Музыка вечной любви

– Насколько я знаю, вроде нет, – ответила сквозь зубы Клоди.

– А что же тогда? – спросила Аманда.

– Наверное, она тут самая красивая, – сказала Клоди.

– Ха-ха, – сказала Аманда.

– Хи-хи, – сказала Клоди.

Общая зависть сплачивала. Клоди Томас и Аманда Мур подумали, что они вполне могли бы дружить против Марти Кейл. Если бы так сильно друг друга не ненавидели.

– Это тебе, – сказал Питер Голд, протягивая Марти цветы.

Марти была смущена.

– Просто возьми и ничего не говори, – сказал Питер.

– А спасибо можно сказать? – улыбнулась Марти.

– Спасибо – можно, – улыбнулся Питер.

Марти обняла оба своих букета белых роз. Ричард Дармер, входивший в трейлер-столовую, оторопело застыл при виде этой картины. Бенджамин Мортон, тоже входивший в трейлер-столовую, не обратил на эту картину никакого внимания.

Следующую сцену снимали на аллее пансионата. Марта Кейл и Питер Голд сидели на скамейке под вековыми деревьями, а Билл Колман сидел перед ними в своем «режиссерском» кресле.

От океана дул легкий утренний ветерок, на деревьях шуршали листья, дорожки на аллеях были залиты солнечным светом. Бенджамин Мортон выстроил две съемочные команды, и оператор Тони Блейк приготовился снимать.

В этой сцене «режиссер» Билл Колман рассказывал «актерам» Марти Кейл и Питеру Голду, как им играть следующую сцену. А Мадлен Кроу якобы пришла им всем вредить.

Мадлен подошла к Биллу, обняла его за плечи и взъерошила рукой его волосы. Потом она грациозно наклонилась и стала что-то сладко шептать ему на ухо.

А настоящий режиссер Бенджамин Мортон должен был снять на фоне этого лишь грустный взгляд Марти Кейл. К Питеру Голду эти страдания никак не относились, поэтому ему разрешалось просто терпеливо подождать, когда Мадлен Кроу отлипнет от Билла Колмана.

А Марти подняла печальные глаза на Билла и медленно-медленно отвела их в сторону.

– Снято, – сказал Бенджамин Мортон.

Все приготовились поаплодировать.

– Хорошо получилось, – похвалил Ричард Дармер.

– Нет, – сказал Бенджамин, – будем переснимать.

– Но почему? – не понял Ричард.

– Я тоже не понимаю. Мне, например, все понравилось, – сказал оператор Тони Блейк.

– Марти, – сказал Бенджамин, – твой взгляд был слишком открыт.

– Ну и что?

– А это твои внутренние страдания, – принялся объяснять ей Бенджамин, – и ты никак не должна показывать Биллу, что это ранит тебя.

– По-моему, я это и показала! – возмущенно сказала Марти Кейл.

– Да, – согласился Бенджамин, – ты это показала. Но слишком открыто.

– А я как должна это показать?

– Ты вообще не должна это показывать. Тебя это ранит глубоко-глубоко внутри. Ты сама еле слышишь эту боль. А тем более ее не должен слышать зритель. Он просто должен знать, что эта боль где-то глубоко внутри тебя.

– Я это и показала!

– Марти, не спорь со мной. Покажи это еще раз, не показывая этого всем.

– Ха-ха, – сказала Мадлен Кроу, – но это же – пойди туда, не знаю куда!

– Марти понимает, о чем речь, – спокойно сказал Бенджамин.

И в следующем дубле Марти Кейл показала свою боль, не показывая ее всем. Она еле-еле прикрыла глаза при виде того, как Мадлен Кроу запустила руку в волосы Билла Колмана. А когда Мадлен припала губами к его уху, Марти медленно отвела взгляд в сторону.

– Снято, – сказал Бенджамин Мортон. – Всем спасибо. Марти – отдельное спасибо.

– И мне спасибо? – сладко улыбнулась Мадлен.

– Конечно, и тебе, – сказал Бенджамин, вытаскивая сигарету.

Тут уж Мадлен тоже пришлось срочно захотеть покурить. И она, покачивая бедрами, направилась прикурить свою сигарету от сигареты Бенджамина.

Бенджамин, как закаленный в различных жизненных боях мужчина, стойко выдержал испытание многообещающим взглядом Мадлен в двух дюймах от своей сигареты и уже собирался с облегчением вздохнуть, когда ее сигарета наконец-то раскурилась.

Но не тут-то было. Теперь Мадлен должна была поблагодарить его, и для этого она сладко припала губами к уху Бенджамина. Свою руку она при этом мягко запустила в его отросшие волосы.

Марти прикрыла глаза и медленно-медленно отвела взгляд в сторону.

После съемок Бенджамин подошел к Марти и спросил, о чем она хотела вчера поговорить, когда поздно вечером пришла в его номер.

Марти прищурила глаза.

– Я не помню. Это же было вчера.

А потом она развернулась и ушла. Бенджамин Мортон грустно посмотрел ей вслед.

Поздно вечером Бенджамин Мортон лежал с холодным полотенцем на голове. Ричард Дармер с бутылкой в руках ждал у телефона портье каких-либо изменений в личной жизни. А начинающий сценарист Квентин Домунд успел пригласить Марти Кейл в ближайший японский ресторан, опередив колоритных братьев Дозенталь.

Официанты заставили их стол большим количеством японских яств, половину из которых Марти Кейл уже не очень хотела пробовать. Квентин Домунд налил саке в маленькие чашечки и стал вести светскую беседу.

– Вы – самая лучшая, – сказал он.