Будешь спасен и ты

– Монетку бросим? – старый, но мудрый воин трепетно относится к знакам судьбы, он помнит, что судьба за попытки обмана наказывает. Жестоко наказывает.

– Да ладно, я все равно долго не сплю. Давайте я первую половину возьму… – то ли вправду не спит, то ли старый и мудрый воин выглядит не столько мудрым, сколько старым, жалким и поношенным, но глупо отказываться от предлагаемых преференций.

– Бери, жалко что ли… – как потом выяснилось, лучше бы бросали монетку…

Примерно 3:15 AМ (Примерно за пять часов до описываемых событий).

– Алексей Романович, вставайте! – именно с этого вопля представителя славного племени хирургов и началась выясняемость того, что лучше бы бросали монетку. – Там больной крайне тяжелый! Почти умирающий!

– Что ж ты, блять, орешь-то так! – отозвался юноша, человек (и пароход) -легенда с радиопозывным «Алексей Романович», – Меня обычно легкими и почти живыми пугают…

– А можно я с вами пойду? – проявила интерес честно отскакавшая свою первую половину ночи барышня с радиопозывным «ещё одна разъё… э-э-э… легкомысленная особа». Молодая еще. Не понимает, что при таких истошных воплях лучше всего оказываться как можно дальше от места происходящих событий. Чтоб даже свидетелем не проходить. Значит продолжим педагогический процесс. Во время передвижения прыжками до комнаты с разными веселыми лекарствами и обратно в операционную.

– Никогда не верь хирургам. Нае… э-э-э… ну, короче, обманут, – фотоэлементно-работающая дверь операционной покорно отъехала перед атлетичной фигурой лектора и открыла веселую картину: толпа народа и в середине качающая сердце барышня с радиопозывным «отличница», видимо, как самая здоровая – ее бы и в наилегчайшую боксерскую весовую категорию, которая до 48 кг, не приняли, чтоб не убить случайно – и наш главный герой продолжил изложение обучающего материала своей спутнице – Как сейчас. Сказали, что почти умер, а он уже зачехлился. И наши дистрофики переложили реанимационные мероприятия на самую здоровую и компетентную.

– Свали на хер… – так корректно старший товарищ попытался отогнать молодую докторицу от исполнения ею служебных обязанностей из боязни обморока от истощения сил, благо она в однеху уже успела и заинтубировать, и на искусственную вентиляцию легких посадить.

– Алексей Романович, с венами беда… Центральную надо. Я покачаю. – вышепоименованные дяденьки даже не предложили сменить. Может и правильно. Я всегда говорил, что у нас работа умственная, с ней не все справятся.

– УЗИ прикатить? – это подала из-за спины голос барышня с длинным позывным. Молодец, по делу помогает. И ненавязчиво. – Некогда, – ответил самопровозглашенный педагог-наставник и вперся уже поданным в руки шприцем со специальной иглой в подключичную вену. Не обрабатывая ни себя, ни пациента[33 - До заражения крови еще дожить надо, что, у на данный момент мертвых, есть перспектива весьма сомнительная, а время сильно дорого]. Из любимой точки им. тов. Mogil’а[34 - Непричастным рассказывать не буду, ибо есть ощущение, что и не все причастные подозревают о ее существовании]. Потому что во времена, когда Алексей Романович впервые шприц с вышепоименованной специальной иглой в руки взял, о существовании аппарата УЗИ он знал только теоретически и не подозревал, что к моменту дембеля он будет проделывать эту манипуляцию с его помощью. – Лучше электроды налепи и подключи к кардиомонитору[35 - Это когда в кино крупным планом кривульки такие га экране бздынь-бздынь и всем понятно, что сердце типа бьется)]…

Можно было поднять глаза и оценить обстановку. Секунд пять-то есть. «Хорошее ранение. Просто замечательное. Наносить должны профессионалы, но получается чаще всего у алкашиков по пьяни. Пах» – бортовой компьютер работает, мысли щелкают, как костяшки на счетах у продавцов из детства.

– Бедренная артерия?

– Да.

«Пока ранили, пока полиция, пока скорая… Он не один раз кровью истечь должен» – мысли в голове крутились понятно какие, но исполнения обязанностей никто не отменял. Да, парень выглядел асоциально, но понимание, что каждого кто-то ждал из роддома и провожал в школу позволяет оставаться человеком. Несмотря ни на что. А значит танцуем…

– Адреналин! – и массаж. Непрямой массаж сердца. – Адреналин!..

Примерно 3:45 AМ (Примерно за четыре с половиной часа до описываемых событий).

– Все! Констатируем!

– Почему? – истошно-вопросительно ответственный хирург – миноносец «Стремительный», грозно возвышающийся в стороне. На помощь, кстати, так и не пришедший. Поэтому качал один и спина мокрая. – Почему констатируете?

– Потому что реанимационные мероприятия успеха не имели.

– Вы должны полчаса качать, а вы качали только двадцать восемь минут!

– Муд-дак! – сквозь стиснутые зубы прошипел мокрый (по пояс сверху) анестезиолог с радиопозывным «Алексей Романович» и продолжил массаж сердца. Мокрый потому, что двадцать восемь минут массажа сердца – это, конечно, не двадцать восемь минут отжиманий от пола, но где-то рядом. А продолжил потому, что криминал, Следственный Комитет и полная операционная свидетелей, слышавших про двадцать восемь минут, хотя занятие это бессмысленное. На тебе, идиот, еще две минуты. И пять минут комплимент от шефа!

– Алексей Романович, есть сокращения на ЭКГ! – подала голос анестезистка между введениями адреналина.

Поднять глаза.

– Т-твою же мать! Я завел пустое сердце…

Эскадренный миноносец «Стремительный» что-то бухтел про «я же вам говорил», но на него внимания можно было не обращать, а вот на трущихся в паху…

– У нас рана закровила! – да. Течет. Что-то бледно розовое.

А теперь мой сольный концерт начинается.

– Шейте! Группу и резус определили? – это тебе, родной, за две минуты. Попью кровушки. – Пока сюда всю первую отрицательную.

– Как? Нельзя без определения!

– Мне можно[36 - Вообще-то настоятельно не рекомендуется, но если совсем край и под личную ответственность. Хотя что у нас не под личную ответственность?]! Я расписываюсь! – ткнув пальцем в анестезистку – А ты адреналин в дозатор! Льем во все вены.

Пустое сердце шло. И мы даже держали давление. Откуда-то появилась барышня с радиопозывным «ещё одна разъё… э-э-э… легкомысленная особа» и зашептала мне на ухо:

– Два пакета первой отрицательной принесла, сейчас ординатор группу и резус определит, сколько готовить?

– Всю плазму и эритроцитарную массу. И еще заказывайте.

– Хорошо. Я закажу и пойду бумаги вам писать.

Спасибо тебе, девочка. Ты дважды молодец. Потому что осталась – некоторые бы ушли и были бы в своем, хотя и неписанном, праве. А еще потому, что села писать. Лист формата А4, заполняется с обеих сторон. Даже если быстро, то минут пятнадцать на каждый. Листов в этот раз вышло тринадцать…

Примерно 7:45 РМ (Примерно за полчаса до описываемых событий).

– Принимай на аппарат!

– Откуда такой красивый?

– Из операционной. Ножевое, бедренная[37 - Бедренная артерия. Скорость кровопотери около полутора литров в минуту]. В операционной, клиническая смерть, завел. Сначала стабилизировался, потом все снова валиться начало. По четыре литра. крови и плазмы. Последние полтора часа адреналин запредельно. Жаль, я кураж поймал и надеялся, что может быть…

10:15 АМ (Через два часа после описываемых событий).

Из записи в дневнике «… Реанимационные мероприятия успеха не имели. Констатирована смерть…».

Ну да, ну да. Старый я, чтобы верить в чудеса и сказки…

О воспоминаниях…

– Вы прочитали согласие? Вопросы ко мне есть? – Вот у вас написано осложнение «летальный исход (смерть)» – у вас умирали?

– Тьфу, ты, блять, овца тупая! – Это Алексей Романович про себя, то есть молча, обратился к своему собеседнику в задней черепной ямке. А потом вслух к пациентке. – Посмотрите на меня. Я похож на человека, у которого нет своего кладбища?

– Нет, я понимаю… – то есть сомнений по поводу моей внешности не возникло. Уже хорошо. Но ее вопрос я не понимаю. Начиталась всякой ху… э-э-э… свободной прессы о смерти пациентки у наших арендаторов, когда в операционной не было ни одного нашего сотрудника. Спасибо им, кстати. Алексей Романович третью неделю без выходных работает, ибо наша дирекция решила дать арендаторам возможность закончить операционный список только с нашей (нет, не так – с НАШЕЙ) анестезиологической службой. Доверяют, бля! Зато за деньги. Но еще двадцать одну операцию разгрести…

– Вы хотите спросить, были ли у нас смертельные случаи? У нас (она может и не услышать, но У НАС произнесено отличимо от прочего текста) смертельных случаев не было. – И не соврал. Почти. Или не почти тут сплошная юридическая казуистика…

То, что надо вернуться на работу, Алексей Романович осознал через час после приезда домой, поев и употребив соточку в качестве аперитива, в 21.30. Паззл в голове еще не сложился, но крайне полезный в хозяйстве прибор жопометр настойчиво зудел в красном промежутке. Потом дошло – не должно после лапароскопии[38 - Операция через «дырки в животе», а не через разрез.] так болеть плечо[39 - Бывает после лапароскопий, но не сразу после операции.] в первые сутки. Ибо кладбище. У него есть свое кладбище…

Когда он начал вызывать такси жена озабоченно поинтересовалась: