Пираты Венеры

Я сделал все возможное, чтобы доставить его к родным и близким, но потерпел неудачу. Может быть, мне вообще не удастся найти город. Оставалось только одно – похоронить его здесь.

Приняв такое решение, я начал разгребать листья, чтобы добраться до земли и выкопать могилу.

Убрал слой прелых листьев не меньше фута толщиной и стал отбрасывать пригоршнями мягкую жирную землю. Вскоре вполне приличная могила в шесть футов глубиной была готова. Я присыпал ее дно мягкими листьями.

Занимаясь этими прискорбными трудами, я пытался вспомнить обряд похорон. Мне хотелось сделать все как положено. Не знаю, как отнесся бы к этому Господь Бог, но мне кажется, что он с распростертыми объятиями встретил бы первую венерианскую душу, отправившуюся в последнее странствие в соответствии с христианскими обрядами.

Я наклонился и обхватил труп, чтобы положить его в могилу, как вдруг с удивлением обнаружил, что он теплый. Что бы это значило? Через восемнадцать часов после смерти тело человека должно стать холодным… А вдруг Камлот живой? Я прижал ухо к его груди и еле-еле уловил биение сердца. Никогда еще меня не охватывала такая радость. Мне показалось, что я снова юн, полон надежд и мечтаний. До этого момента я просто не отдавал себе отчета в том, насколько велико мое одиночество.

Как же Камлот мог остаться жив и что мне сделать теперь, чтобы привести его в чувство? Сначала нужно было найти ответ на первый вопрос. Я опять осмотрел его тело. На груди зияли две глубокие раны, на которых почти не было следов крови. Но я рассмотрел на них зеленоватый налет. Вот он-то и навел меня на мысль о причине коматозного состояния Камлота. Почему-то этот зеленоватый налет показался мне похожим на отраву. И тут я вспомнил, что некоторые разновидности пауков парализуют свои жертвы ядом, чтобы сожрать их потом, по мере надобности. Значит, тарго просто парализовал Камлота!

В первую очередь я решил восстановить кровообращение и дыхание. В конце концов, я окончил курсы оказания первой помощи и не был последним в группе. Потом, несмотря на усталость, которую ощущал даже после недолгого сна, меня обуял такой прилив бодрости, что откуда только сила взялась! Я попеременно массировал руки и ноги, плечи и шею, снова руки и ноги… Делал то, что предписывают инструкции по оказанию первой помощи утопленникам. Не знаю, какая из этих мер оказала нужное воздействие, но так или иначе мои усилия были вознаграждены появлением первых признаков жизни. Камлот шевельнулся, у него начали вздрагивать веки. Когда я уже совсем выбился из сил, он приоткрыл глаза и посмотрел на меня.

Его взгляд был поначалу бессмысленным, и мне показалось, что его мозг затуманен отравой. Затем на его лице появилось удивленное выражение, растерянность – и наконец он меня узнал. Камлот оживал на моих глазах.

– Проклятье, какая вонь от меня… – прошептал он и добавил тут же: – Что произошло?

– Тарго.

– На тебя напал тарго? – ужаснулся он до сини. – Ты – покойник, Карсон.

– На тебя… – шепнул я, растирая ему лицо. – На тебя напал тарго…

– На меня? Тогда я – покойник. Где мы? – спросил он, усаживаясь с моей помощью.

– Для покойника ты слишком много разговариваешь, – осадил его я. – Мы на земле. Но где именно, не знаю.

– Значит, ты меня спас от тарго, – сказал он. – Ну, и кто кого? Ты его убил? Ну да, конечно, иначе ты бы меня оттуда не унес. А это моя могила? Здорово. Какая просторная. На двоих бы сгодилась. Как все это случилось?

Я рассказал вкратце.

– Я хотел отнести тебя в город, но заплутал.

– Ты полдня и полночи тащил на себе труп! Зачем?

– Мне ведь ваши обычаи неизвестны, – ответил я. – Твоя семья хорошо ко мне отнеслась, и мне хотелось как-то отблагодарить их за это. Да и как я мог оставить тело друга на съедение птицам и зверям? Я бы не был в восторге, если б меня тут всю ночь жрали какие-то сволочи…

– Я этого не забуду, – тихо сказал он и попробовал встать, но не смог этого сделать без моей помощи. – Теперь все будет хорошо, нужно только немного подвигаться, – успокоил он меня. – Через сутки действие яда тарго проходит даже без лечения. То, что ты сделал, мне здорово помогло. Мне нужна только небольшая физическая нагрузка, и я быстро отойду.

Камлот стоял, оглядывая окрестности, будто хотел сориентироваться. На него накатил спазм. Он сипел, держась за горло, потом стал плеваться, содрогаясь так, будто пытался выплюнуть свои кишки. Претерпевал чудовищные страдания… Но все же был жив! После приступа ослезившийся, красный взор Камлота упал на оружие, принадлежащее ему.

– Ты и его прихватил с собой! – воскликнул он. – Ты просто джонг среди друзей! Клянусь, я бы бросил…

Закрепив на поясе меч, он поднял копье, и мы, шатаясь, пошли по лесу, пытаясь найти специальные знаки, указывающие на близость города. Камлот через каждые десять минут останавливался, хватался за сердце, синел и стонал, потом, видимо, приступ удушья откатывал, и мы с ним шли дальше. Он объяснял, что возле нахоженных троп на определенных деревьях нанесены секретные незаметные знаки, указывающие на месторасположение города. Очень секретные. Такие секретные, что большая их часть вообще никому не известна, довольствуются менее тайными.

– Мы спускаемся иногда на поверхность Амтора, но это бывает редко, – сказал он. – Правда, порой торговые экспедиции доходят и до побережья. Там они встречают суда тех немногих народов, с которыми мы еще ведем кое-какую торговлю. Торизм распространился очень широко. Товарищ Тор так обнаглел, что… Мало осталось народов, которые не попали под его кулак. Еще мы изредка спускаемся поохотиться на басто, ради шкур и мяса.

– Басто? – переспросил я.

– Это такой крупный всеядный зверь с мощными челюстями, снабженными четырьмя огромными клыками. На голове у него растут два огромных рога. В холке он ростом со взрослого человека. Некоторые из тех, кого мне удалось добыть, достигали трех с половиной тысяч тобов.

Тоб – это амторианская мера веса, равная одной трети английского фунта. На Амторе используется десятичная система мер и весов. Она показалась мне куда более удобной, чем вся эта неразбериха с гранами, граммами, унциями, фунтами, тоннами и другими единицами измерения, принятыми у разных народов на Земле.

Судя по рассказу Камлота, басто должен был напоминать огромного медведя с рогами или бизона, снабженного челюстями и клыками хищника. Я пришел к выводу, что тысяча двести фунтов веса делали его очень опасным зверем.

– Какое оружие применяется в охоте на басто? – спросил я. – Что он предпочитает?

– Его как-то не спрашивали… А мы… Одни предпочитают стрелы, другие – копья, третьи вообще предпочитают с ним не встречаться, – сказал Камлот. – Но лучше всего, если поблизости найдется раскидистое дерево с ветками над самой землей, – добавил он с улыбкой. – И хорошая ветка.

– И что? Что даст такая ветка?

– Она нам дает басто… – ответил Камлот с загадочной улыбкой.

– Они агрессивные? – спросил я, подумав, что мой друг просто не желает открыть профессионального секрета. Я не хотел настаивать, тему поменял.

– Бывает, что и сам охотник становится дичью басто. Но нам сейчас не до охоты. Нужно срочно найти опознавательный знак и узнать, куда мы попали.

Мы двигались по лесу, пытаясь высмотреть эти крошечные знаки. Камлот объяснил мне, как должны выглядеть наименее секретные и где могут находиться. Знак представляет собой длинный пронумерованный гвоздь с плоской шляпкой, вбитый в ствол дерева на определенной высоте. Его нелегко заметить, но так и должно быть. Иначе враги вепайян обнаружили бы его и вытащили или нашли бы по нему город.

У вепайян очень умно разработана система этих знаков.

Они ничего не скажут постороннему, но для сведущего человека каждый знак – это целый рассказ. Каждый из них может точно указать местонахождение человека на острове, где расположено царство Минтэпа. Каждый гвоздь был вбит специальной геодезической партией, его номер и точное расположение указаны на карте острова. Прежде чем вепайянину позволят одному или в качестве проводника спуститься вниз, он обязан выучить расположение всех знаков Вепайи. Камлот их знал. Он сказал, что если удастся найти хотя бы один знак, то можно будет точно определить свое местонахождение, расположение других знаков и самого города. Но мы могли еще долго блуждать по лесу, прежде чем найдем один из них. По пути я все время интересовался новыми словами и выражениями. Память у меня была еще молодой, я не жаловался, словарный запас рос с каждой минутой.

Состав леса не менялся. Он в основном состоял из деревьев нескольких пород. У одних ветви свисали до самой земли, у других появлялись на высоте нескольких сотен футов. Там были деревья с шишковатыми и прямыми гладкими, точно лакированными стволами, уходящими в высоту без единого ответвления, как корабельные мачты. Камлот сказал, что их кроны находятся высоко в облаках и напоминают громадные мягкие шапки. Перечислениями этих деревьев я довел Камлота едва ль не до бешенства. Он уже утомился мне называть, а я все повторял, повторял. И ежеминутно требовал новое слово.

Спросил его, бывал ли он на самом верху, и Камлот ответил, что забирался на самое высокое дерево на острове, но при этом чуть не замерз до смерти.

– Мы из этих деревьев добываем воду, – добавил он. – Они собирают влагу из облаков и доставляют к корням. Эти деревья устроены не так, как все остальные. У них вода поступает к корням сверху вниз по каналу в середине ствола, а оттуда поднимается в виде питательного раствора. Если надрезать ствол одного из этих деревьев, то можно получить много чистой холодной воды – она очень полезна для…

– Камлот, к нам кто-то идет, – прервал я его. – Слышишь? Смотри внимательно. Это новое слово? Идет новое слово, да?

Он секунду напряженно вслушивался, а потом ответил:

– Какой ты настырный… Слышу. Давай-ка заберемся на дерево, пока не увидим его.

– Кого? – спросил я, сильно дивясь.

– Откуда я знаю? – разгорячился Камлот. Его сотрясала нервная лихорадка. – Ты же вечно ждешь от меня новых слов! Давай, вот тебе слово, поглядим, кто это.

Он влез на ближайшее дерево, а я за ним, и мы стали ждать. Было отчетливо слышно, как кто-то идет в нашу сторону. Идет и заваливается. Толстый ковер из листьев заглушал его шаги. Был слышен только шорох под ногами медленно приближающегося существа. Явно инвалид. Я так думал, пока из-за одного дерева не показалась громадная голова. Хотел бы я быть таким инвалидом, стоять в темноте под мостом с топорищем…

– А вот и новое слово, Карсон. Повтори. Басто, – прошептал Камлот, но я и сам уже догадался, что это был он.

Мой друг хорошо описал это «новое слово». Только оно оказалось еще страшнее. Верхняя часть его головы с короткими мощными рогами вызывала в памяти американского бизона. Голову покрывала темная вьющаяся шерсть, а глаза окаймлял красный обод. Голубая шкура походила на слоновью, но была практически лысой, за исключением головы и кончика хвоста. Рост зверя от холки к крупу уменьшался. Короткие, мощные передние конечности заканчивались трехпалыми копытами, а задние были длиннее и тоньше. Это вполне объяснимо, так как на передние конечности приходилось три четверти веса животного. Морда его походила на медвежью, только и шире была, и с тяжелыми изогнутыми бивнями. Боже, какая страхолюдина! Одно слово – басто.

– Вот и обед, – небрежно сказал Камлот, недавний покойник. Интересно, почему он был так уверен, что поразит басто? – Изжарим, увидишь. И обед, и ужин. И не на один день…

Заслышав его голос, зверь оглянулся по сторонам.