Расплата

Сидящая за столом красотка с фотографии, выуженной вчера из кармана Валерия, встала и с улыбкой подошла к Миле.

– Добрый день! Рада видеть известную бизнес-леди медиа сообщества Москвы!

Мила радостно смутилась и опустила глаза, а доктор Мария стала пристально и внимательно разглядывать лицо и фигуру медийной дамы.

– Так, Людмила Николаевна, сейчас я буду говорить вещи, которые могут Вам показаться не слишком приятными. Но от них зависит ваше дальнейшее здоровье, жизнь и счастье. Вы ведь хотите быть любимой, хотите нравиться мужчинам или мужчине?

«Фибры» Милы заняли бойцовскую стойку, но наткнулись на что-то рыхлое и беззлобное. «Не конкурент!» – подытожила Мила и присела в кресло.

– Слушаю вас, доктор. Говорите все, что сочтете нужным. За этим я сюда и пришла.

– Людмила Николаевна, начнем с того, что за услугами пластических хирургов, как правило, обращаются зрелые люди. У которых утрачена эластичность кожи, появились возрастные дефекты не только на лице, но на груди, на животе, на ягодицах. Мы с радостью беремся помогать пациентам и возвращаем им молодость. Многие, выходя от нас, реально начинают вторую, новую жизнь.

– Мария, что это вы меня уговариваете? Я, вроде, к вам сюда сама пришла, по доброй воле, в здравом уме…

– Нет-нет, я ни в коем случае не хочу вас обидеть! Простите, если говорю банальности… Просто, эффект пластических операций, процесс реабилитации зависят как от возраста пациента, так и от наличия имеющихся заболеваний. То есть, если вы всерьез надумали ложиться к нам в клинику, вы должны мне рассказать абсолютно обо всех перенесенных заболеваниях. Даже, если есть только подозрения на них. Мы понимаем, что чем старше возраст, тем больше вероятность наличия у пациента хронических болезней. И если бы нас интересовала только прибыль, мы не обращали бы внимания на многие из них.

– Видите ли, Машенька, – заворковала Мила. – Я прожила активную, можно сказать, бурную жизнь. И конечно, кое-что успела приобрести из числа недугов. Насморк, например, хронический. Аллергию на некоторые антибиотики. Грудь вот сегодня ночью побаливала. Ну, да это, скорее всего ерунда.

– Грудь и все, что с ней связано, ерундой быть не может. Тем более, если Вы хотите придать ей форму с помощью наших услуг. Знаете что, Людмила Николаевна! Давайте-ка сегодня мы с Вами сдадим все анализы, проведем консультации маммолога и гинеколога, и если все будет хорошо, наметим план действий. Договорились?

Мила кивнула:

– О кей! Только, если можно, давайте по-быстрому!

… Противнее всего было взбираться на гинекологическое кресло. Мила так давно это делала последний раз… Ей было странно слушать причитания знакомых дам на предмет женских болезней. Порой Миле даже казалось, что у нее какой-то особый пол – не мужской, конечно, но и не вполне женский. Характер, например, у нее с годами окреп настолько, что мужу и в голову не приходило после опрокинутой на него кастрюли с борщом поднимать на «бешеную Милку» руку, как впрочем, и в постель ложиться с «мужиком в юбке».

Мыслила Мила тоже мужскими категориями: главное на свете – работа, деньги, а всё, что мешает их множить, должно быть хладнокровно устранено из жизни, будь то опытные специалисты, друзья, близкие люди. В конечном итоге Мила и устранила всех, задвинув на задворки постылого мужа, ставшего чужим сына и даже родную мать.

Нет, маманя была единственным человеком, которого Мила по-своему любила. Но общение с ней требовало гигантских затрат нервной энергии. Мать непрерывно чему-то учила свою великовозрастную дочь, сильно переживая за ее непутевую, не сложившуюся личную жизнь. Эталоном женщины для матери была умиротворенная, полная и мягкая женщина, обвешанная детьми, благоухающая пирогами и котлетами и спящая по утрам столько, сколько это требуется организму.

– А ты ради денег покоя не знаешь! Зачем тебе столько? Уже все есть, что надо для жизни. Дом в Подмосковье, квартира в Москве, дача в Ростове, иномарку вон взяла недавно и все тебе мало! О семье, о душе подумай! Ну, хоть мужика заведи завалящего, если с мужем не получается! А то ведь одолеют болезни женские! – сверлила мать дырку в голове Милы, и та по обыкновению бросала трубку или хлопала дверью, в зависимости от того, где происходил разговор.

Завалящего мужика Мила не хотела. Ее устраивал Валерий. Настолько, оказывается, сильно устраивал, что она, смеясь, заявила гинекологу, что дико хочет срочно вызвать сюда любимого мужчину «для поднятия тонуса». Странное дело: стоило Миле лишь вспомнить о Валерии, как в груди поднялась волна то ли страха, то ли холода. «Господи, как же я боюсь его потерять!» – подумала она.

– Плохие новости, милая! – прервал размышления пациентки гинеколог Игорь Петрович. – Миома у Вас. Небольшая, но есть. Так что… Как минимум абдоминопластика противопоказана.

– Чего-чего?

Мила плохо соображала. Причем тут миома? И зачем ей абдо… Черт, какой урод придумал это не выговариваемое слово? Она и не собиралась делать эту дурацкую абдомину…

Мила неловко слезла с кресла, натянула трусы-стринги, колготки, присела на стул перед доктором и выпучила на него глаза:

– Вы о чем?

– О том, что если Вы не хотите заработать нарушение кровообращения из-за утягивания живота корсетом, я уже не говорю о возможных заболеваниях желудочно-кишечного тракта, то Вам не помешало бы срезать лишнюю часть кожи на животе. Но это очень серьезная операция. И прежде, чем вообще говорить о ней, Вам надо разобраться с миомой.

– Да не собиралась я живот подрезать! Мне бы только лицо и грудь…

– Вот и хорошо, что не собиралась. Но в любом случае Вам нужно заняться миомой. И чем скорее, тем лучше.

Мила мало, что знала о миоме. И с чем угодно могла связать боли во время бурного интима с Валерием – ну, не расслабилась как следует или он был излишне страстен и резок, а может и поза неудобная… А тут оказывается… Еще не хватало!

– Я не хочу Вас пугать, – продолжал Игорь Петрович, – но, скорее всего Вам понадобится более серьезное обследование – гистероскопия, биопсия, ампутация матки. По большому счету, Вам сейчас должно быть не до пластики. Надо спасать свою жизнь.

Из кабинета Игоря Петровича Мила вышла на ватных ногах со стеклянными глазами. Ее тут же подхватила Маша и повела в кабинет маммолога.

– Что-нибудь не то, Людмила Николаевна? – встревожилась Мария, заметив резкое изменение настроения пациентки.

Мила кивнула головой.

– Может быть, тогда на этом и остановимся? – неуверенно предложила Маша.

– Нет уж. Я же не враг себе. Пусть и маммолог посмотрит.

Маммолог, чье имя от расстройства Мила даже не взяла на себя труд прочесть на бейдже, долго щупал ее грудь, сделал снимок, долго разглядывал его на компьютере, вздыхал, подзывал ассистенток. В конце концов, до Милы донеслись слова: «Есть незначительное уплотнение, но оно связано с гинекологией. Как только пациентка решит проблему с миомой, грудь болеть перестанет. А силикон ей помехой не будет, по крайней мере, Людмила Николаевна теперь чаще станет обследоваться, и малейшие изменения врачи заметят быстро. И если, упаси Бог, придется делать операцию, то гораздо раньше, чем процесс примет злокачественный характер. А силикон в таких случаях является просто незаменимым протезом».

Короче, «сиськи подмышками» уходят в прошлое, Валерий будет доволен, жизни это не угрожает, значит, все более-менее в порядке. А с миомой потом разберемся. В конце концов, вывод можно будет сделать, когда диагноз будет подтвержден еще как минимум двумя докторами из разных клиник. А пока…

Анализ крови, электрокардиограмму, рентгенографию грудной клетки Мила сделала за полчаса.

– Результаты всех анализов будут готовы через три дня, – сказала Мария, когда Мила, оправившаяся от потрясения с диагнозом гинеколога, зашла наметить дальнейшие планы. – А пока могу определенно сказать, что у Вас имеются возрастные изменения кожи лица и мешки под глазами. Вам показан лифтинг и блефаропластика. Кроме этого не мешало бы сделать липосакцию подбородка. То есть, мы Вам сделаем надрез над ухом и за ухом и натянем кожу на лице. Потом сделаем разметку на верхнем и нижнем веках и слегка срежем кожу над глазами. С нижних век удалим жир, чтобы убрать мешочки под глазами. А после этого удалим излишки жира с подбородка. То есть, получится три оперативных процедуры одновременно. Это только на лице. Такая операция длится 2-3 часа. Поэтому наркоз дается общий. Если хотите, мы и пластику груди сделаем в тот же день. Впрочем, если сердце Ваше, конечно, позволит.

– Что-то я боюсь… Кромсать себя… Неизвестно, чем все может закончиться… А тут еще гинеколог…, – Мила, как ни старалась, не могла воодушевить себя перспективой лечь под нож. Да разве хоть один мужик достоин того, чтобы ради него претерпевать такие муки?! А ради себя? Но ведь обходилась же без пластики до этого? И потом, сейчас на Западе вообще модно обозначать возраст, женщины даже гордятся им. Ради чего тогда она вообще здесь? Ради денег, которые проплывут мимо ее носа, если она так и останется не вхожа в высший круг бизнес-леди, а будет, как сегодня, на подхвате у генеральной директрисы заносить хвосты вальяжным, ухоженным дамам?! Они сейчас нос воротят от Милы. В их глазах она – загнанная лошадь, которую осталось только пристрелить. А загнанная потому, что лицо у Милы, как печеный пирожок… Короче, у попа была собака…

– Конечно, будут неприятные моменты, – заговорила Мария. – Все-таки это операция. Придется две-три недели полежать, носить компрессионную повязку, не смотреть в зеркало…

Мария взяла со стола огромную папку с фотографиями пациентов «до» и «после»:

– Вот смотрите. У этих женщин не менее проблемные лица и грудь. И взгляните, какими они стали!

– А есть фотографии неоправданных надежд?

– Вы имеете в виду неудачные операции, осложнения?

– Ну да. Какой, например, для меня самый страшный исход, если я лягу под нож?

– Гинеколог Вам объяснил, какая пластическая операция и почему противопоказана. В отношении других оперативных действий скажу совершенно точно: если не хотите нежелательных последствий, после операции нужно будет соблюдать определенный режим – не поднимать тяжести, не принимать горячий душ, не заниматься сексом. И уж ни в коем случае не нервничать. В противном случае может произойти разрыв сосудов, могут разойтись швы, депрессия начнется…. Честно говоря, мы должны Вас направить еще на консультацию к психотерапевту. Но не будем. Вы занимаете руководящую должность, являетесь известной личностью. И то, как вы стоически, без истерик выдержали сообщение о диагнозе, характеризует вас как человека с устойчивой, здоровой нервной системой.

Мила недоверчиво посмотрела на Марию и хмыкнула. Слышали бы это сейчас сын, муж, Валерий, коллеги-журналисты, которые последнее время все чаще цедили сквозь зубы, что она «психическая» и ей лечиться надо. Вот пусть сами и лечатся!

Мила с неподдельным интересом разглядывала снимки пациенток после пластики. Однако менее всего она бы желала стать такого рода моделью-завлекалочкой.

– Не волнуйтесь, фотографии VIP-персон мы на обозрение не выставляем. И имена их держим в секрете. Так что, утечка информации исключена.

Мила вздохнула:

– Ладно. Подождем результатов анализов. Спасибо, Мария.