Дитя Ириса. Фильтр

Сначала я терялась от такого отношения, пыталась найти причину в себе, но не находила. А потом мне стало всё равно. Я начала задавать вопросы Питеру, зная, как он бесится от невозможности ответить мне. Многолетняя выучка солдафона трещала, но он сдерживался. Мне нравилось дразнить и Стена – напарника Питера. Казалось, их специально подбирали в пару за мерзкий характер.

Через несколько дней мне разрешили выходить из комнаты, и я стала завтракать вместе со всеми в просторной столовой на шестнадцать персон. Длинный лакированный стол из синтезированной древесины стоял в центре комнаты. Огромная люстра с десятками маленьких ламп свисала с высокого потолка, на котором были изображены странные существа, смутно напоминающие младенцев с крыльями. Стены столовой были обиты позолоченной тканью, а на полу составлен замысловатый узор из мозаики.

В начищенных ложках отражалась моя удивленная физиономия, когда приносили еду. Здесь я впервые увидела блюда, о которых читала в романах Мии. Яйца-пашот, синтезированный бекон, зажаренный на масле и тушеные мясные шарики с крупой, жаркое и мясные отбивные, салаты с рыбой, свежими овощами и фруктами. Запивалось всё это кислым соком из яблок или апельсинов, синтезированных, конечно же.

Было непривычно пользоваться ножом, вилкой, салфетками и прочими непонятными предметами – одних только вилок, лежащих у моей тарелки, хватило бы на несколько человек. За столом я чувствовала себя чужой. Хотя, если подумать, чужой я была везде. Весь этот мир казался ненастоящим, словно был выдуман специально для меня.

Каждый день я проводила в кругу своей странной семьи, но так ничего и не узнала ни о них, ни о своём прошлом. Пошлые книги Мии надоели, и даже очарование Бывшего мира поблекло и не вызывало такого же восторга, как вначале. Но какой у меня был выбор?

Матиас избегал меня, и я радовалась, что его недовольное лицо не встречалось мне чаще раза в день – за совместным завтраком. Ужинала я в комнате, несмотря на приглашения отца присоединяться к ним в столовой. Иногда мне казалось, что канцлеру нет до меня дела, он мог не замечать меня несколько дней. Но потом вдруг будто вспоминал о том, что у него есть дочь.

Он заходил ко мне, пытаясь завести разговор, прохаживался по комнате, и то и дело обращал на меня холодный взгляд. Я не верила ему – ни тогда, после обнуления, ни сейчас. Если бы он действительно заботился обо мне, мог хотя бы поинтересоваться, отчего я хожу в одной и той же одежде. Или предложил бы обновить гардероб.

Мне было неловко просить об этом, поэтому я молчала. Ждала прихода Мии, после чего канцлер сразу же, пожелав чудесного вечера, удалялся к себе. Мия же… Мия стала моим личным проклятием. Каждый день она приносила новые книги, посвященные любовным историям о пилотах, менеджерах и гонщиках. О директорах и уборщицах, о невероятной всепоглощающей любви, ослепляющей до этого вроде разумных людей.

Я стала тайком от неё пробираться в библиотеку, конечно же в сопровождении охраны. Там, в книжном царстве, мне было комфортно. Я садилась на широкий подоконник, подогнув под себя ноги и, отгородившись ото всех тяжёлыми шторами, читала все книги, до которых могла дотянуться.

История, география, биология – всё это было гораздо интереснее приторных романов, которыми пичкала меня Мия. Да, все они были наполнены историями о Бывшем мире, но там не было скайтранов и скаймобилей, плывущих по небу на магнитной подушке. Не было преобразователей и Фильтров. Только глупые выдумки чересчур романтичных писателей, для которых было счастьем устроить свадьбу между миллиардером и нищей студенткой.

Разве смогла бы я узнать из её книг, что в результате Катаклизма наша планета сдвинулась со своей орбиты? А о том, что луна, воспеваемая поэтами, раскололась, и теперь только кольца, образованные её обломками, могут освещать ночь за пределами Фильтра?

Астрономия завлекла меня своими тайнами, и я впитывала в себя удивительные истории о созвездиях, которые уже никогда не увидеть с земли. Мир, полный волшебства и тайн, окружал нас, но мало кто задумывался о таких мелочах, как стратосфера или тектонические движения земной коры. Зачем? Ведь в Фильтре и так всё есть.

После нескольких недель, проведенных по четкому распорядку, казалось, я стала куклой с заводным механизмом. Утром меня заводили, и я по инерции повторяла одни и те же действия, а вечером, когда завод иссякал, проваливалась в глубокий сон без сновидений, чтобы с утра начать всё с начала. Подъём, прогулка по коридорам до библиотеки, чтение, ужин, обязательные вечерние разговоры с Мией – всё это сливалось для меня в один монотонный бесконечный день.

– Оливия, мне стало известно, что ты интересуешься историей Фильтра. Это так? – спросил за завтраком канцлер, орудуя ножом и вилкой с такой скоростью, что я боялась за тарелку, как бы он и её не съел.

– Да, это ведь не запрещено, надеюсь? Что ещё мне делать? Я торчу тут, уже не знаю сколько, и всё это время умираю со скуки, – я не заметила, что сильно сжала стакан. Он треснул, и на скатерть скатилась оранжевая капелька сока.

– Полагаю, тебе и впрямь пора освоить некоторые знания. Отправишься завтра в Учебный Корпус. Тебя протестируют для выявления потенциала, если окажется, что не всё потеряно, приступишь к занятиям уже со следующей недели, – мистер Мастерсон отправил в рот кусок бекона, сделал глоток сока и продолжил. – Учебный год уже начался, но, думаю, основы окружающего мира ты сможешь изучить.

Обрадовавшись, я даже не стала огрызаться и спрашивать, что значит «не всё потеряно», и забыла, что мой стакан треснул. Он развалился в моей руке, забрызгав всё вокруг, когда я попыталась сделать глоток. И, конечно же, Матиас сидел рядом в своей чистенькой белоснежной форме.

– ..! Ты даже поесть нормально не можешь?! – он вскочил и, одарив меня бешеным взглядом, бросился прочь из столовой, бормоча неприличные ругательства в мой адрес.

Канцлер продолжал разрубать беззащитный бекон, не обратив внимания на происходящее. Я схватила яблоко и, мысленно пожелав канцлеру подавиться куском тарелки, выбежала вслед за Матиасом. Оказалось, он уже успел переодеться и стоял в гостиной, поджидая меня.

– Ты довольна? Добилась своего? – Матиас сердито сжал кулаки и мрачно посмотрел на меня. – Тебе нечего делать в Учебном Корпусе, таким, как ты, там не место.

– Что я тебе сделала? Почему ты цепляешься ко мне? – со злостью спросила я.

Глаза Матиаса на мгновение вспыхнули, впрочем, он быстро справился с собой и, не удостоив меня ответом, вышел из дома. Услышав голосок Мии, зовущей меня, я поспешила в библиотеку отца. В конце концов, там она меня точно не догадается искать.

Спрятавшись за шторами, я могла делать вид, что реальность не существует, часами смотреть в окно, представляя другой мир, в котором всё совсем по-другому. Уже завтра я смогу пролететь над городом в скаймобиле канцлера и увидеть Фильтр с высоты.

Глава 5

К моему разочарованию, вместо скаймобиля канцлер прислал за мной скайтран – неуклюжий многоместный монстр. Ну конечно, только в скайтране могли поместиться мои доблестные охранники вместе со мной. Лететь в первый раз было немного страшно: всё казалось, что столкнёмся с другими транами или упадём. Мы медленно скользили над центральным административным сектором.

Скайтран плавно приземлился у трехэтажного здания с потрескавшимися от времени стенами. Грубая отделка серого камня была настолько старой, что я невольно содрогнулась, представив, как здание рушится и погребает под собой всех, кто имел неосторожность оказаться в нём.

Когда я вылезла из огромного трана, чуть не упала с непривычки – сложно удержать равновесие после полёта. Если бы Тайлер не подхватил меня, я бы точно разбила недавно заживший нос. Я сделала несколько вдохов, проверяя, не начнётся ли приступ. Кажется, в этот раз обошлось.

На крыльце Учебного Корпуса стоял пожилой мужчина с узкой седой бородкой. Широкие синие брюки свободно висели на его худощавом теле, а мешковатая рубашка делала всю фигуру нескладной. В карих глазах на мгновение вспыхнул интерес, но мужчина прикрыл веки, и его лицо тут же приняло серьёзное выражение.

– Вы, должно быть, Оливия Мастерсон? – профессор вопросительно поднял седые кустистые брови и пригладил бороду.

– А вы ждали кого-то другого? – можно подумать, он просто вышел прогуляться и случайно наткнулся на меня.

– Разумеется, я ждал вас. Меня зовут Уильям Джонс, я буду вашим преподавателем, после того как вы пройдёте тест и вступите в ряды наших студентов. Пройдёмте, – он взмахнул рукой и подождал, пока я войду в здание. – Я подумал, вы захотите осмотреться. Сейчас занятия закончились, так что нас никто не побеспокоит. Кстати, вашему сопровождающему лучше остаться здесь.

Тайлер остановился в дверях, посмотрел на невозмутимого Мейсона, осматривающего пустой холл, и прислонился к стене. Что-то этот новенький не очень старается выслужиться перед канцлером. Уже не в первый раз я видела, как он пренебрегает некоторыми правилами.

Мы с профессором прошли по длинному коридору, серые стены которого были украшены картинами. Пол был выложен разноцветной плиткой, потертой и местами потрескавшейся. Мне казалось, что в Фильтре достаточно ресурсов для поддержания и ремонта определенных зданий. Да, некоторые сектора давно заброшены, но ведь Учебный Корпус находится совсем рядом с центром.

Мы свернули в узкий пролёт, освещённый голубоватым светом плавающих под потолком светильников, и мужчина открыл передо мной одну из дверей. В центре помещения стояло кресло с нависающей над ним странной конструкцией, из которой торчали провода. Небольшой стол рядом с креслом был заставлен электронными приборами. Жуткие картины пронеслись в моей голове, и я решила вернуться в коридор, но профессор захлопнул дверь и повернул ключ.

– Располагайтесь, мисс Мастерсон, – впервые на лице мужчины появилась улыбка.

– К чему эти «мисс», «мистер» и прочая ерунда? Разве не будет проще называть друг друга по имени? – я отчаянно пыталась придумать способ выбраться, но профессор опустил ключ в карман необъятных брюк.

– Мне нравится ваша непосредственность, но есть определенные правила этикета, мисс Мастерсон. Будьте добры, присядьте вот сюда, мы продолжим наш разговор после теста определения потенциала, – он похлопал по спинке кресла и я, вонзив ногти в кожу ладоней, медленно опустилась на сидение. – Не волнуйтесь, это абсолютно безопасно.

Мистер Джонс закрепил мои руки кожаными ремнями и надел на меня металлический шлем. Я зажмурилась и приготовилась к боли, но вместо этого почувствовала, как расслабляюсь. Вся моя скованность исчезла, я растерянно моргнула, пытаясь увидеть лицо профессора, склонившегося надо мной.

– Сейчас ваш мозг реагирует на коротковолновые импульсы. Метод подбора вариативных манипуляций позволяет выявлять способности, о которых вы могли даже не догадываться. Вам удобно? – лицо мужчины расплывалось, я медленно кивнула. – Знаете, что странно, мисс Мастерсон? Первые показатели говорят о том, что ваши знания весьма ограниченны. Но ситуативные рефлексы, связанные с приспособлением и выживанием, выше любых показателей, которые я когда-либо видел.

– Что это значит? – я всё ещё была расслаблена и спокойна.

– Это значит, что вы – нетипичный представитель нашего вида. Ваша память искусственно стёрта. Вы хотите узнать, что таит ваш мозг? Воспоминания, утраченные не по собственной воле, не тревожат вас? – О чём этот старик говорит? Разве можно вернуть то, что искусственно стёрто?

– Я хочу узнать… но как? – профессор снова улыбнулся и начал перебирать пальцами по экрану планшета, лежащего на столе рядом со мной.

– Сейчас мы проверим, какие нейронные связи могут регенерировать, может быть немного неприятно, – я дёрнулась и вспомнила, что мои руки связаны.

Электрический импульс пронзил затылок, и я зашипела от боли. Немного неприятно? Профессор совсем с ума сошёл?! Ногти впились в подлокотник, и я почувствовала, как крошится дерево. Весь этот Учебный Корпус – просто куча дряхлого мусора, начиная со стен и заканчивая мебелью. Я сжала пальцы сильнее, и трещины уверенно взяли курс на ножки кресла.

Профессор был слишком занят происходящим на экране и даже не заметил, что я почти освободила руки. Когда от подлокотника ничего не осталось, кроме трухи, я сдвинула запястья, и кожаные ремни упали на пол.

– Поразительно! Просто невероятно! – профессор стоял, наклонившись над столом, когда я подошла к нему. Металлический шлем всё ещё был на моей голове. – Постойте! Процесс записи почти завершён! Не снимайте нейродатчик!

– Знаете, мистер Джонс, я передумала. Мне плевать, какие воспоминания были стёрты, создам новые, – конечно, хотелось узнать своё прошлое, но эта процедура была слишком болезненной. Я сняла шлем и бросила его на кресло.

– Отлично, мы успели записать данные. На анализ потребуется время, но я непременно сообщу вам о результатах, мисс Мастерсон, – профессор потер руки, и этот жест напомнил мне что-то. Я сглотнула вязкую слюну, инстинктивно сжимаясь, будто в ожидании удара.

– Эм… профессор… вы ведь знаете, кто стер мои воспоминания? – возможно, не было никакой необходимости их стирать. Вряд ли моя память утрачена из-за травмы. Я всё больше склонялась к мысли, что это было сделано намеренно.

– Я могу лишь догадываться, – мужчина заворожённо смотрел на экран, и мне показалось, что он уже забыл про меня.