Точка выбора (серия: Аз Фита Ижица. Часть I: Прогулка по висячему мостику. Книга 3)

– Я! – уверенно заявила Ира.

– А умеешь? – со смешком поинтересовался Женечка.

– Наверное, да. – Уверенности в Ирином голосе заметно поубавилось.

– Тогда давай-ка я поведу. А то народ почём зря перепугаешь.

– Знаешь, а Татьяна Николаевна меня не испугалась.

– Ну да! Ты ведь перед ней из ниоткуда не выскакивала.

– Я что, перед тобой из ниоткуда, что ли, выскочила?

– Палладина, никогда не думал, что ты такая бестолковая. Я не о себе сейчас говорю. – На лице Женечки играла ехидная ухмылочка, но на Иру он не смотрел. – Ну? Уразумела?

– Во блин! Я как-то и не подумала, – в конце концов, догадалась Ира, что именно он имеет в виду.

– Поздравляю! Приехали! Сначала учил её не думать, а теперь придётся восстанавливать утраченные мыслительные процессы.

Женечка рассмеялся своим обычным издевательским смехом. Это Иру обрадовало, возвещая о том, что он пришёл в себя окончательно.

– Всё! В путь на решение продовольственной программы! – провозгласила она.

И они отправились.

Ира никогда не удивлялась находящемуся в Женечкином кошельке разнообразию монет и купюр, относящихся к различным валютам мира, зная, что он по этому самому миру немало разъезжает. А будучи далеко необразцовой хозяйкой, никогда не задавалась вопросом, откуда у него такое разнообразие продуктов, несвойственных ассортименту сочинской продуктовой сети.

Если бы пришлось решать ей, куда отправиться для решения продовольственной программы, то она выбрала бы направление поближе к одному из сочинских «Магнитов» или к рынку. Женечка мыслил гораздо шире, а именно, в мировом масштабе. Так что к концу закупок содержимое Ириного холодильника имело все шансы стать дополнительным пособием к учебнику географии.

– Да-а-а, – протянула Ира, плюхнувшись на диван после того, как их деятельность добытчиков подошла к завершению. – Мне бы и в голову не пришло…

– Даже не сомневаюсь, – перебил её Женечка, прекрасно догадываясь, что именно не пришло бы ей в голову. – Видишь ли, нужно знать не только, как пользоваться проходами, но и зачем. А в этом «зачем» вариантов бесчисленное множество. Говорят, что не боги горшки обжигают. Я бы сказал по-другому: боги горшки не обжигают.

– Ты о чём? – в замешательстве спросила Ира, сама не поняв, что напрягло её.

– Неважно, – с улыбкой изрёк Женечка и скрылся на кухне.

Пока Женечка колдовал там, Ира внимала колким замечаниям Лоренца относительно собственной непрактичности в противоположность «своему любимому Женечке».

По поводу того же прошёлся и он, внося поднос, источающий изысканный запах, способный свести с ума любого гурмана.

– Жень, с одной стороны, ты прав. Меня не осенило, что, умея пользоваться проходами, можно посещать не только сочинскую сеть розничной торговли продуктами питания. Однако, в отличие от тебя, я не владею иностранными языками, а заодно и иностранной валютой.

– Ладно тебе оправдываться. Знаешь, территория распространения русского языка охватывает всю Россию, между прочим. А ещё, его прекрасно до сих пор понимают и на всей территории бывшего СССР. А по поводу валюты, если ты, конечно, заметила, я расплачивался картой.

Беседуя с Ирой, Женечка кидал на неё лишь короткие взгляды, так же, как и во всё время их кругосветного путешествия по магазинам.

– Так! Всё! Хватит уличать меня в бытовой непрактичности. Я что, спорю что ли, что хозяйка я даже не плохая, а вовсе никакая?

– Конечно, не споришь. Однако, Ирочка, получая более широкие возможности, пытаться находить для них более широкое применение, притом в обыденных сферах, совершенно нелишнее.

– А он, между прочим, прав, – ехидно промурлыкал Лоренц.

– Вот привязался! – воскликнула Ира в притворном раздражении.

– Кто? Я? – ехидно спросил Лоренц.

– Женечка!

Интонация сего восклицания у Иры получилась многогранной, и вполне соответствовала как окончанию предыдущего заявления, вроде как обращённого к Женечке, так и ответу Лоренцу, а также началу следующей мысли:

– Как мне кажется, ты уже свыкся с тем, что увидел во мне, едва переступив порог, хоть и удостаиваешь меня пока лишь короткими взглядами. Я понимаю, что мой вопрос лежит в сфере, названной тобой «праздное любопытство», однако, оно меня так мучает. Женечка, ну, пожалуйста, ответь: что ты увидел? Ты сказал, что не знаешь. Я понимаю, что ты не в состоянии объяснить увиденное, но хоть как-нибудь описать-то ты можешь?

Женечка уставился в потолок и задумался.

– Знаешь, Палладина, в данном случае, твоё любопытство совсем не праздное. Точнее, не совсем праздное.

– Ну надо же!

– Палладина, не язви. Я готов удовлетворить твоё не совсем праздное любопытство, но небескорыстно.

– Женечка, а ты, оказывается, не лишён меркантильности.

– Палладина, я ж просил, не язви.

– Я стараюсь, но у меня не получается.

– Ладно. Я, в свою очередь, постараюсь не обращать внимания на повышенное содержание в твоей крови гормона радостной гадостности. Кстати, а ты не забываешь, что кровь-то нынче в твоих жилах течёт не только твоя?

– Спасибо, что напомнил. А что, вышеупомянутый гормон стал ещё радостнее или ещё гадостнее?

– Палладина, вот это уже праздное любопытство чистейшей воды.

– Я знаю, а посему вышеспрошенный вопрос целиком и полностью относится к разряду риторических.

– Спасибо за уточнение.

– Не стоит благодарности, Женечка. Так почём у Вас нынче удовлетворение не совсем праздного любопытства?

– Не переживай. Тебе по карману. Так что предупреждаю сразу: торг неуместен. – Женечка усмехнулся.

– Я внимательно слушаю.

– Слушай.

Женечка поднялся и начал вещать, прохаживаясь из стороны в сторону и одаривая Иру короткими взглядами.

– Так вот, твоё любопытство я отнёс к разряду не совсем праздного, исходя из того, что ты явно чувствуешь в себе кое-какие изменения. Именно поэтому к разряду «не совсем», а не к «совсем не».