Код фейри. Заложница Теней

И все же что-то не давало покоя.

Аерона ушла, одарив напоследок тоскливым взглядом, Хэдин тоже удрал. Доран ушел последним, жадно меня поцеловав и на мгновение прижавшись лбом ко лбу. И вот как его понимать? То холодные приказы, а то вдруг внезапная нежность. Его поведение в последнее время казалось немного странным.

Немного…

Ночь прошла в каком-то угаре. Я снова и снова, до рези в глазах, всматривалась в результаты, лазила по всем доступным книгам. Бормотала себе под нос и сама же отвечала. То садилась прямо на каменный пол, обложившись литературой, то ходила взад-вперед. И понимала, что пока на ум ничего не приходит. Все мысли упирались в невидимый барьер. Я не могла пока понять одного: какого черта блокируется именно окситоцин. И главное – почему? Если он вначале вырабатывался, а тут его банально заблокировали.

Я остановилась посреди лаборатории и крепко сжала руками голову. Так крепко, что даже стало немного больно.

Я делала что-то неправильно. Что-то упускала из виду, но пока не понимала, что именно.

И все не давало мне покоя Дерево.

В конце концов, ранним утром, я не выдержала. И просто отрубилась, лежа на полу и подложив под голову самую мягкую книгу. Спала, кстати, неплохо. И даже видела какой-то сон, пока меня не потрясли осторожно за плечо.

– Так и думал, что ты заснешь здесь. – Надо мной склонился свежий и выспавшийся Хэдин, который добавил: – У меня хорошие новости. Пока ты дрыхла, хогманы забрали анализаторы и пообещали через пару дней вернуть исправленными.

Я села и потерла гудевшие виски. Голова отказывалась соображать, а сознание просило поспать еще часов пять.

– Где Доран? – голос получился сонным и невнятным. Представляю, в каком я сейчас виде. Наверное, и на щеке отпечаток от книги.

– Улаживает проблемы, – усмехнулся Хэдин. – Королева Благих прислала официального посла с требованием вернуть Джиоллейдха. Иначе, мол, она обидится и покажет всем гнев обиженной женщины.

– Это явно ужасная угроза, – пробормотала я, – ну отлично, тогда подремлю и снова за работу.

– Доран дал разрешение на поездку к Комине. Заодно и повод убрать тебя временно из дворца. Кажется, Король в чем-то подозревает Благих.

– О… – Я все еще не могла собрать сонные мысли в кучу. – Прямо сейчас?

– Нет, ну ты можешь умыться и причесаться, а завтрак я принес.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Завтрак прошел в каком-то легком тумане. Если честно, меня потряхивало. Нет, я по-прежнему верила, что во мне нет ничего от фейри, но мозг постоянно подкидывал ситуации, произошедшие в Руадхе. И от этого немного тряслись руки, а в душе поселилось чувство, которое пробуждается, когда сидишь у кабинета стоматолога. Даже живот начало немного крутить.

Хэдин же сохранял полнейшее спокойствие, лишь предупредил:

– Тени будут с нами, но ты их, конечно, не увидишь.

– Я их и сейчас не вижу, – проговорила чистую правду. Теней не было видно.

– Сейчас их и нет. Я же с тобой.

– Доран тебе настолько доверяет?

– В стенах лаборатории – да. Ты доела? Тогда поехали.

Я, невольно оттягивая момент отъезда, допила последние капли сока. И спросила:

– А раньше ты у этой Комины был?

– Один раз. Нам удалось найти общий язык, как двум целителям. Она, правда, свой дар давно не использует. Говорит, что устала и пусть другие работают. Но я знаю, что некоторые к ней ходят. Больше за предсказаниями.

Я передернулась: не хотела бы знать свою судьбу. Скажут, что в пятницу ты перевернешься на машине – и все, жизнь кончена. Только и будешь об этом думать.

Перед отъездом Хэдин придирчиво меня оглядел и покачал головой:

– Тебе надо больше спать, Рори. Синяки под глазами и сильная бледность.

– Это проходящее. Посплю восемь часов, и все пройдет.

Из дворца мы сначала, через Туманную Арку, прошли к Арене. Едва попав в город, я тут же начала оглядываться. Дома здесь стояли довольно далеко. Вокруг Арены раскинулась идеально круглая площадь, выложенная дымчато-черным камнем. Он словно прилипал к ногам, не давая скользить. Над головой распростерлось уже ставшее привычным бледно-серое небо, где кружок солнца казался тусклой серебряной монетой.

– Рори, садись.

Пока я крутила головой, Хэдин где-то достал огромного коня. Угольно-черного, но с серебряной гривой и хвостом. Белые глаза животного слабо светились и производили, мягко говоря, жуткое впечатление.

– Откуда такой… красивый?

– Возле Арены есть стойло. Это мой килли, зовут Эриокс.

– Не лошадь?

Хэдин подхватил меня под мышки и легко усадил на килли. Тот рыкнул, как лев, и с шумом втянул воздух.

– Килли жили здесь до нашего прихода. Мы сумели их приручить. Но они выбирают лишь одного хозяина. И преданы лишь ему. Тебя на спине он терпит только потому, что я рядом. Иначе тут же сбросил бы и съел.

– Ясно. Питаются они явно не травой.

Хэдин хмыкнул и легко запрыгнул на Эриокса, оказавшись за моей спиной. А я вдруг заметила неподалеку Дымка. Он прошелся по площади и исчез, словно всосался в камни.

Бледные фонари в виде каменных столбов торчали тут и там, все дома излучали едва заметное мерцание. Я прищурилась: кажется, та статуя у входа на Арену в прошлый раз была не с тремя руками. Хотя… какая разница?

– Готова?

– Ну да, а что?

– Мы поедем медленно, чтобы тебя не размазало. Но ты все же держись покрепче и прижмись ко мне.

Хэдин взялся за поводья, а я невольно вцепилась в выступающую часть необычного седла. И послушно прижалась к груди лекаря.

И это – медленно? Животное понеслось так, что мне пришлось опустить голову, чтобы дышать. Все вокруг стало размазанным, а сердце заколотилось в ужасе. Да меня же снесет отсюда! Я вылечу из седла, и меня размажет по мостовой тонким слоем!

Примерный ужас я испытывала, когда в шестнадцать лет решила с друзьями прокатиться на «американских горках». Настоящих. Больших. Вот тогда тоже цеплялась за ручку перед собой и орала не переставая. Здесь я, правда, не могла и пискнуть: ветер забивал все звуки обратно в горло.

Я не знаю, сколько мы так мчались-летели. Думала лишь о том, чтобы взмокшие от страза ладони не соскользнули с седла. И чтобы килли не споткнулся на ровном месте.

Но постепенно ход начал замедляться. И я даже смогла поднять голову. Медленнее… еще медленнее… и вот мы остановились. Я со стоном обмякла, так что Хэдин едва успел меня прижать к себе.