Усадьба Розель

Мила закатила глаза. Ее ужасно раздражала привычка некоторых пожилых людей так фамильярно разговаривать с молодежью.

– Да, Айварс Эженович, обустраиваюсь. Все хорошо.

– Ничего, что я на ты? Кстати, ты водишь машину?

Девушка вздохнула, потому что водить машину ее тоже научил муж…

– Да, вожу.

– Там в гараже «кукушка»[3 - Просторечное название автомобиля марки CHERY QQ.] моей дочери. Сама Мария учится за границей, так что машину можешь брать, ключи в ящике стола в кабинете.

«Забавно, папочка профессор, а дочь учится за границей», – подумала Мила. А вот наличие машины очень обрадовало. Прямо таки все удобства, только садись да копай информацию. Журналистка подумала, что на самом деле ей очень повезло с этим заданием.

Бумаги, переданные ей Юрьянсом, она уже изучила, поэтому Мила решила начать свои изыскания с посещения городской библиотеки и просмотра газет за сороковые годы, если, конечно, тогда тут что-то печаталось. По своему опыту она знала, что даже сейчас далеко не все можно найти в интернете, очень много ценных материалов хранят старые пожелтевшие полосы газет, пылящиеся на полках библиотек. Быть может, тогда кто-то писал о человеке, укрывавшем советских солдат…

Мила обратила внимание на то, что в доме было очень чисто, в буквальном смысле ни пылинки. Здесь явно кто-то убирал. И вскоре ее предположения подтвердились – пришла девушка-домработница. Она сказала, что зовут ее Ванда, приходить убирать она будет два раза в неделю и если нужны какие-то продукты, она может сходить в магазин.

Журналистка в который раз за эти пару дней подумала, что, кажется, очутилась в сказке. И все же, Мила считала себя достаточно циничным и подозрительным человеком, поэтому все происходящее ее несколько настораживало.

Несмотря на опасения девушки, что ей придется скучать в этом большом пустом доме, в этот день случилось кое-что неожиданное. Мила сидела за ноутбуком и шерстила интернет на предмет истории Резекне в годы Второй мировой войны, когда раздался звонок в двери. Сначала она даже немного испугалась – все-таки одна в доме, в незнакомом поселке, в чужой стране… Но снаружи оказалась женщина очень приятной наружности. На вид ей можно было дать лет пятьдесят-пятьдесят пять. Очень улыбчивая, пышногрудая, колоритная дама бесцеремонно проплыла мимо Милы в гостиную и расположилась на диване.

– Так вот какая красавица тут поселилась! – заметила женщина на чистейшем русском. – А я думаю, кто это теперь обитает в доме Айварса… Решила познакомиться. Я Анна, соседка.

– Меня зовут Мила, – отозвалась обескураженная журналистка.

– Так кто вы моему дорогому Айварсу?

– Знакомая.

Ничего себе. Дорогому? Видимо, Айварс Эженович является не только успешным бизнесменом и преподавателем, но и в личной жизни не обделен женским вниманием.

Пока пили кофе и ели принесенные соседкой булочки, Мила выяснила, что, оказывается, Юрьянс преподает в Рижском университете имени Паулюса Страдыня. Раньше этот вуз назывался Рижским медицинским институтом. Выходит, Айварс Эженович в какой-то степени тоже медик, как его дед. А писал, что занимается информационными технологиями…

Мила рассказала Анне, что готовит статью о гибели деда Айварса Эженовича в годы войны.

– Укрывал советских солдат? – Миле показалось, что женщина искренне удивлена и даже готова рассмеяться. – И расстрелян за это? Впервые слышу! Всегда думала, что наоборот, дед Айварса работал на немцев! Уж мне-то вы можете верить, я Юрьянса лет двадцать знаю, а то и больше.

На лице девушки, жующей булочку, появилось живописное выражение разочарования и досады, которое она вовсе не пыталась скрыть.

Глава IV

Спросить у Юрьянса прямо, был ли его дед предателем? А что, если это не правда? Тогда она жестоко оскорбит профессора. А если правда – он, скорее всего, просто не признается. Все обдумав, Мила благоразумно решила не поднимать эту тему и самой во всем разобраться.

Девушка легла поздно, до полуночи изучая материалы, собранные в интернете. В библиотеке практически ничего пока найти не удалось, а в сети попадалась лишь общая информация о положении дел на латвийском фронте в интересующий ее период времени. Даже Айварсу Эженовичу нечего сообщить…

Была глубокая ночь, когда Мила неожиданно проснулась. Сначала не могла понять, что ее разбудило, но через секунду осознала – собачий лай. Где-то заходилась лаем собака, нарушая покой поселка. Мила некоторое время ворочалась и пыталась снова заснуть, но к неизвестной шумной четвероногой особе присоединилось несколько ее разноголосых товарок. Мысли снова крутились вокруг слов Анны. Признаться, ее отношение к Айварсу Эженовичу ухудшилось еще больше, хоть она и старалась убедить себя, что все это могут быть только беспочвенные слухи. Возможно даже, что кто-то просто пытается очернить память человека, помогавшего в годы войны русским воинам. Все же тяжело оставаться непредвзятой в такой теме…

Вдруг по раме окна и потолку скользнул луч света от фар. Кто это разъезжает по спящему поселку среди ночи? Все бы ничего, но машина явно остановилась у ее дома! Девушка ощутила, как бешено затрепыхалось сердце. Не следовало ей соглашаться жить тут одной! Позвонить Анне? Та на всякий случай оставила ей свой номер. Но Мила решила, что беспокоить соседку неудобно. Было чертовски страшно. Но когда внизу щелкнул замок, и открылась входная дверь, у журналистки мелькнула мысль, что она прямо сейчас умрет от ужаса. Лоб и спина моментально покрылись холодным потом. Похоже, в последнее время кто-то свыше пытается испытать ее психику на устойчивость.

Как была, в темно-синей шелковой ночной рубашке, Мила взяла в одну дрожащую руку телефон, а в другую – ножницы, и тихо вышла в коридор. Внизу слышались голоса. Девушка прокралась к лестнице, намереваясь незаметно взглянуть, кто это пожаловал, но вдруг все пространство вокруг озарилось ярким электрическим светом, и она увидела внизу у двери неожиданную компанию, состоящую из крепкого брюнета в джинсах и спортивной куртке, молодой женщины в черном трикотажном костюме и мальчика лет девяти. Все они не менее пораженно глядели вверх – на Милу.

– Ну и ситуация, нарочно не придумаешь! – смеялась Элина, наливая в чашки только что сваренный кофе.

Мила с наслаждением вдыхала его аромат. Да уж, этой ночью она натерпелась страху! Девушка, облаченная в легкое домашнее платье оливкового цвета, сидела за столом на залитой солнечным светом кухне дома Юрьянса, наблюдая за тем, как ловко Элина готовит кофе и одновременно успевает доставать тосты. Свои длинные темные волосы журналистка заплела в свободную косу. Несколько прядей у лба выбились из плетения и делали ее по-домашнему очаровательной. Быть может, именно это заставило Виктора, входящего в кухню, неприлично долго задержать на ее лице взгляд. Но затем он повернулся к жене и чмокнул ее в губы.

– Доброе утро, дорогая. Доброе утро, Мила.

Дамы ответили улыбками.

– Мы тут обсуждаем ночные события, – сказала Элина. – Садись за стол, кофе уже готов.

Виктор сел напротив журналистки и взял свою чашку.

– Напугали вы нас, Мила, – заметила женщина, поглядев через плечо и улыбнувшись.

– Поверьте, я испугалась не меньше вашего, а то и больше, – ответила та.

– Представляю, одна в чужом доме – и тут такое!

Элина оказалась красивой женщиной лет тридцати пяти, явно привыкшей к хорошей жизни. Даже с утра она выглядела небрежно, но дорого. Эту яркую блондинку не портила даже легкая полнота. А вот ее супруг, Виктор Юрьянс, сын Айварса Эженовича, был напротив, почти атлетического телосложения. «Интересно, – думала, глядя на него Мила, – его отец был таким же жгучим брюнетом в молодости?»

– Простите, Мила, что мы не позвонили и не предупредили о своем приезде, – наконец подал голос мужчина, откидываясь на спинку стула. – Я и подумать не мог, что в доме кто-то может быть. Звонил отцу из аэропорта, буквально парой слов перекинулись, и он, видимо, забыл о вас сказать.

Миле показалось, что Виктор нарочно попытался ее задеть последней фразой. Она заметила, что ему не нравится ее присутствие в доме. Сама она тоже была не в восторге от столь спонтанной перемены в планах. Если теперь тут собираются оставаться на какое-то время сын и невестка Айварса Эженовича, то ей точно лучше перебраться в гостиницу. Оказалось, что они приехали из Европы на родину в отпуск. Виктор работал в Германии, занимался чем-то, связанным с автомобилями.

– Не беспокойтесь, я не буду вас стеснять, сегодня же попрошу Кристапа отвезти меня в гостиницу в Резекне, – промолвила Мила.

– Ну что вы! – воскликнула Элина, судя по всему, вполне искренне. – У нас полно места! Оставайтесь! Тем более что это дом Айварса, и он сам вас сюда пригласил!

Она принялась уговаривать Милу остаться, и та все же согласилась.

– Только если вы действительно не против, – она вопросительно взглянула на молча пившего кофе Виктора.

– Конечно, оставайтесь, сколько необходимо, – он пожал плечами, демонстрируя, что ему вообще все равно. – Так вы говорите, что занимаетесь изысканиями материалов о судьбе моего прадеда?

– Да.

– Ну-ну.

Это многозначительное и явно насмешливое «ну-ну» Миле очень не понравилось.

Вскоре появился и мальчик, которого девушка видела ночью. Это был молчаливый и стеснительный ребенок по имени Ивар.

За завтраком Мила, отвечая на вопросы Элины, рассказала, что сейчас изучает историю боев за Латвию, в частности операцию по освобождению города Резекне.

Виктор фыркнул:

– Это когда советская авиация практически уничтожила наш город?