Воспоминания биржевого спекулянта

Менеджер махнул рукой в сторону кабинета. Долан, удобно устроившись в кресле, указал мне на стул:

– Располагайтесь, Ливингстон.

Сомнений не оставалось – я раскрыт. Откуда он узнал обо мне? Не из книги ли постояльцев в отеле?

– И что же вам от меня надо? – поинтересовался я.

– Знаешь, сынок, лично у меня к тебе претензий нет. Вообще никаких. Улавливаешь?

– Не улавливаю, – ответил я.

Владелец конторы поднялся. Только тут я заметил, какой он крепыш. Долан, подойдя к двери, приоткрыл ее и призывно махнул мне рукой:

– Взгляни-ка, Ливингстон, – он указывал на игроков, собравшихся у котировочной доски.

– Взглянуть на что? – спросил я.

– На эту толпу, сынок. Здесь три сотни лопухов. И все они содержат меня и мою семью. Посмотри! Триста простаков! И вдруг появляется мистер Ливингстон и за какие-то два дня один выносит из конторы больше, чем я сдираю с этих трех сотен простофиль за две недели. Так не пойдет, сынок! Все, что ты успел отсюда утащить, – твое. Но теперь для тебя лавочка прикрыта. Разойдемся на этом.

– Да я…

– Хватит! Я заметил тебя еще позавчера. Мне сразу стало ясно: что-то тут не так. Уж больно старательно ты лохом притворялся, – Долан махнул рукой в сторону бедолаги менеджера. – Зову в кабинет этого идиота, расспрашиваю о тебе. Говорю: «Что- то не то в парнишке. Не нравится он мне!» А этот кретин мне выдает: «Ладно вам, мистер Долан! Этот пацан, Гораций Кент, просто прикидывается взрослым. Обычный парнишка!» Я поверил олуху. И это встало мне в 2,8 тысячи. Претензий к тебе, малыш, у меня нет. Но больше ни на что здесь губу не раскатывай! – Знаете… – попытался вклиниться в его речь я.

– Знаю, Ливингстон, знаю. Я столько о тебе знаю! Эти лохи оставляют здесь свои деньги, и я на них живу, ты в конторе мне не нужен. Я не первый год в деле, уважаю правила. Заработал – забери, твое. Но оставить тебя играть в этом зале – значит оказаться еще большим простаком, чем они. Поэтому, милый, убирайся из моей конторы подобру-поздорову!

С двумя тысячами восьмьюстами долларами в кармане я вышел на улицу и направился в находившуюся неподалеку контору Теллера, известного толстосума, владевшего еще и кучей бильярдных. На ходу я пытался выбрать следующий шаг: начать с малого и потихоньку добраться до 1000 акций или не тянуть кота за хвост и пойти на максимум. Я понимал, что, скорее всего, у меня в запасе день, не больше. Владельцы бакет-шопов на раз чуют, когда деньги уплывают от них, а я собрался купить 1000 акций B.R.T. В том, что я смогу получить 4–5 пунктов с каждой, у меня сомнений не было. Закавыка была в том, что, если у них появятся малейшие подозрения или слишком много клиентов поставят на эти бумаги, у меня просто шанса не будет сыграть. Все-таки я решил начать торговлю со скромных ставок и выбирать в первые заходы акции других компаний.

Зал у Теллера был поскромнее в размерах, но побогаче в обстановке, да и публика собралась здесь поприличнее. Это все было мне на руку, я передумал и решился начать с 1000 акций B.R.T. Заметив нужную мне стойку, я подошел к менеджеру:

– Я хочу приобрести акции B.R.T. Каков лимит?

– Покупайте столько, на сколько денег хватит. Лимита нет.

– Отлично, тогда мне нужно полторы тысячи акций, – произнес я, доставая деньги. Не успел менеджер взяться за квитанцию, чтобы оформить заказ, как возле стойки появился рыжий толстячок и чуть ли не швырнул его от окошка. Потом он сердито обратился ко мне, высунувшись из-за стойки почти по пояс:

– Вот что, Ливингстон! Топай-ка ты назад к Долану. В нашей конторе ты ставки делать не будешь!

– Я хочу забрать свою квитанцию. Я как раз перед вашим появлением купил несколько ценных бумаг, – попытался возразить я.

– Твоих квитанций в этой конторе не было, нет и не будет, Ливингстон, – прорычал он. – Здесь тебе не рады, тут ты ставок делать не будешь! Ясно?

К нам начали подходить и другие менеджеры, таращившиеся на меня, сгрудившись позади Теллера.

Я сдулся, поняв, что спорить бесполезно. Пришлось вернуться в отель, расплатиться и отправиться назад в Нью-Йорк ближайшим поездом. На душе кошки скребли. Все мои расчеты на роскошный выигрыш Теллер развеял по ветру.

Отправившись в контору Фуллертона, я вернул ему занятые перед отъездом 500 долларов и стал играть на то, что привез из Сент-Луиса. Я был то в плюсе, то в минусе, но в итоге прибыль все же превышала убытки. Естественно, я уже имел немалый опыт в этом деле, да и осознал наконец, что в торговле акциями нюансов значительно больше, чем мне казалось до приезда в Нью-Йорк. Я тогда походил на горячих поклонников кроссвордов, которым покоя нет, пока не вписано в сетку последнее слово. А бакет-шопы представлялись мне уже делом прошлым. Но все оказалось не совсем так.

Где-то спустя два месяца после поездки в Сент-Луис к Фуллертону стал захаживать какой-то старикашка. Оказалось, это давний его знакомец. Как я вскоре выяснил, было время, когда они вдвоем владели конюшней, где держали скаковых жеребцов. Звали старика Макдевитт, и по всему было заметно, что бывали у него времена и получше. Когда произошло наше с ним знакомство, он как раз посвящал народ в историю о темных делишках каких-то аферистов на ипподроме Сент-Луиса. Командовал жуликами, по его словам, некий Теллер, бывший хозяином бильярдных в городе.

Владельцы бакет-шопов на раз чуют, когда деньги уплывают, а я собрался купить 1000 акций B.R.T.

– Теллер? Что за Теллер? – решил уточнить я.

– Какой-то Г. С. Теллер.

– Знакомый проныра, – усмехнулся я.

– Шельмец, каких мало, – подтвердил Макдевитт.

– Еще бы, – продолжил я. – Мне ли не знать!

– У тебя с ним свои счеты?

– Да уж. Этого гада только через кошелек достать можно. Удобно он там пристроился в Сент-Луисе, но ничего, придет время, и я до него доберусь.

Тут я и поведал Макдевитту историю о Сент-Луисе.

– До меня доходили слухи, что Теллер тянул свои ручонки и в Нью-Йорк, да только коротковаты они у него. Пришлось пройдохе довольствоваться Хобокеном. Правда, там вроде игра идет без лимита. Само собой, деньжищ там куры не клюют.

– А что у него в Хобокене? – поинтересовался я, рассудив, что это еще одна бильярдная.

– Бакет-шоп, – был ответ.

– Так он уже работает?

– А то. Я от нескольких знакомых уже слышал.

– Может, это просто разговоры, – выразил сомнение я. – Есть шанс выведать, открылись ли они и правда ли, что игра там идет по-крупному?

– Да запросто, парень, – улыбнулся старичок. – Скатаюсь туда прямо с утра, и вечером ты будешь в курсе.

Макдевитт так и поступил. Весьма похоже было на то, что сент-луисский мой знакомый затеял там серьезный бизнес и деньжищи текли к нему рекой. Был конец недели. Все предыдущие дни рынок рос, а 20 лет назад это гарантировало, что в субботу избыточные резервы банков будут серьезно сокращены. Для солидных игроков фондовой биржи это был великолепный шанс активизироваться и пополнить карманы за счет мелких завсегдатаев бакет-шопов. Незадолго до закрытия торгов пройдет коррекция курсов, сильнее всего она скажется на акциях, которые раскупались в тот день как горячие пирожки. Естественно, это будут ценные бумаги, по которым длинные позиции были у многих игроков в заведении Теллера. Если вдруг найдется тот, кто при таком раскладе рискнет ставить на снижение котировок, бакет-шоп с удовольствием поможет ему расстаться с денежками. Ведь таким заведениям наживаться на простофилях, когда котировки резко взлетают или падают, – одно удовольствие. А уж если маржа – 1 пункт, то таких лопухов ободрать легче легкого.

Я заглянул в бакет-шоп в Хобокене утром в субботу. Здесь все было с размахом: просторный зал, солидная котировочная доска, армия менеджеров и охранник в мундире при дверях. На тот момент в конторе было 2–3 десятка игроков.

Я сразу направился к управляющему. Он полюбопытствовал, чем может помочь. Я сказал, что мне помощь ни к чему, да и вообще, на ипподроме, где нет лимита на ставки, выиграть кругленькую сумму в разы легче и быстрее, чем тут с акциями собирать в час по чайной ложке, тратя на ожидание котировок кучу времени. В ответ управляющий начал убеждать меня, что ставки на ценные бумаги дают больше гарантий на выигрыш и есть игроки, срывающие здесь солидный куш. По его словам, выходило, что он чуть ли не сам брокер, усердно торгующий для вас акциями. Наверное, он поверил, что я ищу, куда спустить деньги, и заглянул сюда по пути в бильярдную, где меня обдерут как липку. Он решил, что и у бакет-шопа есть шанс нажиться на мне, поэтому как бы между прочим предупредил, что надо бы поторопиться, а то торги закончатся в полдень, а так я смогу еще до обеда, выбрав стоящие акции, положить кругленькую сумму в карман, чтобы потом сделать покрупнее ставки на ипподроме.

На моем лице было написано глубокое сомнение. Управляющий увещевал меня все настойчивее, а я вертел в руках часы и всем видом выражал нетерпение. Наконец в 11:15 я сделал вид, что поддался на уговоры. «Ладно», – протянул я и стал диктовать ему, какие ценные бумаги хотел бы продать. Я вручил ему две тысячи залога, управляющий сиял от радости. Он обнадежил меня, сказав, что я практически стопроцентно смогу сегодня обогатиться, и предложил мне отныне посещать их контору почаще.

Мои прогнозы оказались верны. Воротилы фондовой биржи стали снижать цены до пределов, обеспечивающих оживление стоп-лоссов, цены, само собой, рухнули. Я закрыл свои квитанции прямо перед тем, как котировки снова начали подниматься, что, как правило, происходит за несколько минут до окончания торгов, сразу, как только ставившие на снижение цен брокеры закроют свои короткие позиции.

Я сумел заработать 5,1 тысячи и прошагал к кассе, чтобы получить свои деньги.

– Сегодня мой день, – улыбнулся я клерку, протягивая квитанции.

– Извините, – пробормотал он, – в кассе нет такой суммы. К таким выплатам я сегодня не готов. Но весь выигрыш вы получите в понедельник сразу после открытия.

– Хорошо. Давайте сколько есть.