Отдай мою жизнь

– Знаю. Из серых, но с местными блатарями знаком. В больницу недавно загремел, последние несколько обходов его не было. Чего еще тут написано? – второй гвардеец ткнул пальцем в планшет.

– Диссоциативное расстройство идентичности. – прочитал первый и повернулся к своему напарнику. – Это что за херня такая?

– А я откуда знаю, я же не хирург. – пожал плечами второй. – Да просто проверь документы и все. Если не бухой, не под кайфом и руки не в крови, то пусть живет дальше. Если бухой или убитый, то штраф на месте.

В этот момент дверь открылась и на порог вышел Марат, в руках он держал паспорт, который протянул гвардейцам. Оба подняли головы от планшета, посмотрели на Марата, потом на протянутый паспорт, и первый гвардеец сказал:

– Ксиву-то раскрой.

Марат дернулся, но потом все же раскрыл документ, и стражи порядка сверили фотографию с оригиналом. Еще раз осмотрели Марата, и теперь уже второй гвардеец спросил:

– Сообщить ничего не хочешь?

– Что? Н-нет. Я две недели в б-больнице провел. – Марат заикался, но это было похоже последствием испуга, а не работы того доктора, который его переделал в Тимура.

– Ага, в курсе. Свободен. – ответил ему первый гвардеец.

Марат сделал шаг назад и закрыл дверь. И тут же припал к глазку двери. Этот визит гвардейцев ошеломил его. Вот так вот взяли и запросто пришли домой проверять документы. Что они там про него говорили до того, как он открыл дверь? Хоть и тихо, но Марат разобрал некоторые слова: он серый и у него диссоциативное расстройство идентичности. Марат наблюдал за действиями гвардейцев. А те методично обходили остальные квартиры на площадке.

Вот открылась такая же коричневая обшарпанная дверь напротив, и на порог вышла девушка в плотно запахнутом халате, держа за руку девочку. У обеих в руках были документы. Гвардейцы так же спросили у них «Сообщить ничего не хотите?», а после отправились к другой двери. А Марат так и смотрел на девушку, не в силах оторвать взгляд. У неё были рыжие волосы. Как и у его мамы. А больше он никогда не встречал женщин с такими огненно рыжими волосами. Вот она пошла назад в квартиру, потянула за руку девочку. Марат перенес взгляд на ребенка и резко отпрянул от двери. Хоть дверной глазок немного искажал изображение, но Марат отчетливо понял, что девочка смотрела ему прямо в глаза.

6. Двойник.

Тимур наслаждался всем. Этим прекрасным домом, своими отдельным апартаментами, которые были больше, чем его предыдущее жильё, вещами, машиной, едой. И самое главное, у него теперь есть статус! Наконец-то он добился того, чего действительно достоин.

Хотя поначалу он испугался, что у него не получится выиграть. Слишком уж резво начал гонку этот мажор, слишком хороша у него оказалась машина. Чувствовался опыт противника. Но и Тимур был не простачок, тоже имел опыт в гонках и козырной туз в рукаве. Всегда нужно искать слабости противника заранее, что и сделал Тимур.

Он валялся на огромной кровати, закинув руки за голову, улыбался и смотрел в потолок. Строил планы, как обязательно «пройдется» по всем девкам этого мажора, у него обязательно их должно быть много. Первые несколько дней после подмены он отсиживался в комнате, слишком велик был страх выдать себя и лишиться столь замечательной жизни. Благо его не тревожили, никуда не звали, а еду приносили прямо в комнату. Потом начал изучать окружающий мир как внутри дома, так и за его пределами. В «Инструкции по адаптации» были перечислены основные места, где может появляться оригинальный носитель личности Марат: институт, кафе, спортзал, пару ночных клубов, пару ресторанов. После прочтения инструкцию надлежало уничтожить, что Тимур и сделал.

– Очнись и послушай меня. – сказала ему Тамара.

Он не слышал, как она вошла в комнату.

– Как ты понимаешь, тебе всё это досталось не просто так. – начала Тамара строгим голосом. – Я тебя предупреждала, что придется отработать то, что ты получишь авансом. Давай сразу расставим точки, что бы мне не пришлось потом принимать меры.

Тимур сел на край кровати. Он до сих пор не привык к своему голосу, он казался ему писклявым и каким-то слащавым, а слова и выражения, которые он теперь использовал, не вязались с его привычками. Но слово «статус», услада для сознания Тимура, оправдывало все неудобства. Разговаривал пока в основном сам с собой, смотрясь в зеркало, редко вступая в беседы с прислугой или с охраной. Благо новый отец с ним пока что вообще не пересекался за эти несколько дней. Еще приятным бонусом было зрение. Он теперь прекрасно видел без очков. Следы от татуировки тоже рассосались окончательно.

– Мальчишка, чьё место ты занял, изрядно подпортил мне жизнь и работу. Надеюсь, что ты будешь умнее и дальновиднее. Мне стоило немало усилий, что бы втянуть тебя и его в игру, а теперь придется потратить еще столько же, что бы ты больше не играл в «Дуэль».

– Почему его просто не убрали? – спросил Тимур. И скривился от звука своего голоса.

– Всему свое время. – ответила Тамара.

– А откуда вы знали, что я выиграю?

Тамара прошлась по комнате, остановилась у окна и посмотрела на площадку перед домом и аллею, уходящую от нее к воротам. Прекрасный дом, прекрасное место, красивый сад. Вышколенная прислуга в доме, профессиональная охрана. Ей тоже стоило приложить немало усилий, что бы добиться этого места, этого статуса. Она изменилась сама под новый статус и привыкла к новой себе. Так что она прекрасно понимала чувства этого мальчишки. Он пока видит только внешние признаки красивой жизни, а вот она вкусила её сполна. Но ведь может быть еще лучше, еще больше денег, еще больше власти и известности.

– Я не знала, но сделала для этого достаточно, ты сам знаешь. Это не просто твой выигрыш, это хорошо проведенная работа. Мне сказали, что ты и сам приложил кое-какие усилия не только в гонке. Поэтому твою внешность и подготовили немного заранее, до победы. А вот настоящего Марата продержали в палате для подгонки под тебя. Ой, извини, это же ты теперь Марат. – негромко засмеялась Тамара. – Пора привыкать и тебе, и мне. Итак, Марат, у тебя только две задачи – войти в роль и слушаться меня. Никогда не забывай, кто дал тебе возможность изменить жизнь. Понял?

– Да. – стараясь выглядеть спокойным сказал Тимур, хотя внутри всколыхнулась злоба. Прежде с ним никто из женщин так не разговаривал. Её надменность и властность его раздражали. Да и посмели бы женщины из прошлой жизни так себя вести в его присутствии, он бы сразу поставил их на место. Но эта женщина имела власть над ним, а значит и право так разговаривать. Да и на самом деле, именно она привела его сюда.

– Хорошо. – спокойно, но повелительно сказала Тамара. – Теперь мне нужно помирить тебя с отцом. Я скажу ему, что ты не так давно попросил у меня прощения, и я пригласила тебя на семейный ужин, скажем, сегодня вечером. Дальше моя забота. На ужин тебя позовет служанка. Кстати, запоминай кого и как зовут. Я сменила всю прислугу, так что никто не обидится.

Смена прислуги нужна ей была для того, что бы никто не заметил разницу в привычках и поведении нового Марата. Её муж, погрязший в рутине политики с головой, уже давно не обращал внимание на бытовые мелочи. Прислуга и охрана постепенно стали для него чем-то вроде мебели, хотя он вполне этично с ними разговаривал. Но когда сменилась прислуга, он заметил отсутствие только Любы, о чем как-то сказал жене. Но та его успокоила, и больше эта тема не поднималась.

Тамара направилась к выходу из комнаты, но у дверей задержалась.

– Марат. – позвала она, а когда он не отреагировал, повысила голос. – Марат! И если отец обратит внимание на твой имплант, скажешь, что уже давно поставил, просто ему не говорил. Пусть ему будет неудобно за невнимательность.

Вечером Тимура пригласили на ужин. Причем служанка шла перед ним до самого обеденного зала, так что Тимуру не пришлось ничего вспоминать. Он еще не до конца освоился в большом доме. Войдя в зал, он молча проследовал к отодвинутому стулу, перед которым были поставлены приборы. За столом уже сидели Станислав Владимирович и Тамара. Глава семьи так же молча исподлобья смотрел на молодого человека, а когда пауза затянулась, недовольно спросил:

– А поздороваться хотя бы с отцом не хочешь?

– Здравствуйте. – твердо сказал Тимур.

– Ну здравствуйте. – язвительно передразнил его Станислав Владимирович. – Тамара рассказала мне, что тебе хватило ума извиниться. Я конечно удивляюсь, как она тебя вообще так быстро простила. Но на то у нее и сердце золотое.

Последние слова он произнес более тепло уже поворачиваясь в сторону Тамары и глядя в ее декольте, видимо пытаясь получше рассмотреть то самое сердце. А та улыбаясь смотрела на мужа. Тимур отметил про себя, что днем на ней этого платья с вырезом не было.

– Дорогой, не будь так строг. Я просто увидела, как мальчик мучается, поэтому мне не составила труда простить его. Посмотри, как он похудел и осунулся. – сказала она, беря Костова-старшего за руку. – И моё прощение ни в коем случае не отменяет твоих слов про работу.

Станислав Владимирович нахмурился и принялся ковырять вилкой в тарелке. Видимо ему не очень хотелось обсуждать этот вопрос. Он остыл после того скандала, и даже передумал выдворять сына из дома. По мнению отца, Марат был неплохим парнем, беззлобным и не заносчивым. Костов-старший видел детей других богатых людей из своего окружения, политиков, бизнесменов. Порой встречались настолько оторванные от реальности молодые люди и девушки, которые искренне думали, что им должен весь мир, что само их рождение есть кредит всем окружающим. Избалованные, не знающие ни в чем отказа. Марат конечно тоже не в подворотне вырос, но некоторые его черты характера отец считал следствием лени сына и влиянием той среды, в которой он вращался. Ленивым может быть как богатый, так и бедный. А среда… Ну не с нищетой же ему общаться для воспитания характера. Зато Станислав Владимирович видел, как Марат общается с прислугой или охраной, с людьми более низкого социального статуса: он не грубил, не кричал, не приказывал. Костов-старший считал свою манеру общения с обслугой чем-то вроде снисходительной доброты, «барской» заботой. И видя в сыне задатки такого же стиля поведения, внутренне одобрял это. Или вот его успеваемость. Да, учителя в школе и преподаватели в институте жаловались на отсутствие желания учиться. Но так о каждом ученике или студенте говорили. Зато когда Марат брался за учебу, у него всё получалось неплохо. Вот выходки с погонями, с рассказами об алкоголе за рулем, клубами почти до утра, конечно Костову-старшему не нравились, и он каждый раз давал себе слово поговорить со взрослеющим сыном. Станиславу Владимировичу было удобно объяснять себе эти эксцессы сына трудностями переходного возраста, который, как известно, проходит. И пока единственное, на что хватило Станислава Владимировича, так это под кое-какими предлогами ограничить траты на развлечения путем установления лимита банковской карты.

– Дорогой, я хочу помочь в этом вопросе. И у меня как раз есть вакансия для Марата. Уж лучше он будет работать под нашим присмотром, чем пропадать неизвестно на какой работе. – продолжала Тамара.

– И что за вакансия? – без удивления спросил Станислав Владимирович. Тамара улыбнулась: судя по тону заданного вопроса, ей даже не придется уговаривать мужа. А муж принял улыбку на свой счет.

– Помощник-референт. – ответила Тамара.

– Референт. – повторил Костов-старший. – А справится? Он же даже институт не окончил. Я понимаю, что он прогуливает много, а так вообще на учебу забьёт.

– Нет, я уж за этим прослежу. – всё еще улыбаясь и поглаживая руку мужа проворковала Тамара. А Станислав Владимирович оторвал взгляд от тарелки и снова увлекся содержанием декольте молодой жены.

«Ну вы еще трахнитесь прямо здесь.» – Тимур постарался не скривиться, уткнулся взглядом в тарелку, как до этого сделал Станислав Владимирович, и продолжал есть.

– Ну хорошо, бери его к себе. Но при условии, что институт он не бросит. – без сопротивления сдался Станислав Владимирович.

– Это даже можно будет использовать в предвыборной агитационной программе. – сказала Тамара.

– Да, используй, если считаешь нужным. – одобрил Костов-старший.

После ужина, когда Костов-старший ушел в свой рабочий кабинет, Тамара ненадолго задержалась в коридоре, что бы дождаться Тимура.

– Завтра утром ты поступаешь в мое распоряжение уже официально. Объясню всё по ходу дела. – сказала она Тимуру.

7. Работа

На следующий день Марат отправился устраиваться на работу. Он решил, что если не знаешь, что делать, нужно делать хоть что-нибудь. Отец давно ему говорил о поиске работы. Ну вот и сложилось…