Генеральный инсект. Господин ощущений – 2

Говорили, впрочем, он строит из себя Вронского.

Роман Толстого, подобно арбузу, —

Катил по России.

Бесконечна Россия, а уж Россия литературная еще бесконечнее – редкий пишущий долетит —

Без всякого предварительного перехода я увидал себя на Сенатской площади, и первое мое впечатление соединилось с ощущением нестерпимого (холода) —

Милорадович и Каховский в одном лице, я —

Нервы были напряжены, в концах пальцев я ощущал особую тревогу: неудержимо хотелось выстрелить из револьвера.

Детский роман, не ходи по горам!

Выглядело весьма натурально, и только черные стрелы на чулках Анны Аркадьевны были неестественно длинны; брови Анны изогнуты были луком.

Пошла Анна на базар и купила самокат: Анна Ивановна Цокотуха.

– Если бы со мною случилось что-нибудь подобное, вы прилетели бы или нет? – спрашивал генерал Паукер, продолжая плести интригу, причем лицо его то попадало в круг света от лампы, то вновь погружалось в темь абажура.

Во дворе проктологической клиники стояли чахлые геморроидальные тополи.

«Бог знает все слова, – писала Анна Каренина в своем романе, – но иногда Ему надоедает изрекать и даже говорить, и тогда Он, отдыхая, просто болтает, но и это не просто болтовня, а болтовня Божья».

– Что такого может выболтать Бог? – спрашивали у писательницы продвинутые девочки.

– Бог, – смеялась Анна, крутя своих читательниц, – может выболтать все на свете: любой секрет, тайну, затею, предположение, намерение, искомое что-то и что-нибудь подобное – то, что не подчеркивается, а скорее скрывается при обыкновенных отношениях: Бог знает что.

Она добавляла звуку.

– Жить по Божьи, – Бог болтал, – значит прежде всего жить парадоксальной жизнью отвернувшегося от ликов жизни человека – жить вверх и выше закона жизни в область пустой свободы у входа, и братья меч вам отдадут!

Анна ставила звук на максимум: врывалась музыка.

Боги в смешных плащах и богини в газовых юбочках точно в легких облачках кружились в бешеном вальсе, переходящем в канкан.

Глава десятая. Формы правления

Многие понимали, но помалкивали.

В далеком двадцать пятом году все же победили декабристы – решено было отказаться от монархии вовсе и перейти на республиканские формы.

Первым президентом России избран был Пушкин.

Вот тогда-то и завертелось.

Часть третья

Глава первая. Били куранты

Вышел Келдыш из тумана, вынул из кармана магический знак – тут же с потолка спрыгнул отец Гагарина: рамка, которую отводила им действительность, была столь узка и сжата, что выталкивала из себя всякую сколько-нибудь широкую замашку.

Для Келдыша – амплитуда колебаний: всего лишь от Вдовьего дома до дома Трудолюбия: электромагнитная Анна распространялась пока только в этих пределах, нервная, пылкая, вибрирующая при всяком новом впечатлении.

«Госпожа возмущений, – пытался Келдыш, связать. – Возмущение Ипсиланти».

Шум битвы, впрочем, отходил.

Анна, как прелестный метеор, исчезла с глаз; в Космос был послан отец Гагарина.

Сверху все представлялось иначе: Ватикан был в Париже, Алабин давал обед у Максима: пели на столах Большие Августинцы.

«Отчего на ногах срезаем мы ногти реже, чем на руках? – вставлял отец Гагарина лыко в строку. – А оттого, – сам же и отвечал, – что хлопотно!»

Безжалостно Келдыш вычеркивал, но Алексей Иванович готовил новые каверзы.

– Отчего постоянно вы ходите с развязанными шнурками, что за мода? – старался не спускать академик.

Спросил однажды возле мавзолея и тут же повалился головой космонавту в колени. Хлебные человечки посыпались из брючины Алексея Ивановича – такие же, в шляпах, стояли на трибуне мавзолея: хлебных человечков выдумал тот, кто прежде них выдумал мальчика-луковку и девочку-тыковку.

Девочку-же-лампочку и мальчика-абажура выдумал не Кумберг, а владелец соперничавшего магазина – Штанге; еще этот Штанге выдумал ложного протезиста, который Вронскому-Паукеру изготовил ложный протез. Когда хлебные человечки забирались в ложный протез, круг замыкался, били куранты и на часовую башню выходил Кремлевский мечтатель.

Его усталые глаза раскрывались во всю величину и ярко горели рубиновыми звездами.

Келдыш, подумав, вычеркнул.

Ангелы при Анне (партийное поручение), он и Алексей Иванович отвечали за ее сердцеграмму: когда амплитуда колебаний переставала соответствовать —

Келдыш вычеркнул.

Келдыша, в общем-то, придумал Пушкин – когда с царицей он вошел в Академию наук, там, в принципе, были танцы.

Келдыш вычеркнул.

Ольга Леопардовна никогда не стригла ногтей.

Келдыш вычеркнул.

Шнурки отца Гагарина тянулись по брусчатке – сколько бантиков не верти – вопросы остаются.

Келдыш оставил.

Глава вторая. Рискнуть предложить

Шел ложный протагонист с Кумбергом по Большой Морской, а навстречу им – Штанге с ложным протезистом.

Штанге только что выдумал электрические шнурки для космонавтов, а Кумберг – электрическое окно в мир, электрического бога и электрический самокат.