Полночное солнце

М а р т. Не продал, просто некогда играть, нет времени… и желания.

О б ё р т ы ш е в. Понимаю, понимаю, недосуг, да и покупателя счас вряд ли сыскать на такой товар. А когда-то вы ведь полные залы собирали, газеты о вас писали, нынче музыку не слушают, не в чести она, всё о прокорме думают, так сказать, о хлебе насущном. Да-с. Рояль мне не нужен, зачем он мне, а вот креслице взял бы, по-соседски, имейте в виду, знаю, надо помочь.

М а р т. Вы правы, музыка не нужна никому, нынче другие заботы, людям надо как-то выживать.

О б ё р т ы ш е в. Да, все стали материалистами. А знаете, для меня семья – главное, глаз не сомкну, в лепешку разобьюсь, чтоб только все были сыты, обуты и одеты и всего было вдосталь. Как это так – чтоб дети голодали, не допущу ни в коем разе, это ведь святая родительская обязанность.

М а р т. Правильно, ради детей стараетесь, это уважения заслуживает.

О б ё р т ы ш е в. А что ещё нам остается в жизни? Это у вас никаких забот и хлопот, люди вы молодые, вольные. А мы семейные, по рукам-ногам повязаны, обязанностей много. А где права-то наши? Прав нет никаких.

М а р т. Грустно это, без прав.

О б ё р т ы ш е в. Одни тяготы, иной раз и ночью не спится, всё думаю, что б предпринять, где чем разжиться, что на что обменять, бывает, до рассвета глаз не сомкнёшь, всё прикидываю, сосчитываю.

М а р т (рассеянно). Да-да, семья, это хлопотно.

О б ё р т ы ш е в. Милуйтесь, пока молоды, воркуйте. Вы вот, к примеру, весь в искусстве, всё музицируете, это нужно, правильно, музицируйте. Только вот, чтоб соседям не мешать, знаете ли… Ну, теперь никаких претензий не имеем, теперь нам не мешаете, у вас тихо, всё улеглось, слава богу.

М а р т (мнётся). Я хотел… Алексей Иваныч, нельзя ли у вас хоть пять-шесть поленьев.

О б ё р т ы ш е в. (оскалив сточенные зубы). Что вы, Мартин Мартиныч, что вы! (отмахивается). Вы меня обижаете, у нас ведь дети, двое, мал мала меньше, сами знаете – не могу же я их на произвол судьбы бросить. У самих конина – и то раз в день, то есть, что это я такое сказал, не подумав, раз в неделю её едим. Сами знаете, как теперь всё, какое нынче время. Нынче каждый за себя, хоть бы самим обогреться да прокормиться, кое-как до весны дотянуть.

М а р т. Алексей Иваныч…

О б ё р т ы ш е в. Ну, учудили, сударь! Вы меня прямо обижаете, у меня ведь семья, вы ведь знаете.

М а р т. Да на днях видел, когда вы свой шкаф на лестнице открыли, там полно дров.

О б ё р т ы ш е в. (опешив). Не стыдно, молодой человек, за чужим-то добром присматривать? Вчера были дровишки, а сегодня уж и нет, видать, все вышли. Нужда, сами знаете, закончились дрова, вчера ещё были, а сегодня уже нет, тю-тю, были и сплыли, так-то… о чём теперь речь вести в пустой след, не о чем.

М а р т. Нет, так нет, Алексей Иваныч…

О б ё р т ы ш е в (нравоучительно). А знаете, нехорошо ведь на чужое зариться, не стоит людям завидовать, это грех большой, про это в Библии написано. Читали небось про такое? Как не читали, ведь, знаю, непременно читали, вы ведь учёные люди.

М а р т. Учёные.

О б ё р т ы ш е в. Ишь что удумал, умник какой, шкафчик задумал мой проверять. Ревизию делать? Мало ли что у меня там, всё надежно закрыто, на замок, да, чик-чик – закрыто крепко-накрепко, а то ведь нынче и уворовать ненароком могут.

М а р т. Алексей Иваныч… ну, на нет и суда нет.

О б ё р т ы ш е в. Что вы, Господь с вами! Зачем же вы меня так обижаете? Не обессудьте уж, пожалуйста. А своей супруге от меня привет передавайте, поклон. Какая она у вас красавица умница была, сожалею, приятно всегда на неё поглядеть было, породистая была женщина, статная, очень приятно было на неё посмотреть. Что ж привет ей от меня.

М а р т (убито). Была (поднял ведро и быстро пошёл к выходу).

О б ё р т ы ш е в. (на ходу протягивая руку). Ну, всего хорошего, извиняйте, если что не так, не обижайтесь, рад бы помочь, да нечем, сами бедствуем, понимаете ли, времечко такое.

М а р т. Извините, понимаю, понимаю, простите меня.

О б ё р т ы ш е в. Простить? За что же, голубчик? Только, Мартин Мартиныч, дверь не забудьте прихлопнуть, как следует. Обе двери, обе, обе… не забудьте уж, а то не натопишься, никаких дров не хватит улицу обогревать, времечко тяжёлое настало.

(В темноте Март поставил ведро, оно звякнуло. Он обернулся, плотно прихлопнул первую дверь, прислушался. В узкой клетке между двух дверей Март протянул руку, нащупал полено, запустил руку в дрова).

М а р т (прижался к стене). Р-р-р-аз, два, т-р-р-и четыр-р-ре… (стал заталкивать поленья под пальто, за пояс, в ведро). Хватит, довольно (хлопнула дверь, он вышел на площадку, притворил дверь). Я пещерный человек, превратился в зверя… спокойно, ведь скоро Машино завтра.

(Слышится голос Обёртышева. «Кто там? Кто там?»).

М а р т. Это я, Алексей Иваныч… Я… я дверь забыл, хотел… вернулся, чтоб поплотней её прижать, чтоб не дуло и тепло не выходило, комнату чтоб не выстудить.

Г о л о с О б ё р т ы ш е в а. Вы? Гм… как же это вы так? Я ж вас предупреждал. Какой же вы неловкий однако, все музыканты такие, нерасторопные неприспособленные люди. Аккуратнее, теперь все крадут, одни беспорядки вокруг, сами знаете, сами все видите, аккуратнее надо.

М а р т. Знаю, знаю…

Г о л о с О б ё р т ы ш е в а. Как же это вы так? Ведь холод из двери идёт, никаких дров не хватит, если дверь как следует не закрывать, перво-наперво двери следует закрывать. Мартин Мартиныч, поплотнее, пожалуйста.

(Март плотно закрывает за собой дверь и уходит).

Действие второе

КАРТИНА 8

(День второй. Двадцать девятое. На дворе немного распогодилось. Печка весело гудит, полыхает огонь. На платье сверкают и искрятся огненные красные блики. Маша встала, покачиваясь, причесывается перед зеркалом).

М а р т (влюблённо глядя на Машу). Видишь, всё случилось так, как мы мечтали.

М а ш а. Пещерный бог с утра набил своё брюхо, милостиво загудел. Смотри, кажется, он пожирает наши с тобой жёлтые, белые и голубые слова, в огне пляшут чистые и нечистые твари.

М а р т. Смотри-ка, причесалась как раньше – на уши, а посередине пробор сделала, ты у меня молодец, умница! (подходит к Маше, поддерживает её). Поздравляю тебя, вернее, нас с этим днём (целует в щёку).

М а ш а (неуверенно идя по комнате). Да, всё хорошо, только вот печёт что-то внутри, качает из стороны в сторону какой-то невидимый ветер, и оно тоже, видишь, колышется на ветру (показывает на платье, которое колышется).

М а р т. Какой ветер? (бросаяськ двери). Я же дверь плотно закрыл, даже на всякий случай крючок накинул.

М а ш а. Не обращай на меня внимания, всё нормально, это скоро пройдёт, главное, что я наконец-то встала с кровати.

М а р т (подставляя ей стул). Не спеши, присядь, не надо так резко (Маша садится). Всё у нас будет хорошо, по-прежнему, жизнь войдёт в своё русло.

М а ш а. Сколько поленьев бросил в топку? Можешь не говорить, знаю (зачёркивает на стене цифру три).

(Март смотрит на стену невидящим взглядом. Достает из ящика бумаги, письма, термометр и синий флакончик. Чтобы Маша не заметила, суёт его обратно, отыскав коробку с чаем).