Дверь. Сборник мистических рассказов

Дверь. Сборник мистических рассказов
Екатерина Анатольевна Горбунова

Рассказы, пропитанные мистикой, тайными страхами и надеждами, любовью и ожиданием чуда.

Екатерина Горбунова

Дверь. Сборник мистических рассказов

Дверь

Полина замерла. Это была самая странная услуга за всю ее жизнь, которую ей предложили: на Центральной площади города сидел на корточках молодой человек, внешне смахивающий на что-то среднее между повзрослевшим Гарри Поттером и Сумасшедшим Шляпником из «Алисы в стране Чудес», рядом с ним возвышался дверной проем с дверью, на которой красовалась надпись: «Если ты решил изменить судьбу – открой меня и зайди. Хранитель закроет за тобой пути назад».

– И что, сработает? – Полина недоверчиво сморщила носик и улыбнулась. – Или Уэллса рекламируете?

– Пока никто не жаловался, – парень говорил глухо и неэмоционально. – Уэллса рекламировать не надо.

– А стоит это удовольствие?..

– Цена на усмотрение клиента.

***

Нана не знала, как ей быть. Она просто чувствовала, как в ней это растет, с каждым часом, да что с каждым часом – минутой, мгновением. Это ужасало. Потому что было неотвратимо и неизбежно. Инородное тело, внедренное в ее жизненное пространство.

Наверное, надо бы относиться по-другому. Все ее подруги просто сходили с ума от своего «интересного положения», а вот она так не могла. Почему нет такого рычажка – нажал и переключился, воспринимаешь состояние адекватно, согласно принятым нормам: радуешься, присматриваешься к детским вещичкам, трещишь без умолку про любовь к новорожденным… Нана же с содроганием представляла, что внутри нее поселился кто-то маленький и прожорливый, он поглощает ее клетки, забирает питательные вещества, чтобы расти, паразитирует на ее организме.

***

Лука достал из шкатулки кисти и краски. Педантично разложил это все перед собой на столе. Прислушался к внутреннему состоянию, и только потом извлек несколько листов бумаги. Вгляделся в ровную белую поверхность. Помявшись, будто перед кем заискиваясь, вытащил простой карандаш. Проверил его остроту кончиком пальца, решил немного подточить…

Лука понимал, что он просто тянет время, повторяет придуманный когда-то давно ритуал, не отступая ни на шаг. Но и не продвигается вперед тоже… Это переросло в проблему. Он хотел об этом поговорить. Записался на прием к психотерапевту. А потом не пошел. Ну, что бы ему посоветовали?

А если представить возможный разговор, то вообще получался полный неадекват:

«– Расскажите, с чем вы пришли?

– Я хочу нарисовать шедевр!

– Написать шедевр?

– Нет. Пишут рассказы, романы, повести, полотна. Я тонко чувствую разницу, поймите…» – и ушли в сторону от основной проблемы. Но если допустить такую мысль, что не ушли, получается не лучше:

«– Расскажите, с чем вы пришли?

– Я хочу нарисовать шедевр!

– Так рисуйте, воплотите мечту в жизнь.

– Я не умею рисовать…»

***

Полина хотела конкретики. Парень отвечал обтекаемо и неполно. Ее обуревали чувства, а он плавал в волнах своего воображаемого мира.

– Где доказательства того, что я заплачу тебе деньги, и получу то, чего хочу?

– Я не могу тебе их дать.

– Тогда откуда ты знаешь, что твоя дверь открывает передо мной изменения в моей судьбе?

– Уже одно то, что ты хочешь войти в эту дверь, доказывает это. Человек, если он готов к изменениям – действует, если не готов – ищет причины и оправдания.

Полина нахмурилась. Она была уверена в своих силах и себе, но демагог из нее никудышный. Аргументы противника ее не убеждали, но опровергнуть их она затруднялась.

– Тогда пусть человек сам все и меняет, зачем эта дверь?

Парень меланхолично пожал плечами:

– Символика.

– А ты – хранитель? Зачем тогда охранять? И чего? Другие пространства?

– Нет. Хоронить прошлое. Человек уходит вперед к изменениям, а я охраняю, чтобы прошлое не вернулось.

– Бред! – Полина сердито развернулась на каблуках и пошла по площади. Потом резко остановилась, подумала, вернулась обратно.

– Ты – псих, да? Придумал себе идею и поверил в нее. И еще пытаешься убедить других?

– Нет. Я никого не убеждаю. Просто ты сама не готова что-то изменить, поэтому ищешь оправданий.

***

Нана краем глаза увидела ссору. Подумаешь, двое влюбленных, очередной раз устраивают проверку своих чувств. Поссорятся-помирятся. А не помирятся – разбегутся. Все просто, если со стороны. На деле же – гораздо труднее.

Гинеколог из консультации сказала, что у Наны все в порядке. Другую бы эта новость обрадовала, а Нана огорчилась. Если бы имелось хотя бы маленькое подозрение, что что-то идет не так, это можно бы было сделать причиной и… Оправдать себя.

Третий месяц. Критический срок. Либо туда, либо обратно. Она хотела обратно. Но как объяснить это окружающим? Марку? То-то и оно…

***

Лука похрустел пальцами, сделал массаж фаланг. Потом, наконец, взял карандаш и провел по листу пару линий, всмотрелся… Нет. Глухо! Увиденное не вызвало никакого отклика в душе, никаких ассоциаций. Просто неловкие штрихи, которые в состоянии нарисовать любой ребенок. Лука едва не заплакал от бессилия. Смял листок. Выбросил его в корзину для мусора. Подошел к окну.

Эта девушка. Каждый день, кроме выходных, она проходила по тротуару напротив. Всегда быстро, всегда спеша. На лице ее проглядывала отстраненность, как у всех, кто точно знает конечную цель своего пути, и не собирается останавливаться. Последние несколько недель в ее мимике появилась обреченность. Может незнакомка больна? Она ходила не то, чтобы медленнее, но как-то неуверенно, будто сомневаясь, нужен ли ей этот следующий шаг. Иногда девушка проходила под его окнами позднее, чем обычно. А сегодня вообще встала посреди площади, уставилась на парня и девушку, которые, видимо, что-то обсуждали, бурно жестикулируя.

***

Полина собиралась просто взять и уйти, оставаясь при своем мнении. Но почему-то не могла. Ей вдруг показалось, что до тех пор, пока она не уяснит для себя истинные мотивы парня с дверью – уходить нельзя.

– Ты же просто сидишь здесь и прикалываешься, да? И работать не хочешь.