Камень, ножницы, бумага, статистический облом

– Стресс, прошу прощения, – пояснил Роланд спустя минуту и затащил Лари за угол. – Ты что творишь? Хочешь нас без корабля оставить?

– Лан…

– Пойди отдохни. Мужика сними, мартини выпей. Чтоб сегодня вблизи «Мандарина» я тебя не видел, – отчеканил капитан и ушел. Кларисса проводила его взглядом. Издевается, гад!

***

Глядя на то, как команда с шуточками грузится в шаттл, похлопывая по спине грустного и серьезного Люка, Мик не сразу увидел подошедшего к нему со спины капитана. Но когда тот слегка кашлянул, привлекая внимание космотехника, он не удивился.

– Выбора не было, Лан. Правилами не запрещается. И они знают, на что идут.

Космотехник посмотрел на капитана – тот имел вид страдальческий и болезненно-серый.

– Все-таки надо было с папой связаться, – вздохнул, приближаясь, Люк. – Во имя какой принципиальности такой риск?

– Нишкни! – цыкнул на ученого Мик.

– Ни… что?

– Замолчи и сделайся невидимым, – перевел Роланд со специфичного сленга Московского мегалополиса на нормальный межпланетарный. – Твоя работа – рассчитывать вероятности, вот и устрой их статистику статистический облом. Как ты там говорил, они на Стилмане остановятся?

– Да. Последний вариант – Ван-дер-Ваальс, но вряд ли, один случай на миллион, чтоб ее кто-то программировал.

– Чую, обломаешься ты со своей статистикой. Для начала жеребьевку не продуй, умник, в «камень-ножницы» выиграть несложно. Давай-давай, пошел.

– Ты наверняка хочешь подстраховаться, – Мик не спрашивал, а утверждал.

Роланд кивнул:

– Как Лари выведет «Мандарин» на позицию, отключатся все системы, кроме аварийного жизнеобеспечения. Мне надо, чтобы ты оставил автоинъектор включенным.

– Они тебя не простят.

Капитан отвернулся, но по чуть изменившемуся голосу космотехник понял его душевные страдания.

– Главное, чтоб живы остались. А простят, не простят – дело десятое. Найду другую работу, да хоть в астродесант вернусь. Не пристрелят же на месте, трибунал-то я заслужил. Ты…

– Я о себе сам позабочусь. Минута будет?

– Около десяти, как шаттл отрубится.

– С десятикратным запасом.

– Мик… Спасибо.

Спустя два часа капитан и его бортинженер стояли у обзорной палубы, наблюдая, как их флагман несется к финальной (и наверняка фатальной для них) битве беспилотных флотилий. Роланд думал только о том, какой он идиот, что согласился на отчаянный демарш команды присутствовать во время игры на борту «Мандарина» вживую. Мик не подвел, и как только свет в шаттле погас, члены команды, не успев возмутиться, уснули.

Капитан пробежался мыслями по остальным членам лихого, но совершенно безответственного экипажа. Анабиотик вколол, в тяжелую экзоброню одел, в спасательные капсулы отволок. Переживут. И бой, и чрезмерную Ланову заботливость. Жаль, Мика не удалось уговорить. Может…

Он в сотый раз покосился на космотехника, Мик в ответ, перехватив изучающий взгляд, покачал головой.

– Охолонись, Лан, а то доберусь на том свете до девятого круга и заставлю икать три вечности подряд.

Роланд попытался вспомнить, какого рода прегрешения отведены тамошним чертям, не преуспел и вздохнул. Они помолчали. Перед ними, затмевая звезды, перестраивались стройные шеренги дронов противника, формируя классический многоугольник Стилмана. Как и предполагал Глюк. «Выживу – буду только по имени называть», – дал себе зарок капитан.

– Лан?

– М? – отозвался занятый раздумьями о молодом даровании Роланд.

– Я хотел тебе один вопрос задать…

– Только один?

– Нет. Но времени только на один, да?

Капитан не стал отвечать. Зачем, если и так очевидное очевидно.

– Почему «Мандарин»?

Лан усмехнулся: команда третий год подряд пытала капитана, а он героически молчал. Значит, Мик рассчитывает выбраться, иначе бы озвучил второй раз «Зачем я тебе сдался?» На первый-то капитан дал ему смачную оплеуху и запретил впредь подобные идиотские вопросы задавать.

– Я рос на Четвертой колонии. Не то чтобы в нищете, но денег всегда мало было. А фрукты с Земли привозили по таким ценам, что проще было купить всей семье поливитамины на месяц, чем грушу. Мама принесла под Новый год корзину с фруктами, кто-то из клиентов всей клинике подарил. Там апельсины были, бананы, яблоко. И мандарины…

Мик несказанно удивился, уловив в голосе капитана доселе неслыханные нотки: ностальгия, светлая грусть, сожаление.

– Я их так и не попробовал. Яблоко мы на четверых честно разделили, как и бананы, а мандарины с апельсинами младший братец втихаря в уголке сожрал. С кожурой. Поганец! – с чувством высказался Лан. – Потом его обсыпало, столько цитрусовых в одну моську, а я больше за него перепугался, чем на его жадность разозлился. А через пятнадцать лет, когда закон о дарении списанной техники приняли и не сразу успели отменить, он мне шаттл под Новый год вручил. С помпой, ленточкой, шампанским и корзиной мандаринов. Как был мелким поганцем, так и остался. Как я еще мог после этого корабль назвать?

Строй беспилотников снова пришел в движение. Капитан прищурился и не стал дожиться конца перестроения.

– Один шанс на миллион комбинаций, значит? Я этому белобрысому чудовищу все его ручки с блокнотами в шлюз спущу.

– Не стоит, – хмыкнул Мик. – А то он выведет зубастую разновидность космической пыли, и та схарчит в ответ твои ненаглядные модельки.

Роланд представил, как рассыпаются одна за другой драгоценности его коллекции – Millennium Falcon, USS Enterprise NCC-1701, Normandy-SR2 и, конечно, Andvevarljod – вздрогнул и покачал головой.

– Этот может. Значит, просто по заднице ремнем получит. Бегом! У тебя осталась минута, у меня – еще меньше.

– Лан… удачи.

***

– …и вот решающее сражение, дамы и господа! «Мандарин» по-прежнему находится на ведущих позициях – а какое изящество управления! Смею заметить, мисс Лэнг – поистине ас удаленной астронавигации, полное ощущение присутствия экипажа на борту! Через десять секунд будет дан сигнал к старту матча, и «Мандарину» придется отключить двигатели. Интересно, как «Эксы» будут справляться без флагмана, автоматическое управление устаревшим военным шаттлом в игре невозможно. Минутку… – в эфире раздалось невнятное бормотание, пока диктор, прикрыв передатчик, что-то уточнял. Вернувшись в эфир, он тихо произнес: – Уважаемая публика! Как вы знаете, присутствие экипажа на борту флагмана так и не было официально запрещено, но понятие здравого смысла, присущее всему живому, диктует людям не принимать участия в «Меандровом такене». Но команда «Мандарина», похоже с этим понятием незнакома…

На поле всплыла объемная проекция кабинетов управления: на одной команда «Архитекторов Вселенной» столпилась за спиной своего статистика, тот то кивал, то качал головой, и лента цифр перед ним менялась – ИИ предлагал другую статистическую комбинацию. Классическая картина управления «Меандровым такеном». На второй молодой человек, золотоволосый, кудрявый, голубоглазый, сосредоточенно поджав губы, рассчитывал вероятностные комбинации. Вручную, в блокнотике. Один.

Трибуны секунду молчали, потом взорвались, но настроение гула сложно было понять – то ли восторг, то ли негодование, то ли страх. Проекция космического игрового пространства оставалась неизменной – «Мандарин», окруженный беспорядочным с виду роем беспилотников, недвижно висел перед полчищами дронов команды соперников. Они перестраивались, меняли фигуры, построения, перебирали варианты – «Мандарин» выжидал, а Люк выстраивал дроны «Эксов» в ответ. Жеребьевку он проиграл, но умудрялся периодически навязывать противнику собственные фигуры, выигрывая у искусственного интеллекта и статистика по ту сторону поля пару миллисекунд нестандартными построениями. Наконец, фигура Стилмана повисела пару минут, размылась и начала пересобираться в гигантский многолепестковый многоугольник Ван-дер-Ваальса. Трибуны замерли, затих диктор – а «Мандарин» пришел в движение.

Спустя пару минут сюрреалистические пятнашки взорвались ворохом завершающих соревнования по Космическому Пятиборью фейерверков – дроны точно рассчитанными вопросно-ответными комбинациями уничтожали друг друга, создавая причудливые разноцветные фигуры во все небо.