древних льдах Севера. И только оно сможет помочь им в борьбе с врагом. Но вот захочет ли оно помогать? Содержит нецензурную брань.

Книга первая. Страна Туманов

Глава 1. Память

Память… дар или проклятие? Я не знаю… В сердцах других она оживляет радостные моменты, позволяя укрыться от суровой действительности. В моей же душе память тесно связана с давно позабытой болью и страданием, столь неясными и зыбкими, что они больше походят на больные видения, чем на воспоминания прожитых лет.

Я часто спрашиваю себя – почему именно мне выпало родиться потомком королей Анэру Лингер? Почему я вижу то, чего не замечают другие, знаю то, чего не ведают они, помню времена, когда ещё не родились их родители, то время, когда не было и меня самого.

С юных лет меня мучили видения о давно минувших эпохах: о битвах и королях, бесстрашных и жестоких. Мне мерещились странные существа, выходящие ко мне из тумана, и хоть в тех местах, где я жил, туман был редкостью, но где бы я ни был, он так часто сопровождал меня, что мои редкие знакомые дали мне прозвище "владыка тумана". Во снах я видел пейзажи далёкой страны, с её искрящимися хрустальными шпилями, прорезающими густую белую дымку, страны, в которой я ни разу не был. Но я видел эти места так ясно и отчётливо, что порою, они казались мне реальнее всего увиденного мною днём. Мне снились и жуткие ритуалы, проводимые странными священнослужителями, одетыми в чёрно-зелёные балахоны, а также эльфы, точнее Анэру, блуждающие в белёсой мгле, являющимися её неотъемлемой частью…

Я думал, что схожу с ума, ведь мне довелось вырасти на самом Юге страны, в том крае, что многие века перестал быть частью королевства, отделившись во времена смуты, охватившей Эльтамиру при борьбе за власть двух королей – Миреларка и Маридана. Я был совершенно один, запутавшийся в своих мыслях и воспоминаниях. Никто не мог дать ответов на мои вопросы, развеять мои сомнения. Даже мои отец и мать не могли помочь мне разобраться в себе. Мне казалось, что эти видения – признак помешательства ведь я не мог даже и предположить, что все представители королевского дома Анэру Лингер помнят события, происходившие с их предками, начиная от Анорла и заканчивая Накарием, последним монархом Эльтамиры. Ведь тогда я даже и представить себе не мог, что являюсь потомком былых правителей Страны Туманов.

Но было ещё кое-что, отличное от всех этих видений, в которых я был сторонним наблюдателем и видел всё извне. Мне постоянно снился один и тот же сон, где главным героем был я сам. Я чувствовал, словно бы события, видимые мною в том сновидении, уже происходили в моей жизни на самом деле, только я о них позабыл. И это пугало меня больше всего прочего.

Год за годом, десятилетие за десятилетием я вижу один и тот же сон. Мне снится, что я нахожусь вдали от мест, где родился и вырос, в стране, сокрытой густою пеленою туманов, о которой в моих краях слышны лишь легенды. Там, пробираясь сквозь белую дымку, я иду к чёрному старому лесу, чьи тёмные дебри скрывают нечто зловещее. Я знаю, что на эти земли напал враг, я вижу повсюду сожжённые руины и реющие над ними тёмно-синие стяги. Я чувствую, что чужеземцы идут за мною по пятам, заводя в глубь чащи. Но я там не один. Со мною эльф, вернее Анэру, с серыми как пепел волосами ниже плеч и такого же цвета глазами, в его руках длинный меч, в моих тоже. Клинок моего оружия испещрён старинными рунами, а гарда усыпана рубинами. Постоянно оглядываясь и ища преследователей взглядом в тумане, мы всё дальше заходим в этот дремучий лес.

Это очень странное место – здесь царит немая тишина, не слышно ни птиц, ни зверей, а воздух настолько тяжел и затхл, что дерёт горло и становиться трудно дышать. Всё вокруг замерло неподвижно, словно бы застыв в ожидании чего-то жуткого, и, кажется, что даже само время остановило здесь свой ход. Ужас зарождается в душе моей, как ураган посреди моря, набирая силу по мере того, как я и мой спутник продвигаемся вглубь леса.

Никаких преследователей пока не видно, но я знаю, что они рядом, просто таятся во мраке, заводя нас в, лишь им одним ведомую, ловушку. Земля под нашими ногами начинает непрестанно скользить и хлюпать, и чем дальше я иду, тем более неверной становится твердь подо мною. В воздухе царит запах сырости, смешенный с вонью, разлагающихся где-то неподалёку, трупов. И тут я понимаю, каков план наших врагов – они решили загнать нас в топи.

Мы с моим спутником прошли ещё немного и деревья перед нами стали редеть, а те, что остались были кривые и низкорослые. Впереди распростёрлось огромное чёрное болото, с торчащими из него обломками мёртвых дерев, окутанных лианами и поросших тёмным мхом. Над колышущейся вязкой гладью медленно блуждали редкие метановые огни. Отправляться в зыбкие объятия зловонной топи нам не хотелось, и мы повернули назад, надеясь разминуться в густом тумане с нашими преследователями. Но мы просчитались: не пройдя и ста метров, мы с моим спутником наткнулись на троих людей в чёрных доспехах. Завязалась битва, в которой пал мой товарищ, унеся с собою на тот свет двоих врагов. Третьего одолел я. Вглядываясь в белёсую мглу и вслушиваясь в немую тишину, я старался понять – сколько ещё вражеских солдат таится поблизости. Ответ меня крайне опечалил: неподалёку, за деревьями, скрывалось ещё около дюжины воинов. Мне ничего не оставалось, как в одиночку отправиться в топи, надеясь, что удача окажется на моей стороне и мне удастся отыскать тропу среди зыбкой трясины.

Следуя, едва брезжащейся в моей душе, надежде, я искал в густом тумане, напоенном прогорклым и липким мороком болот, спасительный путь, аккуратно ступал на замшелые камни, торчащие над вязкой жижей, то и дело скользя по их предательским вершинам. Я медленно продвигался вперёд, стараясь быть очень осторожным, но всякий раз в моём сне валун под моею ногою переворачивался, и я падал в зловонную колышущуюся топь. Болото тут же затягивало меня по грудь, сдавливая плотным кольцом, не давая пошевелиться, спирая дыхание. Высвободив кое-как руки, я отчаянно искал хоть что-то, за что смог бы уцепиться и выбраться из трясины. Но тщетно, ни ветвей, ни лиан поблизости нет. Лишь зыбкая тёмная поверхность губительной топи. И некому мне помочь.

Я чувствовал, как медленно, но неотвратимо погружаюсь всё глубже в беспощадную трясину. Неподалёку вспыхнул огненным шаром болотный газ и стал покачиваться потихоньку над зыбкой поверхностью, словно одинокая свеча, зажженная в окне. Как маяк для тех, кому уже не суждено вернуться домой. И я вдруг подумал, что, наверное, кто-то должен ждать меня там, вдали, за этим чёрным лесом и гиблыми топями, я почему-то был уверен, что есть те, кому я был дорог. Неожиданно перед очами моими предстал образ девушки высокой и тонкой, словно деревце, с длинными волосами цвета серебра и большими глазами, оттенка холодного зимнего неба. Я никогда в жизни её не видел, но в своём сне я знал, что знаком с нею.

Я понимал, что уже никогда не покинуть мне этих гиблых мест, не вернуться домой, не обнять своих близких, не увидеть их светлых лиц и улыбок. Сердце моё наполнилось нестерпимой тоскою, мне стало невыносимо больно от того, что я сгину здесь, в этой проклятой трясине, так и не успев попрощаться с тою, которая была мне так дорога, и что всё ещё ждала меня где-то там, вдали. Охваченный отчаянием, я ещё раз оглядел местность вокруг себя, в надежде всё же найти спасение. Но, похоже, боги окончательно отвернулись от меня.

Тем временем, трясина успела затянуть меня по самую шею, давя мне на грудь, не давая дышать. И тут я услышал какой-то слабый звук рядом со мною, похожий на тихое чириканье. Осмотревшись, я заметил, что не далеко от меня, находится маленькая птичка, серебристо-голубоватого цвета с большими изумрудными глазами. Бедное животное, также как и я оказалось пленником болота – его крохотная лапка намертво запуталась в мелких ветвях, торчащих из топи. Выбившись из сил, птичка уже не пыталась освободиться, лишь негромко жалобно чирикала.

Собрав последние силы, я вытянул из вязкой трясины правую руку и протянул её к птичке. Я осторожно освободил лапку пернатого и поднял его над липкой тёмной гладью – раз уж мне суждено сгинуть в этом болоте, то я, напоследок, хотя бы украду у него ещё одну жертву, сегодня на одну жизнь эта топь получит меньше. Сидящая на моей ладони птичка, смотрела на меня своими поразительно разумными зелёными глазами, в которых читалась благодарность и сострадание.

– Лети! – прошептал я едва слышно, слегка подбросив птичку в воздух. Перед глазами моими вновь возник образ серебрянноволосой девушки. – Найди её… Скажи, что я люблю её. И поведай, где остался я навеки.

После этих слов каждый раз, в моём сне, чёрная болотная трясина поглощает меня. Я чувствую, как светлая птичка взлетает с моей руки, и я полностью погружаюсь во мрак топи. Вязкая мутная вода окутывает меня, заливается в рот и нос, я захлебываюсь этой мерзкой жижей и… просыпаюсь, осознавая, что не могу дышать, в панике хватая воздух, очнувшись. Придя в себя, я понимаю, что это было всего лишь сновидение, но настолько реальное, что становится жутко. И так продолжается год от года, один и тот же сон, в котором я умираю. Что же это? Пророчество о далёком будущем? Или память о давно минувшем прошлом?..

С годами я стал изгоем, сторонящимся своих сородичей, не понимавших меня, предпочитая их компании тренировки с мечом и книги, а также долгие походы по лесам и озёрам. Лишь в одиночестве, наедине с природой и своими мыслями я мог чувствовать себя свободным. Только уединение приносило мне покой. Поэтому я часто уходил в долгие и далёкие походы, всё реже появляясь в отчем доме.

За свою жизнь я исходил Свободный край вдоль и поперёк, бывал и на юге Светлых Земель и на востоке Топей, но севернее южной окраины великого Древнего Леса не забредал никогда. Я искал ответ или какую-нибудь подсказку, которая могла бы помочь мне понять кто я такой и где моё место, ибо душа моя всегда знала, что те земли, где я вырос – не мой истинный дом. Также, я надеялся узнать, кто же та девушка, что является мне во сне…

Однажды поздней весною, когда снега уже сошли и быстрые ручьи полнились вешней водою, я возвращался из долгого похода в горы, где я занимался изучением тайных свойств минералов, на границе моего родного поселения, меня разыскал мой отец, Теркий. Он сообщил мне, что должен поведать одну крайне важную вещь. По пути домой, он не проронил ни слова, что было совсем не похоже на него, всегда весёлого и общительного. Отец был чем-то встревожен и в то же время опечален, но всё же наотрез отказывался объяснить причину своего беспокойства, заявив, что я всё пойму сам, но позже.

Теркий отвёл меня домой, где возле стены пристройки мирно топталось нечто странное – огромный ящер с гигантскими чёрными, как ночь перепончатыми крыльями и жуткими светло-голубыми глазами, лишёнными зрачков. Когда мы проходили мимо, он не проявил к нам ни малейшего интереса, лишь продолжил время от времени втягивать воздух своими костистыми ноздрями, словно бы принюхиваясь. А внутри нашего дома, меня ждал ещё один сюрприз – там, на постели лежал серьезно раненый сумеречный эльф, возле которого хлопотала моя мать.

– Слава богам, вы успели! – вымолвила она, когда мы вошли в комнату.

Указав рукою на истекающего кровью гостя, отец поведал, что это – Рэвиарк, сын Долария, потомок Анорла и наследник престола Эльтамиры. А также, он заявил, что гость наш является моим настоящим отцом. Не веря ушам своим, я посмотрел на маму, молча глядевшую себе под ноги. Тяжело вздохнув, она ответила, что всё это – правда, и тот, кого я всю свою жизнь считал отцом, мне не отец. Но и это ещё не всё: она также матерью мне не является, так как на самом деле жизнь мне дала её младшая сестра, Анамиэнь, скончавшаяся при родах.

Долгие годы членов королевской семьи самым безжалостным образом вырезали то прислужники Владыки Хаоса, то сторонники Наместника, поэтому Рэвиарк оставил меня на попечение старшей сестре своей почившей супруги и её мужу, желая тем самым уберечь меня от смертельной опасности. Так он сказал тогда. Вот только ли подумал мой настоящий отец о том, какую опасность со временем стану представлять для себя я сам, вернее, моё несколько необычное мировосприятие? Хотя, вряд ли. Не думаю, что тогда Рэвиарк вообще думал обо мне – ему самому в то время было всего чуть больше сорока лет от роду, а ведь это ничтожно мало по эльфийским меркам! Ну а матери моей и того было меньше, они оба даже не достигли совершеннолетия на ту пору!

Посетив впервые Свободный край, в те далёкие времена, мой настоящий отец до беспамятства влюбился в юную эльфийку и сразу рассказал ей про то, кто он есть – наследник древних королей далёкой страны, где он ни разу не был, и предложил ей стать его королевой. Но обычаи тех мест запрещали вступать в брак в столь молодом возрасте, поэтому мои родители опрометчиво сбежали в поисках приключений, надеясь когда-нибудь вернуть законный трон моему отцу.

К сожалению, реальность оказалась весьма сурова к двум влюблённым, и через полтора года Рэвиарк вновь вернулся на родину моей матери, только уже без неё, а с кричащим младенцем на руках, которого вверил сестре своей любимой Анамиэнь. Он рассказал про то, как опасно быть потомком Анорла и просил защитить его сына, а после исчез. Хорошо, что мои родители хотя бы успели пожениться где-то в центре Светлых Земель, иначе моё положение было б незавидным.

С тех пор прошло уже больше века, но почему же мой отец решился на встречу со мною лишь тогда, когда смерть встала у него за спиною? Если же он отказался от меня сразу после моего появления на свет, то зачем вообще решил появиться в моей жизни – неужто, его под конец замучила совесть? У меня было много вопросов к этому Анэру с пепельно-русыми волосами и серо-зелёными глазами, столь неожиданно свалившемуся мне на голову. Но он слёзно просил меня выслушать его, и мне ничего не оставалось делать, как сесть подле незваного гостя и внимать его речам.

В тот тихий вечер я многое узнал от своего настоящего отца. К сожалению, он мало что рассказал мне об Эльтамире, так как посетил её впервые лишь недавно, да и этот визит его был весьма краток. Проведя всю свою жизнь то на юге Светлых Земель, то в Долине Кэрлот, Рэвиарк редко смотрел на север – путь в Страну Туманов ему был закрыт, равно как и мне – ведь узнай Наместник, что потомки королей всё ещё живы, он вновь объявил бы на нас охоту, и тогда никакие Светлые земли нас уже не укрыли бы.

Также Рэвиарк объяснил мне суть моих видений, и я понял, наконец, что они – не плод моего воспалённого ума, что это норма, пусть и для очень немногих. Ведь, как оказалось, все потомки королей, начиная от Эрлока, сына Анорла и до Накария помнят важные события, произошедшие с их предками. От этого мне стало легче, намного. Вот только, про мучивший меня год за годом сон, пугающий своей реалистичностью, отец мне ничего не смог поведать – такое было невидалью и для него самого. Но Рэвиарк утешил меня тем, что каждый из королевского рода имеет свою уникальную особенность.

К примеру, его отец, Доларий, мог во время сна покидать своё тело и бродить по всем местам, где ему вздумается, не ведая границ и расстояний. Он мог даже посещать и иные миры, общаясь с их обитателями. Вот только эта «особенность» и сгубила моего деда – однажды он просто не проснулся по утру, навечно уйдя в лишь ему ведомые края. Моему отцу тогда исполнилось всего тридцать семь лет. Сам же Рэвиарк мог, если постарается, прочесть мысли других Анэру. Именно, благодаря своему дару, он успел добраться до Свободного края ко мне, чтобы проститься и передать знания.

Дело в том, что однажды Рэвиарк всё же решился вернуться на родину своих предков, Эльтамиру. Прожив там какое-то время, отец обзавёлся крылатым ящером, да не простым, а гигантской боевой рептилией, называемой «чёрной смертью» или «королевским ящером», больше походящей на дракона, чем на обычное средство передвижения. Своего нового «питомца» он назвал Амариус – в честь древнего бога давно позабытой страны, принимавшего образ огромной чёрной птицы и пожирающей по ночам души грешников, этакая тень воздаяния. За этого необычного ящера Рэвиарк отдал почти все свои сбережения, но ни разу не пожалел о потраченных средствах, так как очень привязался к умному и верному Амариусу.

Но случилось так, что в один злосчастный день отец имел неосторожность случайно показать одному из офицеров гвардии Наместника свой родовой браслет, доставшийся ему от отца. Увидев королевский герб на браслете, воин заподозрил неладное, приняв Рэвиарка, как минимум, за мятежника и поспешил поделиться своими домыслами с коллегами. Но мой отец, прочтя его мысли, остановил офицера ударом ножа в голову. К сожалению, на беду моего родича, поблизости оказались ещё трое солдат, которые, заслышав шум потасовки, пришли первому на помощь. Отец убил и их, но заплатил за сохранность своей тайны слишком высокую цену – его очень сильно ранили. Взобравшись на крылатого ящера, он кое-как, но всё же добрался до меня.

Отец снял со своей правой руки браслет из чёрного металла в виде змеи и отдал его мне, наказав никому его не показывать, не повторять его ошибки. Также он предостерёг меня от путешествия в Страну Туманов, где когда-то род наш правил, а ныне мы стали изгоями, лишёнными не только власти, но даже сторонников и поддержки, и где, головы наши станут прекрасным подарком, узурпировавшему трон, Наместнику.

Дрожащей рукою Рэвиарк отбросил одеяло и взял длинный меч, лежавший с ним рядом. Осторожно отец расплёл чёрный кожаный ремень, опутывающий рукоять меча, скрывая его истинный облик.

– Его имя «Кровавый Рассвет». – промолвил он и протянул клинок мне.

Когда я увидел это оружие, в горле моём пересохло – это был тот самый клинок из моего сна: те же витиеватые узоры, покрывающие холодную светлую сталь, та же причудливая тёмно-серая рукоять, усыпанная алыми камнями, сомнений не оставалось, это – то самое оружие. Я не верил своим глазам, но это было так. Мой отец сказал, что меч этот, равно как и браслет принадлежат нашему роду. И создателем обеих этих реликвий был Нардок, первый «король без короны», младший брат Накария и дядя владыки Адриана, того, что впустил Зло в Мир Тумана. Старший сын Нардока, Дарлок ,после смерти отца в бою, с трудом, но всё же сумел отбить прах короля у врагов, а заодно и его меч. Но, по пути в Светлые Земли, где ждала его мать, Меранкия и трое братьев, Дарлок сам попал в лапы слуг Владыки Хаоса и погиб, так что королеве доставили уже два тела – мужа и сына. Клинок же перешёл к среднему сыну Нардока, Кэмлоку, а после от него – к его дочери Алариэнь, матери Долария, моего деда… Что ж, теперь я по крайней мере, знал свою родословную.

Это всё, что успел поведать мне Рэвиарк в тот вечер. А после отец умер, оставив мне в наследство, помимо ящера Амариуса, меча Кровавый Рассвет и чёрного браслета, звание потомка королей и наследника давно уже не существующего трона, а также статус врага номер один в стране Туманов. И, помимо всего остального, гнетущее чувство непреодолимой тоски, несправедливости и абсолютного одиночества – ведь я так и не успел толком с ним пообщаться, задать все интересующие меня вопросы, за этот короткий вечер, что мы провели вместе, я понял – отец был тем единственным, кто по-настоящему мог бы меня понять. Но шанс обрести друга и родственную душу в его лице померк навсегда, вместе с жизнью в его светло-серых с зелёным оттенком глазах.

Я решил похоронить отца по древнему обычаю нашей далёкой родины Эльтамиры, хоть он там почти и не жил, а я и вовсе не разу не был Стране Туманов, но всё же Рэвиарк был потомком её королей. Я сжёг тело отца на погребальном костре, на вершине высокого холма, откуда открывался живописный вид на, пробуждающийся от зимней спячки, лес и быструю речку вдалеке. После я сложил его пепел в чёрную обсидиановую урну и стал собираться в путь. Дорога моя лежала далеко на северо-запад, к Великим Топям, туда, где возле зыбких обманчивых болот берёт своё начало могучая река Кельвия. Над её серебристыми водами я собирался развеять прах отца, ибо все эльтамирианцы верят, что потоки этой реки, протекающей через всю Эльтамиру и впадающей в Океан Забвения, уносят души усопших в мир покоя.

Простившись со своими приёмными родителями, я поблагодарил их за долгие годы добра и заботы, ведь они воспитывали меня как своего родного сына, ничего для меня не жалея. Но всё же, в душе, я был на них немного обижен – они столько лет знали о том, кто я такой, видели, как мучают меня мои видения, как я становлюсь изгоем за своё необычное мировосприятие и… молчали. Просто молча смотрели, как я всё сильнее и сильнее теряюсь в лабиринте своих собственных мыслей и догадок, делая вид будто бы ничего и не происходит, что всё нормально. Неужели, они не понимали, что мой родной отец мог бы мне помочь? Ведь он сделал за один лишь вечер так многое для меня – с тех самых пор я научился контролировать свои видения, став их хозяином, подчинив их. Хотя, после нашей с ним встречи, у меня осталось даже больше вопросов, чем до неё. Узнай я о нём раньше, моя жизнь была бы иной, возможно, я смог бы обрести своё место в этом мире.

Что же мне остаётся делать теперь? Я вновь остался один на один с самим собою. И, если раньше я долго странствовал в поисках места, ставшего бы мне домом, то теперь я понял, что тот край, в котором душа моя могла бы обрести умиротворение закрыт для меня навсегда. Мне никогда не попасть в Эльтамиру, которая непреодолимо манила меня своими густыми туманными лесами и хрустальными шпилями древних городов. Разве что прах мой туда унесут быстрые воды Кельвии.

Я вновь отправился в путь, на этот раз в сопровождении крылатого ящера Амариуса, сперва к Топям – отдать последнюю дань памяти отцу, а затем я планировал пойти вдоль гор на Север к озёрам. В сердце моём теплилась надежда, хоть когда-нибудь, да попасть в Страну Туманов, хоть отец и предостерёг меня от этого путешествия, но желание увидеть воочию таинственные места из моих снов было сильнее. Не знаю почему, но меня непреодолимо тянуло в этот, покрытый белёсой пеленою, край. Хоть я и знал, что эта затея может стоить мне жизни, но ничего не мог поделать со щемящей тоскою в душе моей. Я любил Эльтамиру всем своим сердцем, пусть никогда там и не был наяву…

Похоронив отца, я не спешил возвращаться домой, где мне больше нечего было делать, но также я и не решался пока что отправиться на родину своих предков. Долгое время я пребывал в пути, стараясь не задерживаться на одном и том же месте, пока, однажды бродя возле озера в тени увядающих деревьев, я не наткнулся на двух мужчин, облачённых в чёрно-зелёные балахоны из тяжёлого шёлка с тёмно-зелёными поясами. Их лица скрывали глубокие капюшоны. Эльфы поклонились мне, увидев у меня на руке браслет в виде чёрной змеи, который достался от отца, и попросили явить им знак Змея. Немного поразмыслив, я понял, что речь идёт о родимом пятне у меня на правом запястье похожем на змею, обвивающую клинок. Тогда они отдали мне свиток, и сказали, что время моё пришло. Вот, что было начертано в нём:

Змея глаза зрят через мглу,

Ту, что вы временем зовёте.

Путь проложу я во тьме королю,

Быть ему птицей в полёте.

Знак мой оставлен на бледной руке,