Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы (сборник)

– Я ищу Костю Константинова, – повторила Зойка, но в это время высокий лысый дядька в ужасных, обвисших, линялых трениках выглянул в коридор из-за старухиной спины и буркнул:

– Мамаша, зачем вы кому попало двери открываете? А ты, подруга, мотай отсюда, чего приперлась со всякой ерундой ни свет ни заря, нету тут никаких Константиновых, тут Страховы живут давным-давно.

– Как нету Константиновых? – изумленно переспросила Зойка. – Как Страховы?

– Как-то так, через пятак, – ехидно ответил лысый, потом зевнул во весь рот, показав сплошь железные зубы, протянул руку, втащил старушонку в квартиру и захлопнул дверь перед Зойкиным носом.

Она немножко постояла на площадке, разглядывая дверь.

Это была та самая дверь, откуда выходил Костя.

Что за ерунда?!

Объяснение ерунде могло быть одно. Дядька просто пошутил, на самом деле он родственник Константиновых. И тоже ночует у них.

Хотя… на шутника он не похож. А старуха – еще меньше. В ее возрасте, наверное, вообще не до шуток.

Нет, есть еще одно объяснение! Константиновы уже продали квартиру. Чем-то она им не понравилась, вот они и съехали. Эти Страховы туда мигом вселились и всем врут, что живут тут давным-давно.

Зойка вернулась к себе. Тут как раз вышла из ванной мама. Подняла изумленно брови, увидев, что Зойка одета и даже как бы причесана, сказала:

– Не забудь принять душ. Куда это ты вырядилась ни свет ни заря?! – и пошла было на кухню, но Зойка спросила вслед:

– Мам, а что, Константиновы уже переехали из квартиры напротив?

– Константиновы? – отозвалась мама. – А кто такие Константиновы? По-моему, квартира напротив так и стоит пустая, ее еще никто не купил. Садись завтракать. Бутерброды на столе. Чай горячий пока.

И заверещал блендер.

Зойка вошла в кухню и внимательно посмотрела на маму. Нет, она не улыбалась, не посмеивалась, она не шутила. Она сосредоточенно смешивала в блендере утренний витаминный коктейль: огурец, киви, петрушка. Получается зеленая кашица, называется смузи. Мама уверяет, что в каждоутреннем поедании смузи – секрет ее неземной красоты.

Зойка один раз попробовала и решила, что лучше быть некрасивой, чем это есть. Она и с бутербродиков с сыром как-нибудь не изуродуется!

Впрочем, сейчас ей было не до маминых смузи и не до своих бутербродиков.

– Ма, ты несколько дней назад говорила, что квартиру напротив купили Константиновы, – настойчиво сказала Зойка. – Интеллигентные вроде, сказала ты. Отец и сын. Их только двое, мама их умерла. Этого мальчишку Костя зовут, он мне мизинец на ноге выбил! Мы еще в травмпункт на Нартова ездили!

– Зойка, ну что ты ерундишь с утра пораньше?! – воскликнула мама раздраженно. – С чего бы нам на Нартова ехать, в такую даль, когда в нашем районе своей травмпункт есть?!

И вдруг мама насторожилась:

– Какой травмпункт? Какой палец?! Хм… палец… а ну, разуйся!

Зойка мигом сбросила левую тапку и подняла ногу, чтобы маме лучше было видно многострадальный палец.

– Ну конечно, мизинец немного подпух, – задумчиво сказала мама, – но ничего клинического я не нахожу. Поводов топать к травмпункт – тем более. Ты же ходить можешь? Ну и отлично. Сегодня никаких особых дел для тебя нет, развлекайся как можешь, только перед компом целый день не сиди, договорились? Ой, я опаздываю, мне самое позднее через минуту выходить!

И мама выбежала из кухни, а минут через десять из прихожей донеслось прощальное:

– Посуду помой! Целую крепко, ваша репка! – И стук захлопнувшейся двери.

Мама наконец-то умчалась на работу.

Все это время Зойка сидела за кухонным столом в состоянии полного ступора. И состояние ее было вполне объяснимым!

Пошли какие-то сплошные странности…

О Константиновых, о которых она сама Зойке сообщила и сын которых чуть не изувечил ее родную дочь, мама не помнит. О поездке в травмпункт – тоже. О Страховых, с которыми Зойка только что общалась и которые, по словам этого дядьки, тут давным-давно живут, мама тоже слыхом не слыхала и уверяет, что квартиру напротив до сих пор никто не купил.

Впрочем, про Страховых Зойка тоже слыхом не слыхала за все почти тринадцать лет жизни в этом доме. Но Константиновы-то были!!!

Что такое приключилось с мамой? Почему она все забыла? Зойка-то все отлично помнит! И докторские лапищи, и татуировку «BES», и Костю помнит, хоть он и казался невзрачным и незаметным, и помнит, как он остолбенел при первой встрече с ней. Помнит, как поспешно прятал он под футболку свой медальон, усыпанный бриллиантами…

Или Зойке все это померещилось?!

Но медальон-то – вот же он! В кармане! Он не мерещится – он по-прежнему сверкает и сияет белым огнем, а посредине три каких-то неясных знака отливают красным. Вроде 8, потом не поймешь что, кажется, Е, потом какой-то крючок…

И вдруг Зойка разглядела, что это не цифра 8, а буква В. Потом в самом деле идет Е. А крючок – никакой не крючок, а латинское S. То есть на медальоне написано – BES.

Как на руке у доктора из травмпункта…

Над ухом у Зойки что-то щелкнуло. Это чайник, оказывается, выключился. Она и не заметила, когда его включила. С недоумением оглядела пустую тарелку и пустую чашку. Она и не заметила, как съела бутерброд и выпила чай. А зачем снова поставила чайник? Да ни за чем, просто так.

От потрясения.

Потрясешься тут, наверное!

Там BES, на докторских руках. И тут BES, на медальоне. И рыжий доктор сказал – как бы невзначай: «Наверное, нет на свете человека, который не вывихивал или даже не ломал палец на ноге. Идет босиком по комнате – шарах о стул! Или вот так же добрый человек навернет, как тебе Константин навернул».

Потом он, правда, сделал вид, что имел в виду любого с любым именем, какого-то там Александра или Михаила, но первое слово дороже второго. Доктор откуда-то знал, что Зойке выбил палец человек по имени Константин. И если это могло быть простым совпадением, то слово «BES» к разряду таких простых совпадений уже не отнесешь. Это уже сложное совпадение!

Таких не бывает…

Конечно, доктор знает Константиновых. Наверное, знает, куда они подевались, где теперь Костя. Надо к нему съездить, надо спросить, как Зойке поступить с медальоном. И прояснить хоть какие-то непонятки…

На душе сразу стало легче.

Зойка мигом убрала со стола, потом постояла под душем. Даже голову вымыла, чтобы прогнать остатки сна и растерянности.

Прогнала.

Теперь она, как д’Артаньян, была готова к великим делам.

Для начала Зойка оделась, вынула медальон из кармана шортов и повесила на шею. Как бы не потерять! Потом положила в карман мелочь на маршрутку, застегнула липучки кроссовок, вышла на площадку, заперла дверь и нажала кнопку вызова лифта.

Лифт был кем-то занят: сначала он ехал вниз, потом стоял на первом этаже, потом начал медленно подниматься, и все это время, пока Зойка его ждала, она чувствовала себя ужасно неуютно. Казалось, что глазок на двери Константиновых – то есть этих, как их там, Страховых! – наблюдает за ней.

Вот именно – не из квартиры кто-то наблюдает через глазок, а он сам Зойку внимательно разглядывает, причем ведет за ней взгляд, когда она нарочно уходит в сторону.