Генеральный инсект. Господин ощущений – 2

– Колокольчики? – о чем-то догадались члены узкого кабинета. – Звук? Кремлевские куранты?!

– Ленин, – подтвердил Алабин, – напоен был звуками, положительно он кишел ими. Если применить ультразвуковой генератор —

Глава десятая. Прощание с Антихристом

Он вырос из земли: ах, как это безбожно!

Переставлял вещи и вписывал куски в роман.

При культовом очищении изливал на Софью Андреевну струю воды в виде банта.

Грязь блестела, как река.

Отдаленный гром предвещал скорую грозу.

Предварить Анну значило предупредить ее, но о чем?!

Раздувается сфера понятий.

Иные направления принимают мысли.

Часть вторая

Глава первая. Взыскующие града

Вронский с плешью и Анна Сергеевна в очках вечерним Таганрогом шли в поисках новой жизни.

Грязь блестела, как река.

– Точно ли, Ленин из этих мест? – в последний момент Алексей Кириллович засомневался.

– Ленин звуковой или Ленин-голем? – снова Анна Сергеевна на лоб подняла оправу.

– Разве это не один и тот же? – инстинктивно Вронский дотронулся до тонзуры.

– В общем-то, один, – по ходу Анна Сергеевна протерла стекла, – вот только в двух состояниях: в одном обыкновенно он плыл по реке, в другом – барахтался в грязи.

– А почему он изгнал Бога? Правда ли, что Ильич поклонялся Барану?

Вечерний Таганрог похож был на огромный подсвеченный диван, сказочный великан на который установил мореного дуба буфет, а поверху водрузил бликующий зеркальный шкаф.

– Что там на шкафу? – Алексей Кириллович с Анны Сергеевны снял очки.

– Кресло, – и без оптики дама знала.

– Ну, а в кресле кто? – не разобрал Вронский.

– Ленин, – Анна Сергеевна пожала плечами.

Владимир Ильич, Вронский, наконец, увидал, сидел в позе бесцельного, но страстного ожидания.

Когда-то он клялся Крупской, что вот-вот будет чай, и порывался отнять у нее шляпку – сейчас было смешно вспоминать об этом; Крупская-Чехова стала неплохою актрисой и комическою старухой.

В голосе Анны Сергеевны Вронский заслышал ноты удовольствия, от того, что случилось.

– А что конкретно произошло? – Алексей Кириллович вернул очки.

– По неосторожности Ленин оставил пятно на диване, и Крупская заподозрила нечистое, – объяснила Анна Сергеевна, – пятно было в форме женщины, молодой, беленькой, нежной, как будуарная игрушка.

– Ленин в кресле и Ленин на диване – два разных состояния Владимира Ильича? – Вронский подстраивался.

– Ленин на диване и Ленин в кресле – два разных Ленина, – Анна Сергеевна не подтвердила. – Именно первый изгнал Бога, а второй сотворил себе Барана.

– Баран, – наобум сказал Вронский, – вырос внутри самого Владимира Ильича после того, как вождь проглотил множество хлебных чернильниц, заполненных молоком, так ведь?!

Говоря, они проходили улицы. Между рядами каменных стен затворены были расчеты и страсти. Чтобы увидеть свои недостатки – нужно примерить их на другого. Ленин видел, что баран эгоистичен, властолюбив, нечистоплотен и полон упрямства. Он понимал, что Баран может сотворить всякое. Поверх луж перекинуты были доски. Прохожие стукались головами. Вронский апатично почесал бок. Дома – те же цели. Дела – тоже цепи. Жизнь пустых людей состоит из бесчисленных пошлых дел.

Лицо Анны Сергеевны вдруг ссобачилось.

Вронский обтирал лицо, мокрое от погоды.

С веселым, почти игривым лицом Надежда Леонардовна открыла им сама.

Глава вторая. Чисто детские интриги

Крупская была легко узнаваема, как и скрывавшаяся за нею Книппер.

– Сейчас будет чай! – легко она отняла шляпку у Анны Сергеевны.

Глиняный бюст Ленина стоял на шкафу. Шутливо Крупская-Книппер боднула Вронского, и тот оказался на диване. Медная инкрустация старинной мебели тускло сияла местами. Надежда Леонардовна, изображая самое себя, качалась в длинном кресле. Платье на ней было новое, но как будто уже немного ношеное, присидевшееся, и не то простенькое, не то очень богатое. Нельзя было определить, взволнована она или спокойна.

– Ложный протагонист, – она продолжила, – умышленно подчеркивает то, что не подчеркивается, а скорее скрывается при стандартных отношениях. Ложных протагонистов, всех без исключения, Владимир Павлович считал оппортунистами.

– Владимир Павлович? – подняв брови, Анна Сергеевна едва не погубила всё.

– Ну да, – хозяйка дома чуть напряглась – Владимир Павлович Ленин-Чехов.

Под скатертью Алексей Кириллович сжал Анне Сергеевне пальцы, как бы приглашая ее замолчать.

– Ложным протагонистом Владимир Ильич… Владимир Павлович считал Бога? – чайной ложечкой, как по забору, Вронский провел по зубам.

Скорее, это были слова, чем мысль: тот же звон изо рта – именно так, однако, начинаются обыкновенно чисто детские интриги.

– Бог плохо верит в людей, и ложный протагонист в людей верит плохо, – Надежда Леонардовна загибала пальцы, – Бог нам суфлирует, и ложный протагонист тоже суфлирует нам; Бог немного актер, и ложный протагонист актер немного; Бог держит знак жизни у носа царя, и ложный протагонист у носа царя держит знак жизни; Бог хорошо воспитан и не расхваливает Себя грубо и пошло, а умеет кстати и ловко ввернуть словцо, возбуждающее в нас высокое уважение к Его достоинствам, признанным и оцененным людьми, находящимися во главе общества, и ложный протагонист воспитан неплохо: себя не расхваливает он пошло и грубо, а умеет ловко и кстати словцо ввернуть, в нас возбуждающее уважение высокое к достоинствам его, признанным людьми во главе общества находящимися!

Гостям необходимо было, чтобы хозяйка чуть приоткрыла дверцу буфета: хлебные чернильницы не могли быть представлены иначе как хлебными человечками, за каплю молока готовыми на все. Эмблематическая фигура Ленина в прочной раме представлена была на одной из стен, а прямо против нее, по верху платяного шкафа установлен был ультразвуковой генератор.

К чаю Надежда Леонардовна предложила свежую выпечку: Анна Сергеевна выбрала перевернутую восьмерку, Вронский надкусил шестиугольник в круге: оба гостя скривились от избыточного послевкусия.