Последние станут первыми

За окном скрипнули тормоза, по лестнице простучали тяжёлые шаги, и через несколько секунд наши взгляды встретились. Крепкий невысокий мужик лет сорока в чёрной форме охранника с пистолетом в руке. А от его левого колена на меня смотрела смерть. Молчаливая смерть чепрачного окраса, без поводка и намордника. В неё я и прицелилась.

– Убери ствол, – в голосе мужика была угроза.

– Отзови собаку.

– На счёт «три», одновременно. Раз, два, три – лежать!

Пёс мгновенно выполнил команду, улёгся где стоял, но не сводил с меня глаз. Я опустила ствол карабина. Охранник сунул пистолет в кобуру, но что-то подсказывало: чтобы достать его, потребуются доли секунды.

– А ствол держишь как надо. Где научилась?

– У меня первый разряд по стрельбе.

Он тихо присвистнул, и собака тут же насторожилась.

– Хоть бы и мужику впору. Ардон, место!

Пёс прошёл за прилавок и начал там шумно топтаться.

–Я Сергей, в охране здесь работаю.

– Я Вера, врач.

– Какой?

– Психиатр.

Он хмыкнул.

– Таких, как ты, здесь много понадобится. Видела, что в городе творится?

– Видела, но мало. Поздно встала сегодня.

– А меня должны были в восемь сменить. Час, полтора – никого. Стал звонить – никто трубку не берет. На улице шум какой-то. Решил посмотреть, ставни поднял… Никаких ужастиков не надо. На войне такого не видел. Ты хоть что-нибудь понимаешь?

– Почти ничего.

– А я понимаю. Дёргать надо.

– Куда?

– Куда угодно. Ты представляешь, что будет?

– Не очень.

–На крайняк завтра к вечеру здесь будут все: и ФСБ, и вованы.

– Что за вованы?

– Вэвэшники.

– Почему?

–Ты что, с Луны свалилась? Все, кому надо, не получили утренних рапортов. Вечером тоже не получат. Вот тогда и пойдёт собачья свадьба. Всё оцепят по периметру: карантин, «егоза», блок-посты. Всех задерживают до выяснения обстоятельств. Оно тебе надо? Вот скажи: ты хоть одного нормального видела?

– Нет, только семьдесят третьи.

– Это ещё кто?

– Эф семьдесят три – шифр идиотии. Когда увидела их близко, ничего другого не пришло в голову.

– В доме напротив булочная. Там целая стая паслась, одного в толчее затоптали. Дёргать надо! Я выходил машину подогнать. Хочешь, поехали вместе. Раз такое дело, лишний стрелок не помешает.

– Поеду, только сделаем крюк в Хомутовку – это час от города по шоссе, потом минут десять от развилки.

– На хрена?

– Сын у меня там.

Слово «сын» выговорилось так легко, что я отстранённо удивилась естественности своей лжи.

– Ну, если так… Только не рассусоливать: в машину и поехали. Большой парень?

– Двенадцать лет.

Ещё одна ложь, и вновь без малейших угрызений совести. Димке скоро исполнится одиннадцать, но он высокий и крепкий для своего возраста. Нужно, чтобы Сергею даже в голову не пришло, что мальчишка может стать обузой…

– Ему тоже можно ствол взять, дробовик лёгкий. Стрелять умеет?

– Н-н-нет, – ответила я виновато.

– Ладно, научить недолго. Всё, хорош трындеть, время пошло.

Он методично выбил стёкла из витрин моей монтировкой и стал вынимать ружья.

– Патроны доставай, – бросил он мне.

– Где они?

– Так ты ж зарядила – или?…

– Не успела.

Он изумлённо оглянулся на меня и расхохотался так, что Ардон заворчал под прилавком.

– На понт взяла, молодец! Внизу, слева. Подожди. Стань и стой, пусть он тебя обнюхает. Ардон!

Пёс подошёл, повинуясь жесту хозяина, и словно нехотя обнюхал мои ноги.