Проверка на прочность

Из кустов я выходила обессиленная и побледневшая.

– Какие вы, москвички, трепетные! Слова, понимаешь, поперёк вам не скажи…

Он внимательно наблюдал за моей вялой походкой. Кажется, даже с некоторым раскаянием.

– А молочка у нас нет?

– Молочка? – удивился он. – Что, кашки захотелось?

Ответить я не смогла – новый позыв погнал меня в кусты.

– Да что с тобой? Дыма наглоталась, что ли?

– Дыма, да, – кивнула я обессиленно. – Мне поесть нужно. И молока бы. Говорят, помогает в таких случаях.

– Есть только сгущёнка. Подойдёт?

– Разве у меня есть выбор?

– Вот тут ты права! Выбора у нас с тобой пока нет. А что наши буржуйские товарищи говорят в таких случаях? Расслабься и получай удовольствие! Расслабиться тебе уже удалось, судя по твоей взбледнувшей физиономии, осталось дело за малым – вкусить нектар небесный под названием «Молоко сгущённое, привет из детства»! Тебя довести или сама дойдёшь?

Под его саркастической усмешкой явно пряталось беспокойство. Спутник мне, конечно, достался грубый, но что-то человеческое всё же иногда проблёскивает. И на том спасибо.

А вот тошнота и все сопутствующие факторы меня не на шутку испугали. Я-то прекрасно знала о причинах утреннего недомогания. Надежды безболезненно пережить токсикоз беременных не оправдались, и хуже всего то, что застало меня это в таких, прямо скажем, нецивилизованных условиях. Как же я справляться буду, если состояние ухудшится? А тут ещё и связь с миром потеряна… Ох…

– Да ладно тебе хандрить, детка! – он всё-таки сделал попытку подхватить меня под локоть. Я отшатнулась.

– Не называйте меня так!

– Опа, а мы что, опять на «вы» перешли? – присвистнул он радостно. – Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал…

– Оставьте ваш тюремный юмор, слушать тошно! А впрочем, – я сделала значительную паузу, – тренируйтесь, он вам вскоре пригодится! Сколько у нас дают за похищение людей? Десяточка или поболее выйдет, а?

– Скольких я зарезал, скольких перерезал, – вместо ответа затянул он громко и пинком ноги распахнул передо мной дверь, – сколько душ невинных загуби-и-ил! Пр-а-а-шу!

– Бандюган! – бросила я, проплывая мимо него. – Гореть тебе в аду!

– Повторяетесь, милая барышня! Но что с вас взять – училка!

Глава 6

Весь день мы провели в доме, занимаясь кто чем. Небо затянуло ещё утром, а часам к двенадцати – насколько я могла судить внутренним чувством времени, не имея часов, – зашумел, забарабанил по деревьям дождь, и заметно похолодало. В печи потрескивал огонь, в комнате было сумрачно, но зажигать керосиновую лампу мы не спешили. Экономили. Мало ли сколько времени придётся провести в заточении. В такую погоду далеко не уйдёшь, даже при условии тёплой одежды, которой, конечно же, в доме не наблюдалось. Разве что одеялом солдатским накрыться, но и то, насколько его хватит в таком ливне? До ближайшего дерева не добежишь.

Вот мы и сидели. Точнее, я сидела. А мой невольный сосед дрых на почерневшей шкуре, но хоть не храпел, и то радость. Я же расположилась на лавке, укутавшись потеплее одеялом, и в окно глядела. Впрочем, ничего перед собой не видя. Думы думала свои невесёлые. Захара вспоминала. И родителей. Что там с ними происходит, как они восприняли весть о моём похищении? О бабуле старалась не думать, боялась, что своими неспокойными мыслями ещё больше взволную её, а ведь у неё сердце больное. Один инфаркт она уже перенесла…

А ближе к ночи совсем тяжело на душе стало. Но мысли шагали уже по другой дорожке – старик вспомнился, который во сне меня испугал. Если здраво рассудить – странная получается история. Сначала меня в моём личном сновидении из дома гонят, а потом и наяву огонь насылают. В виде предостережения, как я полагаю. Мол, не шутки мы тут с тобой шутим, чужачка. Какие уж тут шутки, когда угроза такая ощутимая оказалась. Чуть человека заживо не спалило, до веселья ли тут? По случаю и воспоминание одно всплыло в моей памяти. Рассказывал как-то приятель мой давний, фотограф Митя Шапкин – невероятно талантливый человек, кстати, – о встрече с шаманом алтайским в одной из экспедиций по стране. Силой будто бы был тот старик наделён, да не простой: чуть ли не стихиями природными управлять мог. Я, помню, посмеялась тогда над дружком, творческие люди – большие выдумщики, а теперь уж и сама не знаю, верить или нет…

Вдруг какой-то отблеск в окне промелькнул. Будто свечой зажжённой кто-то провёл – раз, второй, и ещё пару штрихов коротких нарисовал в ночной густоте леса. Организм мой среагировал моментально – сердце забилось, как заяц испуганный, а кожа покрылась ледяными мурашками. В ужасе, и в то же время стараясь этот ужас в узде держать, я ближе к стеклу придвинулась. Вгляделась. Меня-то с той стороны всё равно не видно – дом тёмен, как пятно чернильное. Несколько минут неподвижно сидела, глазами только – туда-сюда. Но нет, ни огонька, ни отблеска. Наверное, показалось. А если нет?

Недолго думая, я вскочила со скамьи и за солью бросилась, стараясь не осмысливать то, что собираюсь сейчас сделать. Хорошо, сосед спит, иначе бы точно поднял меня на смех! Я же зачерпнула в ладошки горсть соли, вернулась к окну и тихо-тихо зашептала, почти касаясь губами белой кучки:

От порчи, от слова, от глаза дурного

Спаси, Соль земли, защити!

Теплотой накрыло мою ладонь довольно быстро. Этого я и дожидалась – рассыпала соль тонкой непрерывающейся линией вдоль всего окна и почувствовала, как изнутри меня охватывает долгожданный покой. Только тогда руки отряхнула, отхлебнула из чашки холодной воды и забралась на лежанку, укутавшись по самые брови. Спасибо Ольге, подружке моей спортивной, – это с её лёгкой руки моя память кишит всякими прибаутками да заговорами. Хлебом её не корми – дай магический ритуал провести. И вот поди ж ты, пригодилось, по крайней мере сердечко моё застучало ровно, мысли успокоились, а утром будет видно – сработала защита от тёмных сил или не сработала.

Спала я чутко, но без тревоги. И от сновидений меня в эту ночь уберегли. Может быть, соль наговорённая помогла? Кто знает. Но пробуждение оказалось лёгким, утро за окном порадовало ясным восходом, и даже мой организм, вопреки всяким гормональным изменениям, чувствовал себя прекрасно. Впрочем, стоило мне только об этом вспомнить, как тут же накатила тошнота и пришлось стремглав мчаться во двор, к спасительным кустикам. Ноги, конечно, я промочила – за вчерашний день всё живое пропиталось влагой, а из обувки у меня были только открытые босоножки. Ну ничего, вернусь в дом, укутаюсь потеплее, чаю горячего хлебну…

Вернулась, но до чая добраться не удалось…

Мой сосед по-прежнему лежал на мохнатой подстилке, подтянув ноги к животу, и вид его мне совсем не понравился. Даже не знаю, что меня смутило, – то ли яркий румянец на лице, то ли явно различимый хрип, который выходил из его приоткрытого рта при каждом вдохе…

– Владимир, что с вами?

Я сделала несколько шагов вперёд. Ответа не последовало. Силён мужик спать.

– Владимир!

Он тихонько застонал, чем очень меня напугал.

– Вам плохо?

Я присела на корточки и осторожно, кончиками пальцев, дотронулась до его лба. Боже, да он весь горит!

– Пить…

– Сейчас!

Вскочила, чуть не снесла попавшую под ноги табуретку и бросилась в сени. Дрожащими руками набрала полную кружку воды, пока бежала обратно – половину расплескала.

– Принесла!

– Пить…

Глаза по-прежнему закрыты, а румянец вблизи ещё явственнее. И страшнее. Опустившись на корточки, я приложила чашку к бледным губам. Почувствовав влагу, он сделал несколько жадных глотков и приоткрыл глаза. В них плавало сизое облако.

– Ты пришла…

– Вам плохо, Володя? Что у вас болит? Горло?

– Ты пришла… А я уж не ждал… Вот видишь, как всё затянулось, Лола…

Бредит! Господи, что же мне теперь делать? Ни врача, ни лекарств…

– Больше не уходи, обещаешь? Я всё сделал, как ты просила. Только не уходи!

Он вцепился горячими пальцами в мою руку, и я, не удержав равновесие, рухнула рядом с ним, больно ударившись коленкой. Он вновь закрыл глаза, но ладонь мою не выпустил. Странное дело – мне показалось, что щёки его стали чуть бледнее, а может быть это просто солнце осветило комнату?