По ту сторону моря

2. Наташа Лебовски, девятнадцать лет, вернулась в одиннадцатое Объединение. Собиралась стать ша, как и моя сестра. Была изгнана за вражескую пропаганду во время стажировки в школе. Как написано в досье – «преподавала историю в опасном ключе» и «призывала поменять отношение к изгнанникам». Это мне было известно из ее выступлений, и я поражалась: как девушка осмелилась на подобное? Она не могла не знать, что дети расскажут о странностях своей ша взрослым. Но потом я отыскала в записях кое-что еще, одну короткую фразу, которая многое прояснила: «Находилась на учете в ОБ, так как состояла в любовных отношениях с Н***, изгнанным двумя месяцами ранее». Я не удержалась от смешка – она ушла за своим возлюбленным нарочно, но вот только в чем провинился он? Девушка прожила в Пустоши чуть больше года, но вернулась одна. Когда я смотрела ее выступления, меня одолевали странные чувства: она казалась воинственной и очень искренней в своих словах, а еще в ее глазах читалась ненависть. Вот только к кому: рейтам или Советам? И снова под вопросом.

А потом я изучила остальных. Пять человек – трое мужчин и две женщины – из первого, четвертого, пятого, седьмого и десятого Объединений. У каждого своя душещипательная история и ни одной зацепки о мотивах возвращения. Точно, как и у первых двух. Но что-то меня смущало. Я долго не могла разобраться, но мои инстинкты настаивали: что-то не так.

Я вернулась к своей мысли: у каждого душещипательная история. Да, это правда, у этих людей они и были такими, даже слишком. Кровавые, слезливые, длинные истории. Их биографии описывались куда подробнее, чем у первых двух, а значит, Азриэлю было проще их отыскать. И в этих разных, на первый взгляд, историях сквозило что-то одинаковое. Я не могла ничего понять, а потом вдруг обратила внимание на одну из женщин. Ее фамилия казалась мне знакомой. Я подробнее изучила досье. Она была женой одного из советников пятого Объединения, но это не особенно меня удивило – мать Льюиса тоже была советником, однако сын не смог избежать метки. Но почему в документах до сих пор числится фамилия ее мужа? Я пробежала глазами строчки – ни одного упоминания о расторжении брака. Этого просто не может быть. Если эта женщина была изгнана, ничто не позволило бы ее мужу сохранить официальный брак, он не имел на это права. Даже после ее возвращения они не могли заключить его вновь. Конечно, Советы последнее время отличались неординарностью решений, но тогда об этом уникальном случае трубили бы со всех экранов. Ее фамилии не знал никто, и только в документах ОБ она продолжала значиться. Я не верила своим глазам – это подставной изгнанник! Потом я нашла несостыковки и вызывающие сомнения мелочи и у других пятерых человек и пришла к выводу – никто из них не жил за стеной, они не были Тенями.

Я нервно рассмеялась. А почему бы и нет? Это ведь замечательное решение: вместо того чтобы ждать, пока кто-нибудь из изгнанников примет их щедрое предложение, а потом тратить силы на их контроль, бояться сопротивления, лучше создать собственных. Наверняка им предложили отличные условия, ведь не все готовы поменять свою жизнь только за идею. И для Советов все стало проще. Мы трое были исключением из правила. Советы придумали этот план уже давно, им ведь нужно было убедить всех знакомых этих людей, что те изгнаны. Все они «пробыли» в Пустоши около года. Для реализации этого плана не требовалось так уж много усилий – спрячь человека и скажи всем, что он изгнан. Никакого суда, никаких долгих разбирательств. Достаточно одной ночи и одного предложения от главы ОБ – и все, ты уже не существуешь.

С одной стороны, эта новость разозлила и обеспокоила меня – где я теперь найду сторонников? Но с другой, это означало, что настоящие Тени не собираются переходить на сторону советников, только из крайней нужды, да и экспериментировать с метками никто не будет. Я снова засмеялась и никак не могла успокоиться. Как умно, даже я поверила!

В дверь постучали, и я вздрогнула. Меня услышали!

– Алиса, – низкий голос Ворона, – вставай, тебя ждут в комнате допросов.

Меня сковало. Азриэль сдал меня? Нет, не стал бы, что за глупость! Они просто все узнали? Заметили, как он влез туда, куда не следует? С ним все в порядке? Или случилось что-то еще?

– Зачем? – каркнула я и закашлялась.

– Хотят, чтобы ты кое-что увидела. Кристина тоже там.

Не знаю, почему Ворон мне ответил, но имя Кристины оказало на меня магическое действие. Я не видела ее два месяца, и моим вопросам не было конца. Соскочив с кровати, я нацепила туфли, которые меня обязали носить, и вылетела из комнаты. Ворон окинул меня мрачным взглядом:

– Ты выглядишь слишком взволнованной.

– Я же иду в комнату допросов, – эта мысль заставила меня задуматься: – На что я должна буду посмотреть?

– На пленника.

Я постаралась скрыть ужас на своем лице. Кого они поймали?

– Тогда веди, – ровным голосом ответила я.

– Сопровождать не приказано.

Я удивленно посмотрела на стража, но не стала задавать лишних вопросов. Я кивнула ему в знак прощания и поспешила вдоль по коридору, но позади вдруг снова раздался голос Ворона:

– Алиса! – Я обернулась, в недоумении подняв брови. – Будь внимательна, когда окажешься там. Следи за собой, кого бы ты ни увидела.

После этих слов страж зашагал в противоположную сторону, а я так и осталась стоять и смотреть ему вслед. Это было предупреждение друга или угроза? Его тон не давал мне ничего понять. Но как бы то ни было, ясно, что пленник мне знаком. Дыши, просто дыши ровно.

Я старалась не выказывать спешки… Войдя в небольшую комнату, я сразу столкнулась взглядом с Кристиной.

– Не знала, что ты приехала, – быстро произнесла я.

…Заслон еще не успел полностью подняться, когда я увидела за ним человека. Я узнала ее сразу же, несмотря на этот ужасающий вид. Джоанн. Девочка из моего рейта, воспитанница Рейгана, пугающий ребенок. Джоанн, кого-кого, но тебя я точно не ожидала увидеть здесь. Дверь автоматически щелкнула, впустив меня, а когда я ступила внутрь, тут же закрылась за моей спиной.

– Привет, – прозвучал веселый голос, и я посмотрела на девочку…

«Ты не прогонишь его навечно. Смирись!». «Не прогонишь его…». Князь, она говорила о Князе. Уже долгое время я не вспоминала ни о нем, ни о Тьме, за которой он прячется, даже в моих кошмарах для него не осталось места. И теперь его имя вновь прозвучало рядом со мной. Несмотря на то, что Князь несколько раз спасал мне жизнь, мне никак не удавалось побороть этот ужас, который возникал при одном только воспоминании о нем и черноте. Я не могу контролировать этот страх и не могу его победить.

Я села в кровати, уснуть не получалось. Обняла подтянутые к груди колени и опустила на них голову. Мне хотелось спрятаться от всего, что происходило вокруг. Что теперь будет с Джоанн? Кристина обещала, что ей не причинят вреда, ведь как-никак она еще ребенок, но полностью довериться Советам я не могла. Нужно будет уговорить Кристину забрать девочку под свою опеку. Но что же с ней произошло? Как десятилетний ребенок оказался так далеко от рейта? Рейган никогда бы не отпустил ее одну куда бы то ни было. Мое тело конвульсивно содрогнулось – что если рейт разгромлен, что если на него напали охотники? Я не сразу поняла, что с силой сжимаю кулаки, но, когда ладони прожгла острая боль, словно очнулась и увидела оставшиеся на коже маленькие красные точки. Я застонала, не зная, что мне делать дальше, и посмотрела в крохотное окошко.

За ним все казалось серым, лунный свет делал предметы призрачными, ненастоящими – и дома, и стену, и далекие верхушки деревьев. Я прищурилась: мне показалось, что между ними что-то движется, хотя с такого расстояния этого нельзя было увидеть на самом деле. Я продолжала смотреть. Он может быть там, прямо среди этих веток, может рассматривать Город прямо сейчас. Кожа покрылась мурашками. «…Чтобы постичь сущность Тьмы, нужно пройти в самую ее глубь, к самому сердцу…» – так мне сказали в Аберненне. Слова сумасшедших. Никто не заставит меня бродить во Тьме, ни за что. Вместо этого я прогнала Его… я сделала это. Кто бы знал, как и почему, но у меня получилось.

В голове снова раздался хриплый голос Джоанн: «Смирись!». Этот странный ребенок всегда пугал меня, но сегодня она была особенно жуткой. Мотив песни, которую пела девочка, сам собой зазвучал в голове. Слов я не запомнила, да и не поняла, но мелодию словно искусственно вживили в память. Тьма где-то там, Тьма где-то там. Он ищет меня, Он ждет. Он найдет меня, мне не уйти. Краем сознания я понимала, что мое тело лихорадочно трясет, но все мои мысли будто приковало к Нему. В комнате стало темнее – или мне это только померещилось? – я обвела ее взглядом и уставилась в дальний угол, туда, где было мрачнее всего. Я все смотрела и смотрела, и вдруг мне стало казаться, что чернота сгущается и образует фигуру. Высокую человеческую фигуру, которая медленно отрывается от темноты угла и ступает внутрь комнаты. Я закричала. Он приближался. Или уже нет? Он склонился к моему лицу. Или никого рядом не было? Я задыхалась и продолжала кричать.

– Ты не можешь быть здесь, ты принадлежишь Пустоши!

Сковавшее мое тело оцепенение резко исчезло, и я бросилась бежать. Я вылетела из двери, и меня перехватили чьи-то руки. От страха я завопила еще громче и попыталась вырваться и только через мгновение поняла, что меня держит Ворон. Он и еще несколько стражников шокированно уставились на меня и невольно потянули руки к оружию. Плевать, пистолет не страшнее Тьмы.

– Он там… Он там, – я вцепилась Ворону в куртку. – Он в моей комнате!

Страж окинул меня непонимающим взглядом, но все-таки дал знак подчиненным, и те осторожно вошли в мою комнату. Я видела, как они рассматривали пустые углы и раздраженно качали головами.

– Здесь никого нет, – произнес один из них. – А окно слишком маленькое, человеку через него не пролезть.

Вот именно, человеку! Меня снова пронзило дрожью, но теперь среди людей и света я начала постепенно успокаиваться.

– Что произошло? – Ворон перехватил меня за локоть и повернул к себе лицом. По его выражению трудно было понять – то ли он обеспокоен, то ли зол. – Я спрашиваю, Алиса, что произошло? Кто был в твоей комнате?

Я молча кусала губы, все еще со страхом заглядывая в комнату, и совершенно не понимала, что ответить. Он был там, я не сошла с ума, но как объяснить это стражу?

– Я… э… мне показалось, наверное.

– Показалось?! – Он слегка встряхнул меня, заставляя снова посмотреть ему в глаза. – Своими криками ты перебудила весь этаж, а теперь говоришь, что тебе показалось?

– Отпусти! – Я попыталась высвободиться из его хватки, но это оказалось бесполезно. – Мне приснился кошмар, вот и все. Я в этом не виновата. Мне больно, отпусти!

Но Ворон словно и не слушал, продолжая буравить меня подозрительным взглядом.

– Я веду тебя на обследование, – вдруг произнес он, и я чуть не упала.

– Что? Не надо, это просто кошмар, я же тебе сказала!

– Твое поведение нестабильно.

– Глупости! Отпусти, куда ты меня тащишь? – Ворон потянул меня за собой, и мои ноги заскользили по полу. Я едва не упала, но страж грубо выпрямил меня и произнес сквозь зубы:

– И ты считаешь, что ведешь себя как обычный житель Города? Успокойся и подчиняйся моим приказам! Вы, – он быстро глянул на других стражников, – закройте комнату и возвращайтесь на пост. О происшествии я доложу сам.

Страж снова потащил меня по коридору, но на этот раз я уже не сопротивлялась. Ворон прав, жители Города так себя не ведут. Если с ними происходит что-то странное, они добровольно идут к лекарю, чтобы решить проблему. Вот только для меня само обследование может стать проблемой. В ОБ могут вспомнить о моей «амнезии» и взяться ее лечить. Что если меня снова отдадут Ранко… В животе закрутило, и к горлу подобралась тошнота.

Ворон больше ничего не говорил, а я боялась спрашивать. Мы шли очень быстро и вскоре оказались на втором этаже, но повернули не в сторону лечебницы, а в жилой отсек.

– Куда ты меня ведешь? – я не выдержала.

«Ранко… Ранко» – стучало в голове. На этом этаже жили только высокостатусные работники ОБ и его гости. Может, меня отведут хотя бы к Хофман?

Мы остановились у одной из дверей, и Ворон тихо постучал костяшками пальцев. Никто не ответил. Страж попробовал снова, и спустя несколько секунд по ту сторону послышался шум. Я судорожно вдохнула, и дверь открылась. От накрывшего облегчения у меня чуть не подкосились ноги – на пороге стояла Кристина. Сонная и растрепанная, она с удивлением посмотрела на нас.