Мир, в котором меня ждут. Ингрид

– Ты про метание стрел? – уточнил Нафан, его лицо было почти застывшим.

– Такое бывает, конечно, – сразу сказала Хельга. – Бывает, стоит взяться за какое-нибудь дело и сразу всё идёт, будто твои руки сами знают, что и как надо делать.

– Но в любом случае не стоит обольщаться первыми успехами, – строго сказал Нафан. – То, что кажется отличным, может потом рассыпаться. Если что-то получилось сразу, вовсе не означает, что это станет твоим делом на всю жизнь.

– Нафан прав, для этого недостаточно иметь один талант, над ним надо много и упорно работать, – спокойно продолжила Артемида.

– Артемида, а сколько лет ты стреляешь из лука? – спросила Ингрид.

– У-у-у, – протянул Эдвард, – когда мы познакомились, а это было лет пять назад, Арти уже была отличным стрелком.

Артемида очень смутилась от такой похвалы и сдержанно ответила:

– С трёх лет. Ну, в три года это, конечно, игра была, а вообще с пяти лет уже серьёзно.

– Для тебя, Артемида, здешние уроки даже слишком простые, – уточнила Хельга.

Ингрид всё больше восхищалась своими новыми друзьями.

На обиход она отправилась, отыскав среди учеников Сольвей и Эрин. Вместе с ними Ингрид вновь принялась строгать салаты и холодные закуски. По отработке обихода Дафна проставила в её кредитном альбоме новые печати. Тут Ингрид выяснила ещё, что печати бывают разных цветов: красная печать означает высшую оценку, а чёрная переводилась как «задание сделал, но кое-как».

В междучасье обихода и ужина Ингрид отправилась к Деметросу Аркелаю, как тот просил. По дороге она думала о том, как там поживает её копия и как прошёл первый урок по химии с новым преподавателем. Почему-то от этих мыслей в её груди сжалось сердце.

Перед дверью кабинета куратора Ингрид остановилась, поправила свой джемпер под плащом и лишь после этого постучала.

– Ингрид, заходите! – раздался голос изнутри.

Девочка вошла в кабинет и удивлённо посмотрела на Георга Меркурия, который сидел в кресле в углу.

– Здравствуйте, – кивнула она и Деметросу Аркелаю, и Георгу Меркурию, озираясь по сторонам, нет ли здесь кого третьего?

– Ингрид, как я и говорил, семья моего брата хочет взять опекунство над вами, нужно это оформить.

В голове Ингрид прояснилось: Георг Меркурий – брат Деметроса Аркелая. Но они были не очень похожи. Деметрос Аркелай в зрелых летах, плотного коренастого сложения, носил пышные, но аккуратные усы. На усталом лице сильно выделялись носогубные складки от частых улыбок; его тёмные с редкой проседью волосы были короткими, что здесь было редким даже для мужчин (да-да, мужчины были длинноволосы). Глаза его были карими, с добрыми морщинками в уголках, и над ними – густые брови. А вот Георг Меркурий напротив был весьма молод, едва ли ему исполнилось 30 лет. Очень худой и высокий, смуглый, с крупной челюстью и ямочками на щеках, широкой улыбкой во все зубы, густой шевелюрой и аккуратной короткой бородой. Глаза Георга Меркурия были серыми, брови – широкими и неяркими, взгляд – открытым, а лоб прикрывала чёлка, зачёсанная набок. Деметрос Аркелай выглядел уставшим, а вот Георг Меркурий ещё сохранял во взгляде мальчишеские живость и задор.

Ингрид сглотнула, ей и в голову не приходило, что они – родные братья.

– Кажется, мы забыли предупредить, кто именно приходится братом Деметросу Аркелаю, – догадался вслух Георг Меркурий.

Ингрид утвердительно закивала.

– Всё равно давайте закрепим постановление об опекунстве, – сказал куратор. – Напоминаю, что это будет по большому счёту формальностью, просто нам надо дать вам возможность свободно без лишних глаз перемещаться.

Он протянул лист, где было написано, что Ингрид Камнина поступает под опекунство Георга Меркурия до её совершеннолетия, девочка уставилась на лист и спросила:

– И что мне делать?

– Вот что, – ответил Георг Меркурий и положил руку на лист, произнеся: – Я согласен.

– Я тоже, – быстро сказала Ингрид, положив свою руку на этот лист.

Оба подавились смешком.

– Надо сказать: «Я согласна», – пояснил куратор.

– А, хорошо. Я согласна, – исправилась Ингрид.

– Многие покинут Дворец в субботу вечером, остальные в воскресенье утром. Моё поместье недалеко отсюда, в часах четырёх езды, поэтому я отправлюсь домой в субботу днём. А ещё в это воскресенье праздник закрытия земледельческих работ, – дополнил Георг Меркурий.

– А разве Вы не едете на сборы?

– Еду, конечно, но не с первого дня. У меня есть малолетний сын и у него кроме меня никого нет. Стараюсь быть с ним хотя бы два дня в неделю, поэтому я на сборах только пять дней из семи.

Ингрид хотела спросить, кто же сейчас сидит с его сыном, но вместо этого спросила:

– Ясно. Тогда выходит, мне надо будет ехать к вам домой?

– Мы отравимся домой, а когда будем на безопасном расстоянии от Дворца, вы переместитесь на землю.

– Хорошо, как мне связаться с вами, если вдруг мне понадобится помощь? Я могу переместиться в общежитие Ликеи? Там ведь никого не будет и меня не увидят.

– Лучше этого избегать, – ответил куратор, – на всякий случай. Ради исключения дадим вам голубка, он будет перелетать только между мною и вами. Обычно личных голубков выдают только старостам, но здесь особый случай.

– Голубок может так далеко лететь? Вы же будете на сборах? – Ингрид смотрела, как куратор складывает голубка из листа бумаги.

– Он перемещается только внутри Дворца, всё ему тяжело лететь по против ветра, далеко, в снег, дождь… Для дальних писем используются обычные голуби. А у кого-то ворон летает. У некоторых – орлы.

Ингрид хотела спросить, как же ей слать голубка, не перемещаясь самой во Дворец, но тут возле окна затрепыхался стриж и приземлился на плечо Деметроса Аркелая. Девочка отвлеклась на пташку, глаза её загорелись.

– Ой, это ваш такой? – Она с восхищением смотрела на ручную птицу.

– Это Зёрнышко, – сказал он, кивая на птицу. – Да, Ингрид, я теперь должен всегда быть во Дворце, так что на сборы меня просто не возьмут. По сути, я своё отслужил. Если что, перемещайтесь только для того, чтобы прислать голубка.

На этой ноте они вместе отправились на ужин.

– Ингрид, а куда ты поедешь на время сборов? – как специально спросил Нафан.

– Надо мной только что оформили опеку, – ответила она.

– О, и кто же тебя взял? – Хельга и Эдвард задали этот вопрос почти синхронно.

– Деметрос Аркелай отдал меня на попечение Георгу Меркурию.

Нафан почти скривился:

– Что ты у него будешь делать? У него даже нет детей твоих лет.

– Полагаю, дело в том, что его сыну-то совсем скучно, если он совсем один. И отца он видит не так часто, как хотелось бы, – быстро выкрутилась Ингрид.