Золотые нити

– Иду я, да в мужских туалетах тоже бывают очереди.

Рик повесил трубку и вздохнул.

– Но порой Мартина бывает невыносима.

– Но признай, что это делает ее еще более очаровательной, – подмигнула я, и мы поспешили к выходу.

Прошло пять дней. Пять долгих дней, наполненных ожиданием с утра и до поздней ночи. От Мартины я знала, что Сей пришел в себя, чувствует себя нормально и проходит обследование.

Он так и не позвонил, и эта тишина была мучительнее всего на свете. Первые дни я еще придумывала какие-то оправдания, но сейчас все было очевидно. Он не звонил, потому что не хотел. Даже если билет с моим номером каким-то чудом потерялся, он мог спросить его у Рика или Мартины. Но он не спросил.

Я старалась себе не врать, не строить иллюзий, но первый раз в жизни я не понимала Сея. Он знал, что делает мне больно, невыносимо, нестерпимо больно. Чтобы ни случилось, после того что я пережила, после всех волнений и страхов не иметь возможности его увидеть, поговорить с ним было самым страшным наказанием, которое можно придумать. И Сей выбрал его. Просто немыслимо. Человек понимающий меня лучше всего на свете, открывший для меня новый мир, перевернувший мою жизнь, самый нежный, самый чуткий, самый романтичный, он не мог специально так поступить. Даже после того, что узнал. Он не мог. Значит причина в чем-то другом. И это страшило и мучило меня больше всего.

Я засыпала с телефоном в руке и проспалась с затекшими пальцами. Я вздрагивала от звука каждого приходящего сообщения. Мне чудилось, что он вот-вот позвонит.

Но этого не происходило. На шестой день я сдалась и решила поехать в больницу. Будь что будет. Я больше не могу. Я до физической ломки хотела увидеть Сея, услышать его голос, провести с ним хоть несколько минут. Чтобы ни случилось, чтобы он мне ни сказал, я хочу быть рядом в этот момент, хочу видеть его глаза. Эта стена молчания просто свела меня с ума.

Я смотрела на свое отражение в окне трамвая, и тьма внутри меня была гораздо мрачнее тех предметелевых сумерек, в которых утопали февральские улицы. Скоро кончится зима. Наша зима.. А вместе с ней, похоже, закончимся и мы.

Все это время я мысленно разговаривала с Сеем, передумав столько вариантов наших диалогов, что казалось перестала различать реальность и то, что происходило в моем воображении.

Начиналась метель, я бежала через больничный парк, чувствуя, как под пальто проникает ледяной ветер, но мне не было холодно. Тело горело, словно у меня был жар, и я волновалась как никогда в жизни.

Через Мартину я узнала, как быстро попасть в отделение неврологии, минуя посты, и хотела сама найти палату Сея. Он должен со мной поговорить. Он должен сказать мне все. Пусть это будет последним о чем я прошу, но ради всего что было.. Сей, пожалуйста… Это мое последнее желание, если ты больше не захочешь меня видеть.

Я сняла пальто и, быстро пройдя коридор, оказалась на черной лестнице. Не чувствуя ног взбежала на восьмой этаж и осторожно приоткрыла дверь. В отделении было много народу, туда-сюда сновали медсестры, проходили врачи и пациенты, которым было разрешено покидать палаты. Я медленно пошла вперед, но никто не обращал на меня внимания, и я успокоилась. Восемьсот пятая палата, восемьсот четвертая.. Следующая.. Я замерла перед дверью и робко постучала. Никто не ответил. Я толкнула дверь и шмыгнула внутрь.

Палата оказалась одноместной с большим окном, из которого открывался потрясающий вид на город. У окна стояла кровать, рядом тумбочка, на которой лежало несколько книг и принесенный мной блокнот.

Я судорожно сглотнула и подошла ближе. Сея пока нет, стоит подождать его здесь? А если меня застукают, как я объясню свое проникновение. Может спрятаться в шкафу? Или в душе? Господи, что за детский сад. Как такой бред мог прийти мне в голову? Почему я не подумала заранее о таком варианте развития событий?..

Пока в голове лихорадочно скакали мысли, мой взгляд был прикован к блокноту, лежащему на тумбочке. Почему-то мне казалось, что я найду там все ответы. Что все наконец станет ясно и мое мучение неизвестностью закончится.. Я сделала несколько шагов и в нерешительности замерла рядом с кроватью.

Нет, Клэр, ты этого не сделаешь. Это подло. Это отвратительно. Сей не заслужил, чтобы ты вот так подглядывала. Как вор, как предательница.

Руки сжались в кулаки. Но.. Но сколько можно мучать меня молчанием?.. Сказал бы что все, что не хочет меня больше видеть, чтобы я не приходила.. Почему?? Почему он молчит.

Я представила себя как в дурацком мультфильме, где на одном плече сидит ангел, а на другом бес и каждый шепчет на ухо увещевания, пытаясь склонить на свою сторону. Всегда можно найти оправдания и причины.. Может быть и Сей нашел их для себя.

Выдохнула и в нерешительно потянула руку вперед.

– Девушка! Что вы здесь делаете?

Я подскочила от неожиданности и, обернувшись, встретилась взглядом с полноватой немолодой медсестрой, смотревшей на меня с крайним возмущением.

– Я… я пришла навестить друга.

– У нас запрещены посещения в палатах. Для этого существуют специальные помещения. Как вы вообще сюда попали?

– На посту никого не было и я..

–На посту последние два часа была я! И уж поверьте, я не помню, чтобы вы проходили мимо.

Я почувствовала, как щеки заливает краска и уставилась в пол. Не умею я врать, не стоило и пытаться..

– Простите, – мне стало стыдно за свое глупое поведение. За эту дурацкую идею проникнуть в палату, за то что, чуть не взяла блокнот Сея. Что со мной? Похоже, я окончательно сошла с ума, – Я просто очень хотела его увидеть.

Я подняла глаза и увидела, как лицо медсестры смягчилось. Что-то блеснуло в ее глазах, наполнив черты жизнью и сочувствием.

– Подожди в коридоре. Я передам, что у нему пришли. Как тебя зовут.

– Клэр.

– Хорошо, я передам, что пришла Клэр. А теперь пойдем.

Я покорно вышла за ней, бросив прощальный взгляд на палату, которая стала Сею домом в последние дни. Я словно почувствовала его присутствие, какую-то незримую ауру в небрежно разложенных вещах, придвинутой вплотную к окну кровати, легкому сливовом запаху. Неужели он умудряется курить в больнице. Я представила, как Сей сидит на широком подоконнике, смотрит на ночной город и украдкой курит в оконную щель. Безбашенный мальчишка. Внутри стало так тепло, что я задохнулась. После стылой пустоты этих бесконечных дней, я первый раз на мгновение согрелась и почувствовала хоть что-то хорошее.

– Можешь подождать здесь, – медсестра кивнула на кожаный диванчик.

Я так задумалась, что не заметила, как мы прошли отделение насквозь и оказались в витражном переходе, соединяющим два корпуса. Там разбили что-то вроде оранжереи и весь коридор утопал в цветах и растениях в больших кадках.

– Спасибо вам большое.

– Пока не за что, – медсестра хмуро на меня посмотрела, вздохнула и пошла обратно.

Я села на край дивана. Метель закончилась и неожиданно вышло солнце. Весь стеклянный переход был залит теплым предзакатным светом и мне казалось, что я в каком-то чудесном саду. Было тихо, очень красиво и как-то нереально. Даже не верилось, что я нахожусь в больнице.

На какое-то мгновение я забыла все свои волнения, наслаждаясь видом залитого янтарным солнцем города. Так мало было солнечных дней в последнее время. Так мало было хорошего..

– Вы Клэр?

Я подняла глаза увидела рыжую медсестру, которая относила Сею пакет с вещами.

– Да.

– Вот вам просили передать, – она отдала мне вырванный из блокнота листок.

Дрожащими руками я раскрыла его и увидела всего две короткие строчки.

«Я не могу.

Прости.»

Внутри что-то оборвалось и на секунду исчезли цвета и звуки. Я тупо смотрела на эти слова, написанные рукой Сея, и чувствовала, как мой мир рассыпается словно карточный домик. Это конец. Но почему? Почему Сей?.. Почему ты не позволил мне хотя бы попрощаться? Хотя бы раз обнять тебя, после того, как я не знала, жив ли ты вообще. Ты никогда не был таким жестоким. Это словно не ты. Почему?..

Я не заметила, что по щекам текут слезы.

Рыжая медсестра села рядом и неожиданно взяла меня за руку..