Мир, в котором меня ждут. Ингрид

Улав чуть сдвинул брови.

– Здесь много лошадей наших земель. У нас все с детства учатся ухаживать за лошадьми. Ванилька вообще с наших конюшен.

Лошадь тем временем ласкалась о его плечо. Он вновь напрягся, будто что-то вспоминал, лицо его просияло.

– Сейчас я покажу, как её надо вывести. Стой тут.

Улав открыл дверцу денника и зашёл к лошади, она довольно пристукнула копытом. Улав позвал за собой в денник Ингрид и показал ей на шкафчик:

– В каждом деннике есть такой, там хранятся личные вещи лошади, нам нужно вот это, – он снял с гвоздя странную конструкцию из кожаных ремешочков и металлических колец. – Это узда.

Он повозился на месте, надевая узду на лошадь, потом вывел её из денника и повёл на выход из конюшни. Ингрид шла рядом с Улавом – кажется, Ванилька даже немного приревновала. Конечно, именно рядом с лошадью Улав преобразился, он чувствовал себя свободно и уверенно, ведя её под уздцы, в нём возобладала кавалерийская грация.

– Лошадь любит, когда её гладят, а угощать можно только после упражнений. Поэтому это, – он потряс набедренной сумкой с яблоками, – на конец урока.

При словом «гладить» Улав приложился ладонью по шее лошди так, что Ингрид решила, будто он прихлопнул слепня. Сконфуженно она спросила:

– А ей не больно?

– Нет, для неё это как поглаживание. Если ты будешь гладить её с той же силой, что и котёнка, Ванилька решит, что ты боишься её…

Улав продолжал знакомить Ингрид с Ванилькой в леваде, когда к ним пришли Хельга и Артемида. Обойдя лошадь на большом расстоянии, они приблизились к паре.

– Улав, ты хотя бы рассказал Ингрид, что и в каком порядке ты надел на лошадь? – Хельга обратилась к кузену, который молчаливо крепил седло, пока Ингрид смотрела по сторонам.

Тишина была ей ответом. Улав только замедлил свои действия.

– Ты в своём духе, – продолжила Хельга. – Если тебе не сказать, что у тебя кивер горит, ты и не заметишь.

Улав по-прежнему смотрел на седло. Хельга вздохнула и стала конкретней:

– Дорогой кузен, перед тобой стоит человек, который лошадей только на картинках видел. Для Ингрид нет разницы между крупом лошади и её холкой, она не отличит ногавку от стремени. Улав, Улав!

Ингрид поняла лишь то, что Улав здесь с ней только по наущению Хельги, и ему тяжело представить себе человека, который не знаком с лошадью с грудничкового возраста. Мальчик продолжал молча стоять.

– Улав, – ещё раз обратилась Хельга, – Ингрид убьётся на лошади на первом же занятии. Если ты не сейчас не начнёшь ей по-человечески объяснять, с какой стороны подойти к коню, я посажу её с тобой в одно седло!

– НЕТ! – вскрикнули Ингрид и Улав в один голос.

Тем временем прозвучал удар колокола, к конюшне за своими лошадьми потянулся их класс.

Более неуклюжего наездника, чем Ингрид, было тяжело представить. Преподаватель – очень похожий на Улава зрелый неразговорчивый мужчина с белыми и длинными как грива волосами по имени Хоног – был вынужден оставить весь класс на самостоятельные упражнения, чтобы заняться новенькой.

Ванилька размеренно жевала пучок сена, ни сном, ни духом не реагируя на тщетные попытки Ингрид вскарабкаться в седло. «Какое счастье, – думала Ингрид, – что меня никто не видит из моей школы…» Руки не желали тянуть за собой вверх всё оставшееся её тело, мышцы ныли ещё с предыдущих нагрузок, не смотря на то, что Хельга лично дала Ингрид какой-то спортивный бальзам для растирок, отлично унимавший боль.

Терпение тренера лопнуло, он подставил ей табуретку и собственноручно посадил негнущуюся Ингрид в седло. Пожалуй, верховая езда далась ей даже хуже хореографии. Даже самая терпеливая и смирная Ванилька оказалась для неё резкой, а из-за зажатых мышц Ингрид постоянно норовила соскользнуть то влево, то вправо на каждый шаг лошади. Команды тренера, доносившиеся откуда-то снизу, она почти не слышала и переспрашивала по десять раз. А Хоног не понимал, что Ингрид не знает термины от слова совсем, отчего его терпение почти лопалось. Оставшегося получаса на упражнения верховой ездой ей хватило, чтобы окончательно одубеть. Это было завершающим звеном в поиске недоразвитых мышц: они были найдены все и все очень болели. В конце занятия Хоног Шестиногий вытащил её из седла (точнее Ингрид просто соскользнула вбок не меняя позы и Хоног её поймал), вытер со лба пот, тяжело выдохнул и сказал:

– Термы, массаж и валерьянка, – отвернувшись в сторону, он добавил: – Я впервые посадил дерево. Посадил дерево на лошадь.

Ингрид еле передвигала ноги, опираясь на Улава с одной стороны и Хельгу с другой. Ноги норовили занять позу всадника, их сводило от усталости, и болела спина. На взгляд всех остальных, у Ингрид единственной отлично натренированной мышцей был язык, но даже он сейчас невольно обмяк, девочка только тихо постанывала. С другой стороны, это было очень смешно, ведь Ингрид совсем не боялась вызывать всеобщий хохот над собой, учитывая, что почти весь класс видел её жалкие потуги начинающего кавалериста.

После занятия верховой ездой ученики торопились разъехаться по домам.

Ингрид собрала свой скромный саквояж и спустилась вниз. Там уже собрались почти все, Хельга стояла рядом с Сольвей, с ними ещё было несколько незнакомых старших девушек.

– Наши братья уже уехали, жаль, что ты пропустила их отъезд, – сказала Хельга, добавив: – Вот познакомься, это Сага, моя старшая сестра, Агда – сестра Улава, они вместе учатся в Академии в доме Стратигов, Рогнеда и Инга – сестры Эдварда, Рогнеда тоже из дома Стратигов, а Инга – из дома Геометров.

Хельга говорила быстро, Ингрид даже не успела толком запомнить, кого как зовут. Но Сага, Агда, Рогнеда и Инга быстро переключились на неё.

– Здравствуй, Ингрид!

– О, так это ты человек с земли?

– Да, наконец-то нас с тобой познакомили!

– Как тебе у нас?

– Как ты сюда попала, расскажи, это бывает так редко!

Хельга приструнила старших сестёр и кузин:

– Что вы так налетели?

– Прости, Хельга, мы наконец имеем возможность пообщаться с Ингрид, до этого только слухами довольствовались. Пока вы учитесь, и мы учимся, пока вы на обиходе, и мы на обиходе, на время трапез почти не видимся, а в личное время бедняжка сидит у себя в комнате и читает! И вот теперь можем познакомиться! – девушка в фетровом колпаке с длинной белой косой высказалась за всех.

– Ингрид, ты к кому поедешь на время сборов? – спросила вторая беловолосая девушка, кажется, Агда.

– Меня опекает господин Георг Меркурий… – начала Ингрид.

– Ой, как жаль, мы так надеялись, что ты поедешь с нами! Мы все вместе отправляемся в княжество семьи Лагуна, специально так решили, чтобы поближе познакомиться с тобой и всё рассказать про наш мир! Мы как раз будем там в практиковаться в лекарствоведении.

Ингрид почувствовала холодок между лопаток, Деметрос Аркелай был прав: сохранять тайну, что у неё переходящий статус, было бы очень, очень сложно. А если это умножить на девичью болтливость и любовь вдаваться в художественные подробности, то у секрета почти не было шансов. С другой стороны, была проблема – как сейчас отвертеться и объяснить, почему именно в самую малодетную семью её отправили под опеку?

– Да, мы бы каждый день ездили верхом, танцевали, музицировали, – Сага начала рекламную кампанию, дав подсказку Ингрид.

– Только не это, – Ингрид дёрнулась назад. – Мне господин Хоног вообще прописал лечение.

– Ты не любишь верховую езду? – спросила девушка по имени Агда.

Хельга вмешалась очень кстати:

– Дорогие мои, Ингрид здесь первую неделю, сегодня чуть не упала с лошади, ей необходимо отдохнуть. Разве у неё это получится в нашем доме с вашим интересом? Даже во время своей работы мы не дадим ей отдыха.

Все старшие синхронно выдохнули. К счастью, среди людей мелькнула голова Георга Меркурия и Ингрид, поспешно распрощавшись, засеменила в его сторону.

– Она весьма милая!

– Немного странная.