Проявления иррегулярности в истории войн и военных конфликтов. Часть 1

В свою очередь, те десять рыцарей, которые руководили войском Фландрии, хорошо знали своё дело, и просчитали ход будущих событий, предварительно позаботившись о создании основных сил резерва и расположения отряда горожан Ипра у замка.

После того как французские рыцари прорвали центр фламандцев и прорвались во внутрь их полосы обороны, панцирная кавалерия была немедленно контратакованы силами резерва фламандцев. Параллельно, отряд горожан Ипра парировал вылазку французского гарнизона из замка, тем самым не допустив в решающий момент оказание помощи прорвавшимся рыцарям.

Вследствие контратаки резерва фламандцев, атака французских рыцарей полностью захлебнулась, и силы наступающих полностью были отброшены за линию ручья. Далее, войско Фландрии развило свой успех в обороне, и приступило к преследованию и уничтожению французского войска.

В конечном итоге французские рыцари потерпели полное поражение, потеряв более трети своих сил. В качестве главного трофея, фламандцам достались около 700 золотых шпор, снятых с убитых рыцарей, из-за чего сражение при Куртрэ и получило своё второе название "Битва золотых шпор".

В политическом отношении победа фламандцев над французами, закрепила независимый статус Фландрии от французского короля Филиппа IV, французские феодалы были вынуждены покинуть Фландрию, сохранив своё присутствие только лишь в нескольких городах южной части Фландрии. Тем самым класс промышленников и предпринимателей опираясь на народные массы горожан и крестьян доказал свою состоятельность. Это было одно из первых проявлений превосходства новой системы товарно-денежных отношений и зарождающихся буржуазно-национальных вооруженных сил над феодальными порядками, феодальной знатью и феодальными вооруженными силами.

Что же стало залогом победы народного войска Фландрии над хорошо вооруженным рыцарским войском французского короля Филиппа IV.

В первую очередь в основе победы фламандцев лежала высокая степень мотивации каждого солдата в отдельности и его дисциплинированность, что передалось общей силе сопротивления всего войска Фландрии в целом. Боевой дух фламандцев был обусловлен борьбой народных масс и национальной буржуазии за свою независимость против феодалов и королевской власти Франции, а также авторитетом и лидерскими качествами военачальников.

С другой стороны рыцарь-аристократ представлял собой статусную персону войска французского короля, который воевал по долгу службы для поддержания статуса своего рода и его обогащения. Естественно, что мотивирующий фактор для самоотверженной борьбы и самопожертвования ради своего короля был не самого высокого уровня, единственное, что больше всего заботило рыцаря аристократа это его вотчина. Статусность рыцарского войска не прибавляло в его ряды и дисциплины, во время проведения военной кампании.

Таким образом, войско французских рыцарей сильно проигрывало народному войску Фландрии, при условии соответствующей организации и наличию внешней и внутренней поддержке народно-освободительному движению, в мотивирующем отношении – силе духа и дисциплине.

Те десять рыцарей на службе у Фландрии, возглавляли войско фламандцев и не являлись основной боевой единицей войска. Они хорошо знали и понимали тактику действий войска рыцарей, поэтому и смогли использовать "новаторство" линейной тактики античных времён, наиболее подходившей войску народных масс. Другими словами они были некими проводниками военного искусства в народное войско, организаторами армии с приданием ей соответствующей военной школы.

Поражение французских рыцарей в битве при Куртрэ также было обусловлено военным невежеством французских военачальников, которые ничего не смогли противопоставить "новаторской" стратегии и тактике фламандцев.

В предыдущем веке монгольским войском уже успешно практиковались тактические наработки по вскрытию укрепленных районов и нанесения поражения войску противника имеющего кратное преимущество в численном эквиваленте, с плотными рядами тактического построения войск на поле боя, не прибегая к грубым и затратным прямым атакам.

Ещё более ранними, чем практика монголов успешно вскрывать оборону противника имеющего кратное преимущество в живой силе, являются сведения о нестандартном подходе к ведению боевых действий малыми силами войска древних славян против высокоорганизованного войска Византии, имевшего более высокую степень общепринятого военного искусства, что были описаны Прокопием из Кессарии в его труде "Война с готами".

Ранние славяне (кинетика и пространство, малое и большое в рейдовой кампании)

В работе Прокопия была описана военная кампания 3-х тысячного отряда славян вторгшегося в пределы Восточной Римской империи и нанёсшего целый ряд военных поражений регулярным римским войскам в поле, с последующим овладением римских крепостей.

После переправы в 551 г. через реку Гевр (Марица), славяне разделились на два отряда, создав видимость малочисленности своих сил и организовав эффективную разведку и взаимодействие между отрядами, внезапными упреждающими ударами успешно побеждали римские отряды, в то время как римские военачальники купившись на уловки славян и упиваясь своим военным превосходством сразу же уступили военную инициативу.

Далее следовала эпопея взятия славянами довольно сильно укреплённой римской крепости Топер, гарнизон которой насчитывал около 15 тысяч человек мужского населения в противовес отряду славян, который ещё на момент перехода через реку Гевр насчитывал в строю около 3 тысячи бойцов.

Именно этот эпизод является показательным, в свете раскрытия темы асимметричности действий и иррегулярного подхода, в деле вскрытия оборонительного укрепрайона противника меньшими силами, не прибегая к долговременной, кровопролитной и ресурсно-затратной классической осаде крепости.

В 551 году перед относительно небольшим войском славян, пришедших в район приморской крепости Топер, стояла непосильная задача в контексте прямой осады крепости и ожидающего их (славян) противоборства с крупными силами византийского гарнизона на выгодных для него условиях.

Однако, славянские воеводы сумели правильно оценить обстановку и приняли решение изменить тактический фон в свою пользу, и уже на выгодных для себя условиях уничтожить военную силу гарнизона крепости Топер.

В первую очередь необходимо было выманить значительную часть легионеров гарнизона за пределы фортификации, далее нарушить боевой порядок сил предпринявших вылазку, застав их врасплох, приступить к уничтожению византийцев.

Для начала славяне разделили свои силы на две неравные части, большая из которых, в виде большого засадного отряда, была искусно спрятана в складках сложного рельефа местности на пути возможного направления вылазки, а меньшая часть приступила к демонстрационным действиям у восточных ворот крепости.

Гарнизон крепости, неправильно оценив обстановку, приняв малый отряд славян за их основные силы, предпринял вылазку большими своими силами. Обманный отряд, обратившись в бегство, повлёк за собой противника в нужном для себя направлении. Таким образом, римские воины, беспечно увлёкшись преследованием убегающего противника, полностью расстроили свои боевые порядки вдали от стен крепости, втянулись в район организованной для них засады.

В свою очередь, большой засадный отряд, пропустив своего противника вперёд, неожиданно для него ударил его с тыла, а ещё недавно спасавшийся бегством малый отряд славян, предпринял неожиданный манёвр, и с разворота атаковал своих преследователей с фронта. Ловушка была захлопнута.

Так были перебиты основные силы гарнизона римской крепости Топер, а славянам был открыт путь к непосредственному штурму крепости.

Второй волной, отсёкши своими лучниками обороняющихся со стен крепости, штурмовые отряды славян с лестницами успешно взобрались на стены, после чего римский город пал.

Данный эпизод борьбы диких племен славян против ромеев, наглядно продемонстрировал превосходство незашоренной военной школой варваров перед академичностью военного искусства Римской империи, имевшей глубокие военные традиции.

Более того, дальнейший ход событий на данном театре военных действий, показал, что поход трех тысячного отряда славян в пределы Ромейской империи оказался разведывательно-рейдовой кампанией, что предвосхищала вторжение основных сил славянского войска в 552 году.

В кампании 552 года, славянское войско, пользуясь данными разведки и сведениями, полученными от взятых в плен воинов, отказалось от исполнения первоначального плана по взятию Фессалоники, где их уже ждало большое римское войско под командованием Германа.

Таким образом, полководцами славян была проявлена гибкость в проведении военной кампании, и после небольшой оперативной паузы, славянское войско перешло на другое оперативное направление и вторглось в пределы Восточной Римской империи. Силы славянских племён были поделены на три части, и естественно, что продвижение проходило по трём направлениям, в ходе которого, не встречая особого сопротивления, были заняты значительные земли в которых войско славян успешно перезимовало.

А далее была битва с отборным войском Византии у Адрианополя, в которой славяне одержали верх. После успеха под Адрианаполем, войско славян, потеряв бдительность, ещё далее углубилось внутрь Византии, где и было наказано у "Длинных стен" внезапной атакой войск ромеев, оправившихся после поражения под Адрианаполем и следовавших вслед за войском вторжения до места следующего сражения. После поражения у стен Константинополя, войско славян было вынужденно оставить пределы Византии, отступив обратно за Истр.

В войске древних славян царила необходимая для успешных действий в походе воинская дисциплина и сплочённость в бою, которая обеспечивалась родоплеменной формой организации войска. Во главе войска племени стоял его вождь, статус которого в родовой общине быстро менялся с началом войны, которая способствовала упрочению власти военачальника уже как князя имевшего свою дружину.

С конца V века, начался процесс объединения славянских племен вокруг наиболее сильного и удачливого князя. Органом общественного устройства такого объединения было народное вече – собрание племён, сверху которого находились совет старейшин и князь.

В общественном устройстве взаимоотношений славянских племён, был один, но очень большой минус, выраженный в наличие межплеменной розни. Маврикий в своем Стратегиконе по этому поводу писал:

«Не имея над собою главы, они враждуют друг с другом; так как между ними нет единомыслия, то они не собираются вместе, а если и соберутся, то не приходят к единому решению, так как никто не хочет уступить другому».

В своём Стратегиконе Маврикий отмечал, что по отношению к славянам крайне эффективна стратегия непрямых действий, мероприятия которой в первую очередь направлены на разжигании межплеменной розни, тем самым ослабляя союз славян, вместо прямого военного давления на славян.

Нельзя сказать, что данное свойство было характерно только для славянских народов, данная «социальная болезнь» присуща всем большим народностям, а также крупным государственным образованиям, поэтому полагать, что славяне в этом плане чем-то отличались от других народов будет неверно.

Однако ситуацию во взаимоотношении между племенами славян коренным образом меняло наличие общей внешней угрозы. Как только появлялась опасность, славяне прекращали междоусобицы и объединялись для отражения внешней угрозы или проведения совместного военного похода.

Таким образом, факт военной организации войска славян на основе общепринятых для всех родов и общин правилу – традиции, также свидетельствует в пользу общей сплоченности войска древних славян и достаточно сильным коллективным и личностным мотивирующим фактором.

Анализ действий войска славян в 551 – 552 гг., показывает также превосходную степень военной школы славянских племён по отношению к военному искусству Восточной Римской империи.

В своих работах, Прокопий из Кессарии и Маврикий, отмечали индивидуальную силу и выучку славянского воина. В историческом труде «Война с готами», Прокопий так описывал качества славянина:

«привыкли прятаться даже за маленькими камнями или за первым встречным кустом и ловить неприятелей. Это они не раз проделывали у реки Истр…».

Византийский император Маврикий на страницах своего Стратегикона, рассказал о незаурядных способностях воинов славянского племени подолгу скрываться от своих преследователей под водой:

«Мужественно выдерживают они пребывание в воде, так что часто некоторые из числа остающихся дома, будучи застигнуты внезапным нападением, погружаются в пучину вод. При этом они держат во рту специально изготовленные большие, выдолбленные внутри камыши, доходящие до поверхности воды, а сами, лежат навзничь на дне (реки), дышат с помощью их; и это они могут проделывать в течение многих часов, так что совершенно нельзя догадываться об их (присутствии)».

Такая практика действий, помимо возможности скрываться от неприятеля для сохранения собственной жизни, позволяла также славянским воинам вести разведку и добывать разведывательные сведения, скрытно выжидая своего часа в географических складках местности для того чтобы взять языка. Естественно, что искусство индивидуальной маскировки рядового воина, положительно отражалась на эффективности коллективной маскировки, что обеспечивало возможность скрытного манёвра войску славян и внезапность его действий.

Военная доблесть славянина была обусловлена укладом жизни древнеславянских общин. Из сказаний мусульманских писателей о славянах и русских (с половины VII века до конца X века по Р.Х.), можно чётко определить ментальность славян того исторического периода. Воинственный нрав мужчины славянского племени проявлялся и в традиции, согласно которой у кого из славянских мужей рождался сын, тот брал обнажённый меч, клал его перед новорожденным и говорил следующие слова:

«не оставлю тебе в наследство никакого имущества, а будешь иметь только то, что приобретешь себе этим мечом».

В обычаях древних славян также существовало правило решать спор между двумя тяжущимися с помощью меча, если обе стороны были недовольны решением суда князя как первичной инстанции в разрешении спора. В таких случаях князь говорил следующие слова:

«судитесь мечом; у кого меч острее, тот и победитель». Тяжущиеся сходились в личном поединке, а окончательную точку в споре ставили крепость и острота клинка, помноженные на силу и ловкость воина.

В личном вооружении и средствах защиты, древнеславянские воины ничем особо не уступали воинам других народов того времени. Единственно, что отличало славянского воина от норманнского воина или византийского легионера, это наличие кольчуги, которая выгодно отличалась от оборонительных доспехов инородных племён.