Мать Богов

– Молодчина. – Хлопнул его по плечу господин Ласски. – Давайте смотреть игру дальше.

– А Вы…

– Думаете, напишу Вашей жене? – Синие насмешливые глаза заглянули в прикрытые веками серые. – Или уволю за аморалку? Ну же, перестаньте трястись! Ваши похождения, пока станция работает, и Вы ничем не заболели, меня совершенно не интересуют. Но, как мой надежный и преданный зам, Вы же не откажетесь осветить не совсем понятные для меня моменты? Скажем, после вечернего чая.

– Конечно, сэр… – Вздохнул господин Лаат и бросил взгляд на поле, где среди прочих парней прыгал его мальчик, его нежная любовь, его ненаглядная кровинка Куйми – рейнджер с сиреневыми волосами и шальным взглядом умных серых глаз.

С последним лучом заходящего солнца спортивная битва закончилась. Но поле, а вместе с ним волейбольную площадку продолжали озарять прожектора и вытянутые в сторону спортивного комплекса ветви лесных гигантов.

Спустившись с трибун, директор снова подошел к выстроившимся парням и от лица всех работников поблагодарил за прекрасную игру.

– Но в ней участвовали всего две команды. – С улыбкой продолжил он. – Когда же мы сможем увидеть состязания остальных?

Парни засмеялись, а Инти фыркнул, забавно сморщив нос.

– Конечно же, соревнования не закончены! Через пять дней – следующий матч для тех, кто сегодня остался на вахте. А с началом зимнего опада – финал.

– Ну да… Простите, что не знаком с традициями. Но вы не будете возражать, если я прямо сейчас познакомлюсь со всеми вами?

Парни дружно посмотрели на своего командира.

– Не буду. – Капитан заложил руки за спину. – Ты имеешь право.

Директор Ласски стоял в кругу ребят и впитывал в себя цвета их аур, разглядывал лица… такие похожие уверенностью в собственных силах, радостью, открытостью и… красотой юности.

– Энто, Ками, Вайни… – произносил он имена ребят, словно знал их всегда. – Спасибо вам не только за игру, но и за помощь. За энергию для тех, кто не видит. За принятие и доброту. Мать! – Он посмотрел на землю. – Воистину, у тебя – прекрасные дети!

Поклонившись, он уже хотел уйти, но Инти заступил ему дорогу.

– Ты, Фейри, первый из прилетевших со звезд, кто благодарит Ту, которая дала нам возможность жить. Мы рады, что ты здесь, с нами.

Тут мальчишки заулыбались, протянули навстречу ладони…

– Нет! – одернул их капитан. – Не надо. Мы уже пробовали. И ошиблись. Так что пусть все идет само собой. Тогда не будет ни обид, ни сожалений, ни разочарований. Решение принимать только ему. Доброго сна, директор Ласски!

Парни, следом за Инти, разошлись, растворились под древесными кронами. И только растекшаяся вокруг энергия говорила о недавнем удивительном сражении, в котором не было победителей и побежденных.

– Что, господин директор… – Остановился за его плечом заместитель Лаат. – Вы получили ответы на свои вопросы? Нет? Вот и я о том же… – тяжело вздохнул он и поднял голову. – Хорошая, светлая ночь. Когда они играют, ночи всегда бывают светлыми. Но лес буквально вспыхивает, когда наступает смена времен года.

– Это праздник? – Ласски подстроился под короткий шаг своего зама. – Местная традиция?

– Н-нет… – Господин Лаат, как-то запнувшись, остановился. – Подождите немного. Не возражаете, если поговорим тут? Не хочется возвращаться в холодный и безвкусный воздух станции.

– Не возражаю. – Директор опустился в одно из кресел неразобранной трибуны. – Да и в столовой, наверняка, шумно.

– Хуже, когда каждый сидит в своей норе и тихо сходит с ума. – Посмотрел на свои пальцы заместитель. – Что касается смены сезонов… Она происходит почти незаметно. Листья падают, но из почек уже тянутся новые. Одновременно цветут лианы и зреют на кустах ягоды. Только в особые, наступающие с полугодовой периодичностью дни сама земля словно сходит с ума. Открытые источники «голубой крови» вскипают. Магнитные полюса срываются со своих привычных мест, и небеса расцвечиваются полярным сиянием.

– Наверно это красиво. – сказал господин Ласски, вслед за «дядюшкой Вилли» посмотрев на звезды.

– Опасно! – воскликнул тот. – Если не закрыться, не запереться в силовом куполе, тоже уйдешь в лес и начнешь, как аборигены, искать любовь. Еще в эти дни происходит инициация подростков.

– Значит, Вы были там? – Ференц кивнул в сторону опушки.

– Был. – нехотя подтвердил зам. – Многие из нас были и не смогли забыть. Это… как опьянение, как величайшее наслаждение, в котором сбываются все фантазии, как… полет души.

– Или как наркотик? – Синие глаза директора насмешливо сощурились. – Поэтому Вы не хотите покидать станцию?

– Наркотик? – Мужчина потер пальцы. – Нет. Это не навеянные дурманом грезы. Именно там, в глубине леса, ты понимаешь, что слеп, глух и ограничен во всем. Тогда приходит осознание, что больше не можешь так жить.

– Ваша… возлюбленная родила ребенка? Полукровку? Вы с ней встречаетесь?

– Только раз в полгода. – Вильям снова вздохнул. – Она сама познакомила меня с Куйми и пообещала, что буду видеть малыша каждый день. И вот мой прекрасный мальчик подрос и теперь служит здесь. Я счастлив.

– Значит, Вы можете заходить в лес, когда хотите?

– Нет. Рейнджеры не только охраняют нас. От нас они тоже охраняют. – С горечью признался Лаат. – Среди парней капитана Инти много полукровок, которые вышли сюда именно к своим отцам.

– А земные женщины? – В глазах директора отблеском далеких звезд блеснуло любопытство. – Они тоже рожают?

– Нет. – Из стороны в сторону покачал головой господин заместитель. – В лес, как мужчин, их почти не тянет. Хотя, если честно, почти все тут больны, измучены и… бесконечно очарованы этой планетой. Когда придет мое время, хочу умереть именно здесь.

– Не умирайте. – Похлопал его по руке господин Ласски. – У нас с Вами все только начинается. М-м-м… кстати: Вы говорили про инициацию. Что это?

– Насколько я понимаю, через обряд подростки познают физическую любовь и становятся взрослыми. Если кто-то из наших рейнджеров уходит, ему на смену появляется новый. У Инти с этим – полный порядок.

– И давно он тут… капитанит?

– Ну… – Лаат приподнял плечи и застыл, припоминая. – Когда я появился на станции, он уже командовал.

– Пятнадцать лет? – Поразился директор. – Ему самому больше шестнадцати не дашь.

– До инициации они – дети. Как и почему она наступает, я не знаю. Моя… возлюбленная говорила, что все случается, когда сердце готово дарить.

– Сложно мыслить категориями, которых не понимаешь. – Господин Ференц провел ладонью по пыльным волосам. – И последний вопрос: среди рейнджеров я не видел девочек. Что с ними не так?

– Не знаю. – Развел руками зам. – Похоже, Вам самому придется искать ответы на собственные вопросы.

– Но это будет завтра. – Директор потянулся и со вкусом зевнул. – Пойдемте, господин Лаат. Судя по окнам столовой, наш чай давно остыл.

– Если хотите… У меня есть чайник и готовые пакетики заварки.

– Не хочу, дядюшка Вильям. – Легко поднялся с места мужчина. – Но за предложение спасибо!

Дежурный оператор станции, запустив последних гулявших жителей внутрь, еще раз осмотрел зону вокруг объекта через камеры, запер двери и опустил силовой купол: игра игрой, а техника безопасности, особенно при новом директоре, должна неукоснительно соблюдаться. Если вдруг что случится, и его выгонят… то как ему жить вдали от маленького Энто, его мальчика, его кровинки?

***

После первого матча рейнджеры капитана Инти перестали сторониться господина Ласски, еще недавно чужого и, возможно, в чем-то для них опасного. Теперь, на изломе утра, они спокойно крутили сальто на турниках, разминались с мячом, через открытое окно кухни шутили с поварихами и встречались с рабочими. Директор этих мужчин понимал: ни один земной ребенок, как бы хорошо его не воспитали, не был самодостаточен. Детей требовалось кормить, учить, уделять много времени их развитию. Эти же парни ничего не просили и никогда не надоедали. Скорее наоборот: обнимая человека и шепча в ухо слова любви, они щедро делились своей веселой силой. И суровые бурильщики, привыкшие ради обеспечения полузабытой семьи по нескольку лет вкалывать в далеком космосе, оттаивали, начинали улыбаться и, забросив откровенные фильмы, проводили свободное время с рейнджерами в библиотеке или на спортплощадке.