Мутная вода

Мутная вода
Екатерина Крапивенцева

Молодой журналист Арсений Ковалёв попадает в Зону Отчуждения, расследуя смерть кандидата в депутаты, произошедшую на его глазах. В его руках – ПДА покойного и загадочная шифровка с пометками на полях. Всё, чего желает журналист – распутать хитросплетения детективной истории, в водоворот которой он попал по чужой воле. И, по возможности, очистить своё честное имя, ведь его подозревают в убийстве. Постепенно раскручивая клубок, Арсений не только вовлекается в полную приключений сталкерскую жизнь, но и находит без вести пропавшего друга, узнает тайну кошмаров, мучивших его с детства, и обретает верных соратников. Но истина лежит гораздо глубже любого поверхностного впечатления. Теперь он точно знает, что Зона хранит секрет, объединяя всех участников истории узами общего предназначения.

Екатерина Крапивенцева

Мутная вода

Глава 1. Отчуждение (вместо предисловия)

Я – журналист. Всезнайка, мизантроп. Не большой оригинал, не легенда Зоны. Моя история началась по ошибке, закончилась – по обстоятельствам, в то время, как история Зоны всегда идёт вперед.

Она состоит из бесчисленных маленьких рассказов: заметок в сети, баек у костра. Ее проживают и пересказывают нам люди, так или иначе, волей обстоятельств, вовлекаясь в ее водоворот. Никто не приходит сюда по желанию – только по наитию, по воле Зоны. На волне вселенского рока, в плену любопытства, из чувства долга, по зову совести – все это «голоса зоны», звучащие в наших умах, проникающие в самые потаённые уголки, живого ещё и податливого человеческого сердца. Она пишет свою историю нами: нашими потом и кровью, слезами и ошибками, ощущениями и сомнениями. Она высасывает из нас все соки, всю жизнь, превращая нервы в звенящую сталь, а сердце – в пустую консервную банку.

Однако, случится это не сразу. Пройдёт много лет, прежде чем мы станем ее орудием, ее верными слугами. Но до того, вдоволь испытаем всю гамму чувств, невозможную в большом мире, где течет жизнь, просто и складно, медленно до судороги. Огромный, цветущий мир без цели и смысла на одной чаше весов и маленькая, наполненная перепутанным смыслом Зона, дающая жизнь на пике, на надломе, насыщающая легкие своим отравленным воздухом, как в последний раз. И он сладок, то ли от запаха тления, то ли от ощущения небывалой свободы БЫТЬ СОБОЙ.

Зона пульсирует в нас, зовет голосами ушедших близких, поет баллады о чести и долге, сулит несметные богатства. «Золотая страна Эльдорадо» для отчаявшихся и сломленных, дерзких и жадных, пытливых романтиков и бесстрашных практиков. Она всегда была в нас, с самого рождения. И будет с нами до конца, потому что мы – Её продолжение в этом мире. Именно в нас заключен Ее свет, Ее главный призыв – жить, не смотря на чудовищные обстоятельства, стать собой среди тысяч похожих, вырваться за пределы обыденности и перекроить свой мир по образу и подобию Ее.

***

Эта история началась давно, на закате «Эпохи Советов». «Красный» мир трещал по швам: затяжная война в Афганистане, мощный взрыв поезда в Арзамасе, тотальный дефицит продовольственных товаров и тихое волнение, нависшее над страной, подобно тяжелой, свинцовой туче.

А потом, 26 апреля 1986 года, произошла ужасная авария на территории Четвёртого энергоблока «Чернобыльской Атомной Электростанции», в ходе которой реактор был полностью разрушен, и в окружающую среду произошёл мощный выброс облака радиоактивных веществ.

Таким образом, огромные территории, вблизи города Припять оказались непригодными для человеческого проживания. Людей спешно эвакуировали, а на месте молодого и цветущего города воцарилась Она – Зона отчуждения. 30 километров зелёной, живой, но абсолютно безлюдной и опустошённой местности.

Территорию, конечно же, обнесли забором с колючей проволокой, за которой, как грибы после дождя выросли бытовки, казармы и КПП. Люди в военной форме день и ночь патрулировали вверенный им объект.

Жителям ближних сёл, отказавшимся покидать приграничную территорию, строго-настрого запретили пересекать Периметр. Таким образом, слабое ощущение жизни и цивилизации сохранилось только на подступах к заражённой области, в то время как к пустынному центру Зоны потянулись бесчисленные грузовики с учёными, военными и ликвидаторами, призванными защитить мир от расползающейся радиоактивной заразы. Центр Зоны был наглухо закрыт, и попадали туда лишь очень немногие.

Детские куклы на лавочках, пионерские галстуки в дорожной пыли, радиоприёмники дворовых доминошников, настроенные на любимую частоту – всё теперь принадлежало природе. Она безраздельно властвовала на оставленной людьми территории, до тех пор как 7 июля 2006 года не прогремел второй взрыв.

Беззвучно и неожиданно, в сумерках, над серой громадой Чернобыльского саркофага взметнулось необычного вида облако: оно росло и расползалось ядовитым туманом, губительным для всего живого и цветущего, а потом произошёл первый в истории Зоны Пси-Выброс, необычайной мощности.

Небеса медленно налились багрянцем, поглощая ночную синь: звёзды, звуки и запахи тёплой летней ночи утонули в них и пропали. Повсеместно нарастающий гул, казалось бы, звучал не снаружи, а внутри сознания.

Почти все военные, брошенные на охрану рубежей, погибли. А навсегда искалеченные выжившие, были настолько напуганы, что почти потеряли способность излагать свои мысли связанно.

До сих пор достоверно неизвестно, что именно спровоцировало второй взрыв, уже не ядерной, а аномальной природы, повлекший за собой необратимые изменения флоры и фауны. Но местные утверждают: в грузовиках, идущих к самому центру зоны, возили не ликвидаторов, а учёных, работавших на спецслужбы. И ужасная катастрофа с разрушением реактора не была трагичной случайностью или результатом халатности: это спланированная акция, позволившая заполучить в безраздельное пользование огромные территории, свободные от людей.

Теории заговоров, как известно, всегда популярнее и в разы правдоподобнее реальных историй. Однако, военные и ученые действительно сколотили крепкий тандем. И говорят, в периметре Старой Зоны остались многочисленные группы научных сотрудников завода «Юпитер», в чьи обязанности входила экспериментальная деятельность по созданию универсального биологического оружия, мощнейших психотронных установок и, только Всевышний знает, чего еще.

По официальной же версии, завод производил детали магнитофонов. Но даже до катастрофы территория его была необъятной и строго охранялась, а продукция, им выпускаемая – оставалась засекреченной. Весь перечень сходящего с конвейера продукта пестрил расплывчатыми формулировками: «Изделие №1», «Деталь №5», «Прибор ИПР-15» и далее в том же духе. Секретность предприятия не вызывала сомнений.

Возможно, действительность была прозаичной, и завод обслуживал оборонные нужды: выпускал делали бортовых самописцев, паял электронику для космических ракет. Теория эта вполне логична, если бы не одно великое «но»: работы продолжились и после Аварии.

Опасения конспирологов мне, несомненно, понятны. Огромные территории, бесконтрольные эксперименты в сферах мало изученных – все это должно было привести к трагедии, рано или поздно…

Но есть среди нас и те, кто считает, что Второй Выброс был лишь отголоском первой Чернобыльской катастрофы.

Большинство же помалкивает, и правильно делает, ибо всякий сверчок знай свой шесток. И, тем не менее, слухи расползались – один причудливее другого…

Зона изменилась: её пустынность стала враждебной. Второй Выброс дал начало новым байкам и домыслам. Но официального ответа властей люди гражданские так и не дождались.

Об инциденте смолчали: пресса в очередной раз мусолила развод третьесортной актриски, а тем временем прямиком из центра Зоны хлынула волна мутантов, которую едва сдержали неравными силами рассредоточенных вдоль периметра бойцов Украинской мотострелковой части. Многие солдаты погибли, «отдавая долг Родине», которая об этом так и не узнала.

Тогда же Периметр обнесли широкой кирпичной стеной, вдоль которой установили укреплённые огневые вышки. На них денно и нощно несли боевое дежурство солдаты-контрактники с крупнокалиберными пулемётами. Теперь пересечение границ Зоны каралось тюремным заключением либо расстрелом на месте при оказании сопротивления.

Люди заволновались: поползли слухи о неведомых вещах, творящихся в Зоне отчуждения. А всё тайное неизбежно манит человека, как лампочка мотылька: ведь знает, что обожжётся, но всё равно летит. И чем сильнее запрещают, тем больше находится любопытствующих и желающих любыми путями пробраться за периметр: «Хотя бы одним глазком взглянуть да одним пальцем пощупать то самое – великое и запретное».

Военные брали взятки, заборы в наименее охраняемых участках разбирались (ну какого славянского человека испугаешь забором, да «егозой»?), и со временем Зона наполнилась искателями лучшей жизни, называющими себя Сталкерами.

Глава 2. Дорога в Зону

Если ты решил идти в Зону, то перво-наперво нужно усвоить одно элементарное правило: никому не верь.

И к тому времени, как вояки решили устроить себе внеплановый перекус, я уже битый час лежал на пузе в покрытой росой траве, и боялся даже голову поднять, дабы не засветиться в лучах армейских прожекторов, жадно рыщущих вдоль опушки леса.

Левое плечо, придавленное рюкзаком, нещадно ныло, к тому же организм с трудом сдерживал выпитый в придорожной забегаловке холодный чай.

Вообще-то, я не из робкого десятка, но чёрт дёрнул меня связаться с человеком по прозвищу Эд, который за умеренную плату обещал таким вот наивным кретинам как я, устроить «быстрый и безболезненный» переход Периметра.

Взяв частичную предоплату, и снабдив полезными сведениями, он оставил меня в небольшой придорожной кофейне, а сам удалился «по делам».

Выдвигаться решили в 4 утра. Момента лучше – не выдумаешь. Идеальное время, пока командование блокпостов видит десятый сон, а солдаты и младший офицерский состав целиком и полностью предоставлены себе-любимым.

По словам Эда, он неоднократно провожал «туристов» за периметр, и здешние офицеры давно им прикормлены. На деле всё оказалось жестче и прозаичней. Мой недавний знакомый на встречу не явился, и ныне приходится расхлёбывать всю эту кашу самостоятельно. Не могу утверждать, что сильно обижен… Но смутное ощущение беспокойства уже прочно укоренилось во мне и, как оказалось, не зря.

Едва прозвучали первые очереди, я зайцем сиганул в ближайший овраг – именно этот простой манёвр и спас меня от мгновенного обнаружения.

При всем моём оптимизме, свистящим из всех щелей, имеется в данной истории одно сильно смущающее меня обстоятельство… И речь даже не о том, как мне теперь без провожатых попасть в Зону. Даже выбраться незамеченным из этой передряги представляется мне воистину мало возможным.

Время тянулось непростительно медленно, и я уже окончательно приуныл (тем более, что скользкая жижа на роже не располагает к радужным размышлениям), как вдруг… Рядом в овраг соскользнуло и плюхнулось ещё одно матерящееся шёпотом тело. Пальцы инстинктивно потянулись к ножу. «Ну, если что, просто так свою жизнь не отдам!» – Подумал я вдруг в порыве вдохновения.

– Эй, – обратилось ко мне «тело». – Чего разлёгся? Ногу подтяни! Того и гляди в морду мне треснешь!..

Я даже опешил сперва, но быстро пришёл в себя и понял, что мне неожиданно улыбнулась удача – определённо, это был Сталкер!..

– Ты впервые в Зону, да? – Отрывисто отплевываясь, поинтересовался он. – Пистолет достань, на случай, если придётся прорываться с боем. И не таращи на меня свои зенки!

Я достал свой новенький, буквально нулёвый «Грач», купленный мной около года назад у одного знакомого офицера окружного отдела МВД. Парень скривился:

– Аккуратнее с этой штукой… У нас на Кордоне в прошлом году один паренёк, совсем ещё зелёный, ногу себе таким прострелил. Перезаряжал дулом в землю. Орал, как раненый кровосос – всех вояк переполошил. Насилу ноги унесли. И кто Вам, таким, оружие продаёт? Мозги бы еще к нему в комплекте.

Я невольно улыбнулся – до меня постепенно доходила вся абсурдность происходящего. Я, абсолютно трезвый и вменяемый, лежу в грязной луже с каким-то не знакомым мне пареньком, намного младше меня, а он ещё и жизни меня учит с видом почтеннейшего старейшины!..

– Приготовься, – шепнул парень.

И тут произошёл ряд событий, несомненно, изменивших всю мою жизнь в корне, правда, ни я, ни участники тех событий об этом пока, конечно же, не догадывались.