Отвергнутая

Голос матери прозвучал тихо, но твердо.

– Да кому я такая нужна? Кликуша… – всхлипнула Прасковья.

Зоя походила туда-сюда по комнате, шурша битыми стеклами, а потом схватила дочь за руку и потащила за собой из дома.

– Куда ты меня ведешь? – удивленно спросила Прасковья, убирая с лица выпавшие из косы волосы.

– Пойдем к Марфе, пусть отрабатывает наши гостинцы! У, ведьма хитрая! – зло прошипела Зоя, сжав кулаки.

* * *

– Не вышел, говоришь? – спросила Марфа и, прищурившись, взглянула на Прасковью.

– Не вышел, вот те крест! – яростно прошептала Зоя. – Что делать-то нам теперь? Свадьба на носу. Упустит девка счастье своё, что я с ней тогда делать буду?

Ведьма поднесла ко рту трубку, выпустила изо рта терпкий дым.

– Иди-ка ты к горным монахам, девка. Они смогут беса прогнать.

Зоя после этих слов оживилась, подошла поближе к Марфе, взяла ведьму за пухлую руку.

– Расскажи-ка, Марфа, что это за монахи и как они моей доченьке помочь смогут?

Ведьма высвободила свою руку, недовольно взглянула на Зою и, пригладив усы над верхней губой, заговорила:

– Это отшельники горные. Почти не едят, не спят, всё своему богу молятся, да над телесами опыты проводят. То к дереву себя привязывают, то в холодную воду окунают, то пальцы себе отрубают в знак истинности своей веры.

Прасковья, услышав это, вся напряглась от страха, и из глаз её на стол капнули две крупные слезинки.

– Так они поди там все полоумные? – округлив глаза прошептала Зоя.

– Может и полоумные, кто их разберёт, – усмехнулась Марфа, – да говорят, что бесов умело изгоняют.

Зоя посмотрела на дочь и пожала плечами.

– А что, Просенька, может попробуем, отправимся к монахам?

– Мамочка, я не хочу! – сквозь слёзы пролепетала в ответ напуганная девушка.

– А жить, как человек, ты хочешь? – воскликнула Зоя. – Жить-то хочешь? Тогда и не реви, а делай, как тебе мать говорит!

Зоя выпрямилась и прошлась по избе туда и обратно. Потом повернулась к Прасковье и сказала:

– Поехали, Прося, к монахам.

– Я тебе главное не сказала, – медленно проговорила Марфа, выпуская в воздух кольца табачного дыма, – монахи выгонять-то выгоняют бесов. Да только способы у них такие, что далеко не каждый от них живым уходит.

Зоя побледнела, а Прасковья выскочила из-за стола, упала перед матерью на колени и зарыдала в голос:

– Я не поеду, мамочка! Я не дамся!

Зоя обхватила руками свою рано поседевшую голову и застонала. Тяжело опустившись на лавку, она взглянула на ведьму вымученными глазами.

– Что же делать-то прикажешь? – отрешенно спросила она.

Ведьма потушила трубку, посмотрела на Прасковью, лежащую на полу и горестно всхлипывающую, и проговорила:

– Тогда пусть замуж выходит и беременеет поскорее. Бес в родах-то и выйдет из неё.

– Точно ли выйдет? – голос Зои прозвучал тоскливо и безнадежно.

– В родах-то такая натуга, что из некоторых собственный дух выходит, не то что уж бесовской! – захохотала ведьма.

Зоя подошла к дочери, помогла ей подняться с пола, а потом крепко обняла вздрагивающие плечи девушки. Марфа нетерпеливо поёрзала на лавке и махнула на них обеих рукой.

– Всё. Больше ничем вам помочь не могу, бабоньки. Собирайте свои слёзки с пола и ступайте-ка отсюдова. Надоели вы мне уже обе.

* * *

Через неделю Алексею и Прасковье сыграли свадьбу…

Глава 4

Роды

– Платье не жмёт, Просенька? В груди не давит?

Зоя суетилась, бегала вокруг дочери с красным от волнения лицом.

– Мам, успокойся. Не жмёт и не давит. Чего ты бегаешь, как ужаленная? – с улыбкой ответила Прасковья и взяла мать за руку, чтобы та остановилась.

– Да как мне не бегать-то? Сваты с минуты на минуту придут. Надо, чтобы всё по-хорошему было, честь по чести, – ответила Зоя, выглядывая через плечо дочери в окно, из которого виднелась дорога.

– И так всё хорошо, мам, – сказала Прасковья.

Она обняла мать за плечи и услышала, как та тихо всхлипывает.

– Прости, Просенька! Просто волнуюсь очень. Всё-таки не каждый день единственную дочь замуж выдаю! – Зоя вытерла глаза белым носовым платком. – Жаль, что отец не дожил до этого дня!

Прасковья подошла к окну, и лицо её засветилось счастьем. По дороге к их дому шёл Алексей со всей своей роднёй. Подружки Прасковьи, поджидающие сватов во дворе, оживились, щёки их раскраснелись. Жених был так красив, так высок и строен, что и у самой Прасковьи сердце забилось в груди отчаянно и сильно. Она судорожно вздохнула и прижала руки к груди.

– Помни, Прося, о чём мы сговорились. Не волнуйся, не переживай. А если всё же почувствуешь, что припадок начинается, беги из дома как можно скорее.

Прасковья обернулась к матери и кивнула.

– Я помню, мам, – тихо сказала она.

– Алексей не должен пока что знать о том, что ты кликуша, – Зоя вздохнула и поцеловала дочь в лоб. – Береги себя, моя доченька.