Я однажды приду… Часть II

– Лиза позвала меня поговорить.

Олег кивнул и подал мне руку.

– Пойдём, заодно энергии немного возьмёшь, надеюсь.

Внутри дома было как в музее. Музей усадьба такого-то помещика или писателя XIX века. Светлая мебель, только изготовлена из дуба, по тому, как я не смогла отодвинуть стул, отделка стен ситцем в яркий цветочек, тюли, шторы, зеркала, картины, всё в соответствующем стиле. В центре гостиной стоял круглый стол и на нём сервировка человек на пять. Я посмотрела на Олега.

– Ещё будут гости? В смысле люди?

– Это всё для тебя.

Всё приготовлено по русским традициям, то есть разнообразно и много. И в центре графинчики с водкой и наливкой. Напьюсь. А бал? На бал нельзя в пьяном виде. Олег наблюдал за мной, как я обходила стол по кругу и рассматривала еду. Странно, но есть я не хотела совсем. Всё смотрелось ярко и вкусно, но я даже огурца не взяла.

7

Олег подошёл ко мне и взял за руку. Так мы и стояли у стола, заполненного едой, а я получала чистую энергию из рук Олега. Волна горячим потоком прошлась по мне и взорвалась в голове, я даже ослепла на пару секунд, хорошо, что Олег поддержал меня, чтобы я не упала.

– Всё хорошо, держись. Сейчас всё пройдёт.

Действительно прошло и мне стало лучше.

– А теперь ешь, скоро бал, там кормить не будут, только танцы, тебе нужны силы.

– Где будет бал, неужели здесь?

– За домом большой отдельно построенный зал, его уже украсили.

Потихоньку я набрала аппетит и перепробовала много вкусностей из русской кухни. Особенно хороши были различные пирожки. Глеба всё не было, интересно, о чём они говорят? Сложно Лизе, у неё проблемы с сыновьями, уж слишком сильно отреагировала на сообщение об отказе Аарона от живой крови. Но уже хорошо, что она предложила защиту Норе, действительно, мало ли что, можно будет её к Лизе отправить.

Олег сидел на широком диване, странно смотрел на меня и этот взгляд меня тревожил. Наконец, он заговорил:

– Я виноват перед тобой.

– Нет, Олег, ты совершенно прав, я не понимаю, не понимаю вашего мира. Я оказалась слишком слаба, чтобы его понять.

Он усмехнулся и покачал головой.

– Неправда, ты много сильнее нас. Никто не смог бы так как ты существовать с постоянным ужасом, каждый день, изо дня в день. И в этом ужасе находить человеческие отношения.

– Я не живу в ужасе. Вы всегда хорошо ко мне относились. Всё могло быть значительно страшнее, как раз именно вы относитесь ко мне по-человечески.

Олег опустил голову и, не поднимая глаз, спросил:

– Ты должна ненавидеть меня за Лею как человек, но считаешь, что я прав, почему?

– Ты много раз пытался мне объяснить, что я не знаю вашего мира, а я тебя не слышала, значит, надо показать. Ты показал, поэтому ты прав.

– И ты решила, что ты слаба?

– Я поняла, что моих сил не хватит, зачем бороться, если всё равно ничего не получится.

– У тебя уже получилось. Ни у кого не получалось, а у тебя получилось. Ты уже добилась того, что у нас у всех изменилась жизнь – она стала жизнью, а не борьбой за существование. А вот и Глеб, даже не сильно помятый.

Вошёл Глеб и сразу подошёл ко мне.

– Как ты?

– Хорошо, сыта едой и энергией.

– Привезли платье, девушки уже в комнате, они тебе помогут одеться. Олег, есть разговор.

Олег кивнул и остался сидеть, а Глеб провёл меня на второй этаж.

– Я зайду за тобой перед балом.

Сколько времени осталось до бала, мне никто так и не сказал, поэтому просто подождём. Просто не получилось – в комнате уже ждали четыре девушки, не говорящие на русском, поэтому со мной никто особенно не церемонился. Меня уложили в ванну неизвестно с чем, мяли массажем, делали какие-то манипуляции с лицом, мазали разной гадостью, маникюр, педикюр и так далее и тому подобное. Мне удалось отбиться только от косметики, категорически. Вскоре я была практически в невменяемом состоянии. Но когда открыли коробку с платьем, то оцепенела совсем. И это мне?

Бальное платье: корсет, плечи открыты, широкая многослойная юбка неизвестно из чего. Совершенно белоснежного цвета. Баба на чайник. Но оказалось, что это ещё не все. Была вторая коробка и в ней такая же белоснежная накидка, тоже неизвестно из какой ткани, полупрозрачная, украшенная по вороту маленькими бриллиантами. Платье в пол и накидка в пол. Я с ужасом посмотрела на девушек, может коробками ошиблись? Но они что-то прощебетали и начали на меня всё это пенное надевать. Одно радовало, корсет девушки натягивали не сильно, видимо, поняли, что я в моём возрасте и с моей мягкостью в обморок упаду сразу, не дожидаясь бала. В зеркало я смотреться не хотела, боролась до последнего, но девушки весело меня крутили, обсуждали, и мне пришлось на себя посмотреть. Как она это умеет, Инесса, несмотря на белоснежный цвет и многослойную юбку, я не смотрелась как колобок, ткань удивительным образом легла и только подчеркнула мой рост, а не расширила и так круглые формы. Корсет не утяжелил и не увеличил, а только подчеркнул и оформил грудь и чуть сузил то место, где у других талия. Я, конечно, не стала тростинкой, но и смотрелась неплохо, очень даже неплохо. Только сильно смущали совершенно открытые плечи, но есть накидка, она скроет мою не совсем юную красоту рук.

Одна из девушек достала ещё несколько ярких бархатных коробочек и стала открывать их передо мной, бриллианты, то есть украшения. Но критически посмотрела на меня и решила сначала заняться моими волосами. Вот когда меня настигла настоящая паника. Она открыла огромный чемодан, а в нём множество всяких инструментов, которые я бы парикмахерскими не назвала – орудия пыток, это ближе. Я едва пережила процедуру, удерживая себя из последних сил. Радовало одно, девушки уйдут и можно будет это всё зачесать. В зеркало я смотреться не стала, подошла к коробочкам с украшениями. Одно сразу привлекло моё внимание: большие изумрудные капли закреплены на золотой вязи широким треугольником, даже по шее как воротничок из камней поменьше. Вес, конечно, но больше меня ничего не привлекло, остальное было стандартом, никакой фантазии камня. Очень надеюсь, что бал продлится недолго. Девушки опять защебетали, потянули меня к зеркалу, и я увидела кого-то, только не себя. Как это можно было сделать с моими волосами? Как она их так уложила, как они вообще могут так держаться? Даже шея видна и ожерелье смотрится. Это не могу быть я, этого не может быть, это другая женщина. Пока я рассматривала незнакомку в зеркале, девушки быстро собрались, ещё раз пытались мне предложить косметику, я ещё раз категорически отказалась, и они ушли.

Бал. Я иду на бал в настоящем бальном платье с открытыми плечами, драгоценностями, прической и маникюром. В этом платье я даже присесть на стул боюсь, вдруг что помнётся или сдвинется. Постучали в дверь, и вошёл Глеб в смокинге.

Мне нельзя даже в этом бальном платье встать рядом с ним, я это поняла сразу. Кого-то удивительным образом меняет военная форма, делает стройнее, значительнее или что-то такое. А Глеб, не знаю, ему хорошо во всякой одежде с таким ростом и фигурой, но смокинг, это уже другой уровень одежды, особенно если он сшит Инессой. В смокинге человек становится таким, каков он есть на самом деле, как бы обнаженным изнутри. Смокинг, это тот костюм, за которым не спрячешься. Он подчеркивает всё, что есть в человеке – слабость, трусость, никчемность сразу видна, как несоответствующая костюму. И у Глеба смокинг подчеркнул всё: абсолютная уверенность в себе, сила, властность и красота. Красота такая, что слепит и смотреть на него я не стала, сразу отвернулась… к зеркалу. Он встал рядом со мной и улыбнулся.

– Жена, твоё кольцо.

Глеб взял мою руку и надел кольцо. Я лихорадочно вздохнула. Жена. Вся моя неуверенность в себе, все страхи рухнули и придавили так, что опустились плечи и голова. Глебу ничего о них не было известно, или он не хотел их замечать, но он поднял мою голову и поцеловал, нежно-нежно.

– Ты прекрасна, самая красивая женщина в мире.

Мне удалось только промычать что-то совсем нечленораздельное.

– Самая красивая женщина в мире моя жена.

– Самый красивый мужчина в мире мой муж.

– Ты действительно так считаешь?

От удивления я чуть не рухнула во всей своей красоте. О чём он говорит? И смотрит так серьёзно.

– А ты не знал?

– Не знал – что?

– Что ты красив как бог.

– Но ты же мне этого никогда не говорила, откуда я могу знать?